Секунда – и проклятый гаджет снова запиликал.

– Ты на время хотя бы смотрел? Что значит ты хочешь поговорить с Кирюшей?

Лиза продолжила отнекиваться и оправдываться, что сын ушел спать, что лучше не общаться с ним в таком состоянии… Я не выдержал и в несколько шагов преодолел просторную гостиную и забрал у Лизы телефон.

Она беспомощно на меня посмотрела, но не стала бросаться забирать отобранное. Видимо, события сегодняшней ночи совсем ее подкосили.

В груди шевельнулось сострадание и чувство вины. Непривычные чувства, но именно они родились сейчас внутри меня.

Безумно хотелось нагрубить, но, понимая, что это приведет к совершенно ненужным вопросам и проблемам для Лизы, я просто сбросил вызов и выключил мобильный.

Она смотрела на меня растерянным взглядом, словно и сама не могла определиться: ругаться или благодарить.

Я бережно взял ее за плечи и притянул к себе.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал тихо, с неожиданной для себя нежностью поглаживая ее по волосам.

Усмехнулся про себя: только что мы орали друг на друга, потом мило болтали с детьми, а теперь я дарю ей минуту утешения. Целый спектр эмоций от одной женщины за один-единственный вечер.

Здесь было много о чем подумать, но сейчас нам всем нужно было отправляться спать.

От Лизы пахло уютом. Не знаю, как назвать еще этот запах. Хотелось прижать ее к себе, подхватить на руки и унести в спальню, но не для плотских утех, а просто укрыть одеялом и долго целовать, желая спокойной ночи.

Я впервые испытывал такие ощущения по отношению к женщине. Их хотелось посмаковать, подумать о них, переварить всё, что мы сегодня пережили.

– Спасибо, я сама так бы не смогла, – она улыбнулась и отстранилась. – Нам действительно лучше поспать. Спокойной ночи, Гриша.

Она тихо вздохнула и пошла наверх к сыну…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Едва ли я спала в этот короткий остаток новогодней ночи. Чтобы только улечься спать, понадобилось не меньше часа. Раздеться, умыться, выслушать сотню вопросов от сынули и лечь с ним рядом в обнимку.

Я так боялась, что он спросит про отца или, что не лучше, поинтересуется, куда и зачем мы уезжали с дядей Гришей. Но мальчик был так переполнен эмоциями по поводу подарков и самого праздника в кругу детей, что мог говорить только об этом.

– Это был самый лучший Новый год! – воскликнул он, прежде чем прикрыть глаза с блаженной улыбкой.

Я столько лет отнимала у ребенка возможность отмечать зимний праздник в этой компании в попытке спрятаться от Черкасова, а теперь Кирюшка вошел в новую реальность и вряд ли захочет прежнюю.

Разве я имела право отнимать у ребенка шанс на самое лучшее? Если настоящий отец сможет восполнить то, что я забрала, не стоит ли мне быть мягче, покладистее, не такой колючей?

Я постоянно рычу, огрызаюсь, вот еще оскорбила бизнес Черкасова.

Видела в нем исключительно человека из прошлого, который меня обидел, молодого несерьезного кутилу, который недостоин того, чтобы быть отцом.

Но он так четко разложил по полочкам мои ошибки, указав на них с «добротой» скальпеля, режущего по живому, что я теперь не знала, достойна ли я сама называться хорошей матерью…

С такими метущимися мыслями я провалилась в хрупкое забытье…

Очнулась от суматохи в доме Суворовых. Первое января здесь практически напоминало тридцать первое декабря, с тем различием, что больше не ждали боя курантов и приезда бородатого деда с внучкой, а просто расслабленно доедали остатки прежней роскоши и готовились гулять или просто отдыхать.

Когда я вспомнила о Снегурочке, мои мысли ожидаемо перетекли к Руслану и его стремительному пик-апу милой блондиночки.

Как-то незаметно они в клубе отделились от нас и скрылись в неизвестном направлении. Кого-то, возможно, ждет пробуждение в холодной одинокой постели.

Брр, когда я перестану это вспоминать? То, что Гриша, по его словам, оставил записку и гораздо больше купюр, немного смягчило застарелую боль. В самом деле. Я высказала ему свои претензии – и стало ощутимо легче.

В постели я проснулась одна. Мой самостоятельный сын куда-то унесся, и я не сомневалась, что найду его в компании других детей. На лице мелькнула улыбка, тут же сменившаяся кислой гримасой, стоило мне взглянуть в зеркало…

Да уж. Я точно не из тех девушек, которые радуют глаз в любом виде. Свой собственный и подписчиков в инстаграме. Самая обычная помятая девушка с остатками макияжа на лице.

В самый разгар нанесения нового в ванную после короткого стука просочилась Тая, на ее лице блуждала игривая улыбка, а глаза заговорщически блестели. Целых пять минут я давала ей полный отчет по происшествию в клубе, на что она в итоге выдала комментарий:

– У нас с Суворовым тоже ведь всё было очень сложно, ты знаешь. И мне тоже не нравился их бизнес. Я так ему и сказала. Особенно эти закрытые аукционы… – Сделав большие глаза, Тая не закончила фразу, которая и так была понятна.

Негоже семейным мужчинам ночами по клубам шататься, где разные девки и алкоголь рекой, а то и еще что похуже.

Я знала, что Саранский несколько лет назад стал заниматься детскими развлекательными центрами, а Таин муж открыл несколько ожоговых центров, но как-то не отдавала себе отчета, почему удачное партнерство распалось и Черкасов остался один. Так сильно не вникала в ситуацию. И не задумывалась о том, что чувствовал Гриша, когда остался один на один с общим делом.

Мог бросить и спокойно жить на деньги отца, если бы он был действительно таким мажором, каким я его всегда видела. Мне точно не показалось, что в его глазах мелькнула боль, когда я критиковала клуб.

Но я просто защищалась, пытаясь выставить его в плохом свете! Нормальная человеческая редакция. Я в самом деле считаю, что это не работа для отца маленького мальчика.

С другой стороны... Как я могу судить? Костя вообще безработный и шатается по историческим реконструкциям. Я совсем запуталась, что хорошо, а что плохо. И никто не подскажет. Ведь я сама родитель и должна научить ребенка важным и правильным истинам.