С глазом что-то происходило – черный зрачок медленно разрастался, внутри него перекатывались тяжелые клубы, будто какая-то тварь, живущая в протомире, пыталась выбраться наружу.

– Этого ты не сможешь сделать, – произнес Тодол и, отступив от сундука, повернулся к зверушкам.

Здесь, в пещерах Иглы, глаз не мог следить за врагами. Бардо решил, что настала пора воспользоваться другой магией. Кастелян был где-то внизу, внутри горы, скорее всего, он пытается сейчас добраться до своего тайного жилища, расположенного в одной из заброшенных пещер, – это жилище Тодол так и не смог отыскать за все то время, что провел здесь.

Он приблизился к столу, окинул взглядом семь крысиных тушек и сказал:

– Ну что ж, приступим.

* * *

Эб встал лицом к преследователям и поднял блин в вытянутых руках.

Всего тремя ступеньками ниже находился Главнокомандующий. Эбвин навел на него заклинание, а семь темных дул уставились ему в лоб. Эб уже понял, почему заклинание сломалось, видел, где порвалось несколько золотистых нитей, составляющих ткань магического узора. Он потянулся к этому месту – но не рукой, а сознанием, – соединяя нити.

Стволы оружия завращались с сухим шелестом, звук превратился в гудение…

Они выстрелили одновременно. Семь пуль вылетели из ружья, а заклинание выпустило из себя тугой поток воды, наполненной светящимися магическими пылинками. Поток был настолько плотным, что сбил пули, – они будто наткнулись на железную стену, сплющились и упали. Вода, пузырясь и пенясь, ударила Главнокомандующего и смела его со ступеней. Водяной вал покатился по лестнице вместе с орущими, размахивающими руками гномами. Эб отшвырнул заклинание, развернулся и побежал за спутниками, успевшими преодолеть второй пролет.

Они поднимались так долго, что даже дыхание могучего Гаргантюа стало тяжелым и хриплым. Лестница закончилась неожиданно – только что под ногами были ступени, и вдруг их сменил ровный пол. Здесь начинался серебряный лабиринт. Спрыгнув со спины эльфа, Кастелян произнес:

– Мы в середине Иглы. За мной!

Сопровождающие передвижение гномов звуки были еще слышны где-то далеко внизу, но совсем тихо. Ведомые псом, беглецы свернули влево, потом вправо, затем опять влево…

– Куда ты нас ведешь? – спросил Эб, и тут они вышли к пещере.

С далекого потолка свисали сталактиты. В молочно-белых глубинах гигантских сосулек плыли, изгибаясь и перемешиваясь, светлые пятна. Дальше рос настоящий лес острых сталагмитов, их черные тени перекрещивались на серебряном полу, на ровной и темной, как закопченное стекло, поверхности подземного озерца.

– Ух! – только и смог сказать Эбвин, разглядев эту сказочную картину.

Раздался скрипучий голос Кастеляна:

– Надо передохнуть, я выбился из сил.

Вывалив язык, магопес лег на берегу озерца. Эльф уселся на корточки, Грюон Блюмкин, помедлив, последовал его примеру.

– У тебя ведь получилось справиться с заклинанием потока, да, Эбби?

– Да, – Эб встал над Кастеляном, сверху вниз глядя на него. – Я починил заклинание. Я…

Магопес отвел взгляд и проворчал:

– Знаю, тебе опять не терпится задавать вопросы.

– Я хочу знать, что у вас произошло с Тодолом после того, как вы поссорились, и еще…

– Бардо нанял крылатых убийц, – перебил Кастелян. – Меня охранял Гаргантюа, но в одиночку он не мог справиться с ними. Посреди ночи убийцы напали на дом, где мы жили. Гагра сражался, они ненадолго отступили, и тогда мы бежали. Я успел захватить только самое ценное, что у меня было. Мы пересекли Цукат и попали в пустыню. Убийцы преследовали нас, хотя они были еще далеко, но приближались. Вот-вот они должны были нагнать нас, и тогда мы спрятались, затаились в одном из барханов.

– В бархане? – переспросил Эб, помимо воли оглядываясь. – Но это не бархан. Вы зарылись в песок? Это мир, спрятанный под пустыней?

– Нет, Эбби. Хотя… в определенном смысле, да. Если задуматься.. да, получается, что вокруг нас сплошной песок.

Эбвин наморщил лоб, пытаясь понять, о чем говорит Кастелян. Ему казалось, что догадка близка, вертится где-то рядом, стоит ему рожицы, кривляется и показывает язык.

– Мы в пустыне? Вокруг песок?

– Да.

– Но не в огромной пещере под пустыней?

– Нет. Но мы в пустыне. Хотя… в то же время мы и не в пустыне.

– Тогда почему вокруг океан?

– Это не настоящий океан. Это магическая аура созданного мною мира.

– Ты создал весь этот мир?

– Да. Я не издеваюсь над тобой, просто боюсь, что если расскажу, ты упадешь замертво. Хотя, нет, я преувеличиваю, наверное, ничего такого не произойдет, но все равно – ты должен догадаться сам. Иначе просто не сможешь осознать правду, не сможешь смириться с тем, что я скажу. Ты должен понять сам, тогда ты воспримешь все спокойнее. Подумай, Эбби. Мы бежали, за нами гнались убийцы. Нам надо было спрятаться очень быстро. А ведь я маг. И еще – подумай о том, что размеры не имеют значения.

От напряжения в голове Эба загудело.

– Песок вокруг? – повторил он. – А размеры не имеют значения?

– Да, никакого значения. Для мага.

– И вокруг песок?

– Да.

– Мы в пустыне?

– Да.

– Но мы и не в пустыне?

– Да.

Хлюпанье мокрых сапог проникло в пещеру, и Кастелян вскочил.

– Гномы. Ныряем…

– Как ныряем? Куда? – Эб посмотрел на озерцо. – Ты хочешь, чтобы мы…

– Гагра не станет, – заявил эльф. – Гагра боится.

Кастелян перебил:

– Как хотите. Зубастик там… – и бултыхнулся в озеро. Вода не плеснула, а разошлась ленивыми перекатами – только собачий хвост мелькнул над поверхностью и пропал.

– Думаю, нам стоит воспользоваться примером нашего доблестного магического пса, – рассудительно заметил Грюон, оглядываясь на проход, где уже мелькали фигуры гномов. Согнув руки в локтях и сложив вместе ладони, Блюмкин нырнул «щучкой». Секундой спустя его примеру последовал Эб. Топот и голоса раздавались где-то за лесом сталагмитов. Гагра вздохнул и тяжело прыгнул в темную воду.

Бардо Тодол надел штанишки на задние лапы крыс. Положил серые тушки в большую серебряную чашу и вылил туда же жидкость из кувшина, стоявшего слева.

«Пфух!» – раздалось в спальне, над столом поднялся клуб золотистого дыма. Маг подождал, зачерпнул ложечкой жидкость из кувшина, что стоял справа, и тоже вылил в чашу. От разжиженного магрила опять пошел дым, возник неприятный запах. Постороннему человеку, очутись он случайно здесь, показалось бы, что по спальне распространились очень тихие звуки, доносящиеся будто из другого мира. Эти звуки постепенно становились громче, да и неприятный запах крепчал.