Гаргантюа набычился, сверху вниз рассматривая гнома, пошевелил губами и сказал:

– Туристы.

– Врешь, – откликнулся Главнокомандующий. Он стоял, не шевелясь, лишь носок правого сапога подрагивал в такт льющемуся из граммофона маршу.

– И что это. Разрази меня гром. За собака?

– Вы зря расходуете на нас свое красноречие, ваше превосходительство. Это просто песик… – заговорил Грюон надменно, но Главнокомандующий перебил его:

– А, Блюмкин! Якшаетесь с эльфами? Бардо Тодол недавно спрашивал о вас. Вы знаете, мы расширяем Дорогу. Хотим, чтобы она опутала весь мир. Тодол желает ускорить сбор магрила.

– Дорога и так уже опутала весь мир, – возразил Блюмкин. – Она как удавка стянула его.

Главнокомандующий впервые позволил себе краткий жест – поднял руку и прищелкнул пальцами.

– О! Великолепный проект. Прямой маршрут отсюда до самого побережья. Хорошо. Бардо сейчас на вершине Иглы, вас доставят к нему. Эльфа и мальчишку – в шахту, работать! – скомандовал он гномам, и тут снаружи включилась сирена – ее пронзительный вой проник в помещение, заглушив шипение старой пластинки и музыку.

Вой звучал несколько мгновений, а затем резко смолк, будто захлебнулся. Донеслись крики, гудение пропеллеров, потом раздался взрыв, здание дрогнуло и наступила тишина.

– Что такое? – спросил Главнокомандующий.

Ответом ему был треск пеноснега – стену за спиной гнома прочертила трещина. Левый угол комнаты с хрустом смялся и исчез в темно-красной пасти.

Часть здания обрушилась, придавив протоволка. Опять прозвучал взрыв, за ним другой, и Эбвин припомнил ящики с изображением черепа и костей, сложенные под брезентовым шатром.

– Так он не погиб! – прокричал Эб.

Глухо завывая, тварь принялась ворочаться под обломками, вовсю работая челюстями и расчищая путь перед собой.

Первым сообразил что к чему Грюон Блюмкин, за ним – Гаргантюа. Гном одной рукой подхватил с пола магопса, второй вцепился в локоть Эбвина и поволок их к пролому, образовавшему в стене с окошком. Эб успел лишь схватить жезл.

Гагрантюа, потянув вождя, с громким «Хо!» последовал за ними.

Снова раздались взрывы. От комнаты остались лишь одна стена да пол. Под перевернутым столом с проклятиями ворочался Главнокомандующий.

Они выскочили наружу. Половина мачт исчезла, но оставшиеся фонари озаряли заснеженный лед озера и покатый бок большого снегохода с гостеприимно приоткрытым люком. В хвостовой части машины виднелись длинные лопасти пропеллера.

Со всех сторон раздавались вопли, хлопки выстрелов. Часть круглых домиков развалилась, в сетчатом ограждении зиял широкий пролом. По станции метались фигуры в фиолетовых плащах.

Черная трещина зигзагами протянулась по льду от того места, где когда-то стоял брезентовый шатер с ящиками.

Гагра, подтолкнув вождя к люку снегохода, ухватил за воротник пробегавшего мимо гнома, притянул его к себе и прорычал в лицо:

– Эй, карла! Что случилось?

Гном слабо трепыхался в руке эльфа, удерживающего его за воротник плаща.

– Говори! – рявкнул Гагра, и гном пискнул:

– Чудовище! Тит по нему… из ружья! Не попал… попал в склад. В склад!!! А там взрывчатка для рудника…

– Ясно. Тварь вернулась за нами. – Гаргантюа отшвырнул гнома и с такой силой толкнул Эбвина, что тот влетел в снегоход, быстро семеня ногами, пересек машину и упал на одно из кресел перед прозрачным колпаком кабины.

Протоволк почти выбрался из-под обломков здания. Стоящий на коленях Главнокомандующий что-то кричал гномам, бегающим вокруг малых снегоходов, и размахивал ружьем с семью стволами, до того висевшим на стене его комнаты.

В соседнее кресло упал Гагра, Блюмкин проскользнул вперед и схватился за руль. Вождь сел на пол между креслами – его глаза вращались, он мычал, жалобно ухал сквозь шарф. Эб протянул к нему руку и освободил рот Мангула Гура.

– Шатан кир-дых глюп тирибим!

– Это становится однообразным, – заметил Кастелян. – Ладно, сейчас перекушу его веревки. Чего стоите? А ну – вперед!

Тут только Эбвин обнаружил, что под его креслом имеется широкая педаль, такая же, как и у кресла Гаргантюа. Эб поставил на нее правую ногу, нажал. Педаль легко ушла вниз, исчезла в отверстии в полу вместе со ступней, а из соседнего отверстия поднялась вторая – Эбу ничего не оставалось, как, поставив на нее левую ногу, крутить дальше.

Позади раздалось гудение набирающего обороты пропеллера. Блюмкин налег на руль, снегоход стал разворачиваться. На груде уплывающих назад пеноснеговых обломков возник раскоряченный, нелепый и зловещий силуэт протоволка.

Трещина, пробежавшая от того места, где раньше стоял шатер с динамитом, становилась все шире. Она рассекла лед надвое, оставив снегоход по одну сторону, а прототварь и развалины по другую.

– Давай, давай! – неистовствовал Кастелян. В возбуждении он задом плюхнулся на пол, изогнувшись, принялся яростно чесать лапой за ухом, но тут же опомнился. Бросив в сторону Эба стыдливый взгляд, Кастелян рявкнул на вождя: – Да заткнись ты!

Вряд ли до сих пор могучему Мангулу Гуру доводилось выслушивать приказы маленьких криволапых песиков. Поток наполнявших кабину «тирибимов» и «кир-дыхов» прекратился, его сменил доносящийся сзади тяжелый рокот пропеллера.

Эб с Гагрой вращали педали, механизм, передающий их усилия на пропеллер, стрекотал под мягким пеноснеговым полом.

– Жми, жми! – подбадривал магопес, присаживаясь рядом с Грюоном и выглядывая сквозь колпак.

Трещина изогнулась, норовя поднырнуть под машину, гном резко налег на руль, поворачивая. Черная вода плескалась у самых полозьев. Рассекая лед, трещина росла зигзагами, не позволяя повернуть влево, где на склоне холма осталось разоренное эльфийское становище. Там, пока еще прилично отставая, длинными скачками бежал протоволк. А сзади, жужжа, как стая разозленных пчел, неслось с десяток маленьких снегоходов, и на каждом сидел гном. Преследователи растянулись длинным треугольником. Главнокомандующий был впереди.

Шерсть на загривке Кастеляна встала дыбом, вялые уши, в обычном состоянии похожие на две волосатые оладьи, поднялись.

– Налегай! – вопил он, скаля зубы.

Сквозь рокот пропеллера донеслись хлопки, пеноснег корпуса отозвался треском – преследователи стреляли в них. Несмотря на то, что в коленях его и так уже щелкало, Эб, вцепившись в подлокотники, закрутил ногами быстрее.

– Давай! – неистовствовал Кастелян. – Тварь догоняет!

Эб скосил глаза влево. Протоволк почти поравнялся со снегоходом, теперь их разделяла лишь расширяющаяся полоса черной воды.