И я понял, что в квартире кто-то есть только в тот момент, когда дверца кабинки неожиданно отъехала в сторону.

Передо мной стояла Инна. Только не такая, какой я видел ее в последний раз — пьяная, растрепанная, с потекшей тушью, помятая — а прежняя, ухоженная и красивая, словно не в клинику лечится была мною отправлена, а на курорт или в многодневный спа-салон. Я ошарашенно смотрел на нее — какого фига она здесь делает вообще? А она на мою правую руку… или на член в ней. И, наверное, с примерно такими же, как и у меня, мыслями.

— Охренеть! Ты что здесь делаешь, наркоманка? — я попер из душа, хватая висящее на крючке у входа в него полотенце.

Но вместо того, чтобы бежать и прятаться, разумно реагируя на опасность, которую я для нее представляю, Инна почему-то смотрела на меня странным, знакомым, но неуместным сейчас взглядом. Она знала, что в душе Я? Она специально сюда пришла?

Замерев посередине ванной с полотенцем в руке, я оторопело смотрел на то, как моя бывшая одним движением сбрасывает с плеч халатик и грациозно становится на колени передо мной. Хотелось кулаками протереть глаза, чтобы наваждение исчезло! Я даже зажмурился на мгновение, надеясь, что это мне снится, или, на худой конец, галлюцинация такая! Но Инна, похоже, расценила мои закрытые глаза, как радость от встречи с нею и неожиданно обхватила своей рукой стремительно опускающийся член.

— Ты что делаешь? — сквозь зубы выдавил я, пытаясь отцепить наглую руку.

— Я делаю тебе приятно, — улыбнулась она и, не разрывая зрительного контакта со мной, открыла рот и засунула туда мой испуганно-вялый орган.

Только на секунду, до того, как отстраниться и уйти, я позволил ей. Я и успел-то только осознать, что у нее во рту влажно и горячо. Я не хотел. Поэтому поднял руку, собираясь оттолкнуть ее, заметил какое-то движение у входа в комнату и… увидел Катю…

— Может, мы все-таки дождемся твоего отца? — уже у самого подъезда, подчиняясь какому-то неясному предчувствию, пошла напопятный я.

— Ага! И ты, значит, будешь его встречать в том своем красивом платье, а я в школьной форме? Ну, уже пришли же! Платье возьмем и поедем домой! — Марина тянула наверх по лестнице, лифт в их доме не работал. — И по субботам у нас дополнительные занятия по английскому, а мы словарь забыли, когда собирались с папой!

Словарь меня убедил — у меня дома его нет, а заниматься ребенку нужно! Да и, действительно, мы были уже практически на месте! Ключ, который нам оставил на всякий случай Марк, легко повернулся в замке, и мы шагнули в квартиру.

Я была уверена, что здесь никого нет — Марк рассказывал, что Маринина мать находится в клинике. Но свою ошибку я поняла сразу же, как только переступила порог — буквально на входе стояла спортивная сумка Марка. Он приехал! В моей голове сразу же созрело логическое объяснение — он решил сначала заехать к себе домой, а потом уже к нам! Сердце наполнилось бешеной радостью, захотелось позвать его — хотя бы просто произнести имя! Но я не решилась.

Маринка молча и сосредоточенно развязывала узел на шнурках своих кроссовок. Мои балетки снимались быстрее и проще. Я не знаю, где взяла столько смелости, чтобы без приглашения хозяина, не предупредив, что нахожусь здесь, пройти по коридору! Словно кто-то невидимый нашептывал прямо в ухо: "Молчи и иди! Иди и молчи!" И, совершенно не зная расположения комнат, завернула за угол и сделала ровно два шага к открытой настежь двери.

Обнаженный Марк стоял посреди ванной комнаты. А его красавица-жена — на коленях спиной ко мне. Перепутать, не понять, что происходит, ошибиться, я не могла. То, что она делала, было мне знакомо — это входило в программу моих мучений. Я сама когда-то делала ТАК мужчине! Я помнила это… Помнила, как меня удерживали, как тянули за волосы, как было противно и больно, как…

Не знаю, что именно больше удивило меня. То ли ужас от того, что вот сейчас мои кошмары вернутся, сейчас ударят в голову, заставят потерять сознание, размажут по стенке и собьют с ног. То ли мысль о том, что ни в коем случае нельзя дать увидеть ЭТО Марине. То ли странное ощущение, что вот такой Марк — без единого клочка ткани на теле — вовсе не страх вызывает во мне… Совершенно не страх! А что-то другое — незнакомое, заставляющее трепетать сердце, а глаза жадно рассматривать обнаженное мужское тело…

— Катя, ты где? Я всё уже взяла! — издалека раздался голос девочки, и я резко перед своим собственным носом захлопнула дверь в ванную. Но до этого, то ли услыхав Маринин голос, то ли почувствовав мой взгляд, он поднял глаза и посмотрел на меня. Через секунду практически бегом я уже неслась в прихожую.

К моему счастью, Марина уже была обута. Кое-как запихнув в балетки ноги, я буквально выпихнула девочку на лестничную площадку и, уже закрывая двери, услышала своё имя из квартиры, как если бы Марк догонял нас! О, только не это! Я не готова сейчас! Я не могу! Взгляд, брошенный на Марину, подсказал, что девочка, успевшая спуститься ниже по лестнице, и без умолку болтавшая, ничего не поняла и даже, похоже, не обратила внимания на сумку отца, стоявшую в прихожей!

— Марин, догоняй! — заторопилась вниз я. Очень не хотелось сейчас смотреть в глаза Марку. Очень не хотелось сейчас думать о том, что только что увидела. Но и не думать я не могла.

Уже в такси снова и снова прокручивала в голове одну и ту же картинку — Марк смотрит вниз, туда, где эта женщина держит во рту… его орган! А что если он заставил ее? Что если он такой же, как те, которые насиловали меня? Что если она не по своей воле так делает… ведь разве может подобное женщина делать по своей воле? Хотя он ведь ее не удерживал. Не наматывал на кулак волосы… Не связывал за спиной руки… Не толкал на себя, обхватив ладонью затылок… Как делали со мной… И, судя по тому, как она изгибала спину, как цеплялась рукой за его бедро… ей самой это все нравилось! Эта догадка молнией пронзила мой мозг! Перед глазами появились мелкие черные мушки, в ушах зашумело и словно издалека донесся Маринин голос:

— Пожалуйста, остановите машину! Кате плохо!

Но я сумела удержаться. Сумела, крепко зажмурив глаза и вдыхая мелкими глотками свежий вечерний воздух через открытую водителем дверь, не потерять сознание.

А когда мы добрались домой, практически успокоившись, я сделала то, что и собиралась делать в ожидании Марка — засунула в духовку замаринованную курицу с картошкой, заплела красивый колосок на голове Марине, надела свое единственное красивое платье и приготовилась ждать…

— Совсем охренела? Т-ты что делаешь? — вырвал свой многострадальный член изо рта Инны, которая смотрела на меня снизу вверх затуманенным взглядом. Обогнул ее, все также стоящую посреди ванной на коленях, и бросился за Катей, едва прикрыв полотенцем причинные места. Вот же идиот! — Катя! Постой, Катя!

Потом, увидев себя самого во всей красе в зеркале, висящем над комодом у выхода из квартиры, остановился. Это ж Катя! Ей лучше не видеть меня такого… И что теперь? Всё коту под хвост? Она ж теперь меня и на километр к себе не подпустит!