рассказывала мне об их жизни. Как отец уехал за старшим братом за границу, а она с матерью, сестрами и братьями переехала в дом дяди. Как Энвер уехал учиться во Францию. Как он вернулся, как вступил в партизанское движение. Как приезжал иногда тайком домой. И как гордилась их мать, когда он стал лидером целой страны. Это были настоящие уроки истории Албании, только рассказанные за кухонным столом.

Иногда Сано час-другой готовила вместе со мной, потом шла в свою комнату переодеться и как ни в чем не бывало спускалась поужинать с Энвером. Даже бровью не вела, когда он налегал на приготовленную нами еду. Вроде бы пару раз он даже сказал: “Сано, как он приготовил этот шапкат? Ведь он по вкусу точь-в-точь как у нас дома!”

Руки повара Энвера Ходжи, пожелавшего сохранить анонимность

Сано молчала и не признавалась, что это она меня научила.

Зато об этом знала Неджмие и была мной довольна. Она очень заботилась об Энвере и много раз показывала мне, что ценит то, что я делаю для ее мужа. Благодаря этому я стал их любимым поваром. Я достиг своей цели: теперь я был незаменим.

В годы правления Ходжи многие не выжили, даже его премьер и ближайший друг Мехмет Шеху.

Но я выжил – благодаря своему таланту. И благодаря Энверу, который сказал, что хорошему повару нужны изобретательность и фантазия.

Перекус

Организация? Всему свой черед.

Мои родители родом из маленькой деревушки в провинции Кампонгтям. У меня было две сестры и шестеро братьев. Самого старшего звали Юнг Сан, он стал учителем в средней школе в городке Скуон. Родители все свои сбережения потратили на его учебу. В семье мы очень гордились им.

Мать плела циновки, гамаки и москитные сетки, а отец складывал все ее изделия в большую сумку, ехал в город и торговал ими на рынке. Когда он уезжал, мать крутила папиросы, а потом сама продавала их в деревне, да еще нанималась кухаркой на свадьбы. Она очень много и тяжело работала.

Когда мне было двенадцать, отец умер, а мать отправила меня к брату в Скуон. Благодаря этому я смогла пойти в школу. Папа хотел, чтобы я осталась дома и помогала плести гамаки.

В Скуоне оказалось, что мой брат после работы ходит на какие-то тайные встречи. Мне стало любопытно. Я донимала его расспросами, но он уперся, что не может рассказывать об этом маленьким девочкам. Но когда я немного подросла, он начал меня проверять. Говорил, к примеру, что камбоджийские крестьяне работают на износ, а рабочие мрут на фабриках. Ждал моей реакции. Меня такие слова задевали за живое, несколько раз я даже расплакалась. Я соглашалась с ним во всем.

И вот когда я окончила школу, брат взял меня на встречу с нашим кузеном Кой Тхуоном. Это был один из самых приятных людей, каких я встречала в жизни. Он сказал, что уже знает о моих взглядах и что есть одна Организация, которая хочет изменить Камбоджу, сделать так, чтобы людям жилось лучше. Оказалось, в нее вступили и Кой Тхуон, и мой брат. Именно на собрания Организации он ходил втайне от всех.

Многое из сказанного Кой Тхуоном мне понравилось. Так, он сказал: “Когда наша Организация освободит страну, будет много еды для всех”.

Прекрасное видение. Представь себе режим, солдаты которого обворовывают людей. Представь себе детей с раздувшимися от голода животами. И представь себе, что кто-то говорит: “Еды может быть столько, что хватит для всех”.

ЕДЫ МОЖЕТ ХВАТИТЬ ДЛЯ ВСЕХ.

Да каждый, у кого есть сердце, захотел бы помочь такой Организации!

Поэтому когда Кой Тхуон сказал, что моя помощь может пригодиться и что я в качестве связной могла бы иногда кое-что перевозить из города в город – письмо или посылку, – я ни минуты не колебалась и заявила: “Хочу помочь”.

Так я попала в Ангка.

С тех пор Ангка – это я.

Я – это Ангка.

Вскоре мы отправились на базу партизан в провинции Ратанакири. Я шла со своим братом Юнг Саном, кузеном Кой Тхуоном и еще одним товарищем. Мы почти месяц шли через джунгли. В деревни не заходили, потому что там можно было встретить солдат. Питались в основном лесными ягодами, а мужчины иногда охотились на птиц.

Ратанакири – регион дикий: там есть много племен, которые живут в точности как столетия назад, – ездят на слонах, не знают машин, одеваются в традиционную одежду. Мы называем их кхмае-лы – горные кхмеры. Они поддерживали Пол Пота с самого начала, с тех пор как он поселился в джунглях. С десяток горных кхмеров даже стали его телохранителями. Я помню несколько названий тех племен: пнонг, тампуон, куи, джарай. И помню, какое впечатление произвели на меня их слоны. Загон для слонов обустроили на некотором расстоянии от базы, чтобы они не будили нас своими трубными звуками, а еще чтобы нас не затоптали, если вдруг что-то их напугает.

Кхмае-лы мастерски умели объезжать слонов: они использовали их, когда нужно было перевезти что-то большое или перенести целую базу в другое место, – такое тоже случалось.

Я впервые оказалась так далеко от дома. Я была молода и делала что-то хорошее. Жизнь была прекрасна.

Ужин

Рыба в соусе из манго

Фидель Кастро

Рассказ Флореса и Эрасмо, двух поваров Фиделя Кастро

Эрасмо:

Парни, садитесь и ждите. Видите, что творится. Только что привезли меч-рыбу, мне придется самому ее разделывать, потому что эти на кухне ничего не умеют. Кофеек возьмите, пирожное какое и обождите. Хотя знаете что, кофейку я бы и сам выпил. Ничего с рыбой не случится. Давай, Витольд, спрашивай. Первый вопрос.

Революция?

Когда мне было шестнадцать, поползли слухи, что в горах Сьерра-Маэстра произошла Революция. И что это здорово. А возглавил Революцию человек по имени Фидель.

Рассказы смахивали на сказки: Фидель с несколькими товарищами восстал против режима Батисты, которого на Кубе ненавидели, потому что он заботился не о кубинцах, а только о том, как бы дать нажиться американской мафии. А Фидель сражался с Батистой на равных, устраивал в горах Сьерра-Маэстра засады для его солдат. О нем слагали песни. Им восхищались. Невероятная история.