Я бросаю пакет ей на колени, выезжаю с парковки и еду в обратном направлении.

Хотел по проторенной тропинке — сначала в ресторан, потом в «номера», но глядя на ее плотно сжатые колени, понимаю, что не так уж и голоден. Желание добраться до тела — гораздо сильнее. Поэтому направляюсь прямиком к себе на квартиру.

Еще минут через пять Лера заканчивает говорить и, не глядя, скидывает пакет на заднее сиденье. Она даже не поняла, что это ей.

— Она мне весь мозг вынесла, — вздыхает обреченно, — где я, что я, как я.

— Волнуется, — флегматично переключаю передачи.

— А смысл? Я уже взрослая.

Не могу сдержать ироничного взгляда.

Взрослая. Как же.

— Что не так? — тут же подбирается она.

Хочется сказать, что двадцать лет, а ума нет, но сдерживаюсь. У меня не так много времени на перерыв, и я хочу нормально потрахаться, а не тратить его на выяснение отношений.

— Пакет зря убрала. Он твой.

Удивление в ее взгляде становится практически осязаемым.

— В смысле мой? Что там?

— Не тупи. Возьми и посмотри сама.

Первый раз вижу девушку, которая не начинает сверкать радостными очами, когда речь заходит о подарке. Эта наоборот тянется за пакетом настороженно, будто боится, что там змея.

— Телефон? — почему-то шёпотом.

— Да. Меня не устраивает сегодняшний расклад. Ты всегда должна быть на связи.

Она мнется. Я вижу, что ей нравится, но не решается взять.

— Бери. Он не кусается.

— А ты? Ты кусаешься? — неожиданно серьезно спрашивает Лера.

— Как пойдет.

Она нервно сглатывает и с видимым сожалением кладет коробочку обратно в пакет.

— Прости, но я не могу это принять. Слишком дорого для меня.

* * *

Я выворачиваю руль в сторону обочины и останавливаюсь. Глушу мотор, и в пол-оборота к рыжей ведьме.

Лерка сидит, нахохлившись. Сцепила руки в замок, так что костяшки белеют, и смотрит прямо перед собой. В глазах упрямство. А еще что-то такое, что останавливает меня оттого чтобы сразу начать давить. Что-то она там себе накрутила.

— Тебе не понравился телефон? — интересуюсь устало. — Хотела другой? Не розовый, а голубенький?

— Нет, — качает головой, и коса елозит по худенькому плечу. Хочется поймать ее и намотать на руку, прямо сейчас, — он прекрасен. Просто мечта.

— Тогда в чем дело?

— Я же сказала, для меня это слишком дорого.

— Тебе не дарили подарки?

— Дарили. Цветы, шоколадки и плюшевых медведей. Никак не мобильники за сотню тысяч.

Телефон стоит дороже, но я молчу, жду, что еще она скажет.

— Мне неудобно.

— С фига ли?

Она мнется, пыхтит, пытаясь подобрать слова, потом раздраженно всплескивает руками и выдает:

— Что я тебе могу дать взамен? Волшебную писю?

Блядь.

Только не ржать. Хотя хочется.

Лерка не замечает моего состояния и продолжает ворчать:

— Получается, что я тебе обязана. Что ты как бы покупаешь меня.

Чудная.

— Это просто подарок. Их надо уметь принимать с достоинством.

Эльвира брильянты, которые стоят гораздо дороже любого телефона, принимала с видом королевы. Никакого бреда из разряда «ты меня покупаешь». Достойно, с искренней благодарностью. Ёжик так не может. Не привыкла.

Мне нравится в ней это. Местами наглая, беспардонная, но в тоже время бескорыстная. Я по привычке ищу в ее глазах звонко щелкающий калькулятор. Он всегда появляется, стоит только поблизости появиться легкомысленной особе женского пола. Но в Вознесенской этого нет. Вот хоть ты тресни, нет и все. Хотя по легкомысленности она бьет все рекорды.

Я вижу, что подарок ее реально напряг, что нет никакой алчности, прикрытой ложной скромностью. Все по-настоящему.

Один из немного моментов, когда я ее зауважал.

— Лер, не накручивай. Я занятой человек. Мое время слишком дорого стоит, чтобы тратить его впустую. Поэтому мне важно, чтобы ты была на связи.

— Я на связи, — возмущается и тут же скисает, вспомнив про свой убогий телефон, — мама обещала взять мне новый в кредит. Через пару месяцев… если не накосячу.

— Накосячишь, — киваю убежденно, про себя добавляя, что через пару месяцев мы скорее всего будем уже не вместе, — так что бери и не майся дурью.

— Не могу, — упрямо качает головой.

— Можешь, Лерочка. Можешь. Не расстраивай дядю Демида.

Она только фыркает, дескать тоже мне дядя нашелся, и отворачивается.

Где это вообще видано, чтобы мужчина упрашивал девушку принять подарок?

Который от чистого сердца, между прочим. Ну еще и из корысти, конечно. Я люблю удобство, а Вознесенская с допотопным телефоном — это не удобно, это раздражает.

— Просто пойми, Лер, что если в следующий раз я позвоню, а ты опять будешь недоступна, то я ждать не стану. Развернусь и уеду. Я не мальчик, и не пылкий юнец, готовый часами ждать под окнами прекрасную даму. Если нет. То нет. Я найду кому позвонить.

Да, это грязный шантаж, и нет, мне не стыдно.

Она тут же вспыхивает:

— Например Вобле в красном?

— Вобле?

— Да. Той самой, которая была с тобой при первой встрече.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять о ком речь.

— Воблу, как ты выразилась, зовут Эльвирой. У нее два высших образования, свой бизнес и идеальный вкус.

— Так женился бы на ней, раз она такая идеальная.

Я невольно морщусь, вспоминая, что этим и собирался заняться, но благодаря временному помешательству взял тайм-аут.

— Может и женюсь. Потому что в отличие от некоторых она всегда на связи.

Подслащать пилюлю, и вешать на уши лапшу не в моих правилах. Я ничего ей не обещал, и не собираюсь. Пусть знает. Я такой, какой есть. Ради нее меняться не стану. Так что, если хочет — пусть подстраивается.

Лера смотрит на меня, не скрывая возмущения:

— Какой же ты…

— Какой? — хмыкаю, глядя ей глаза. Жду реакции.

— Такой! — рявкает она, а потом запихивает пакет с телефон к себе в сумку, — все?

Доволен?

— Более чем, — прикасаюсь к ее пылающей румянцем щеке. Кончики пальцев обжигает мягкостью. Кайфую.

Лера замирает, перестает ворчать, а потом сдается. Прикрывает глаза, прижимаясь щекой к моей руке. Иголки убраны. Сейчас она больше похожа на ласковую кошку, чем на Ежа. Ее отзывчивость сводит с ума.