Все было в порядке. Но тревога не покидала правителя. Он еще раз обошел дворец, потом посидел на крыльце, вновь пытаясь разобраться в мыслях.

В конце концов махнул на все рукой, нашел в служебном крыле Джариту, увлек в первую попавшуюся кладовку и жадно впился в ее губы, отбирая тихую, покойную энергию, изливая взамен свое беспокойство.

Служанка с восторженной радостью отдавалась ему, покрывая счастливыми поцелуями лицо господина, с готовностью помогая ему телом, стремясь занять наиболее удобную позу, а Найл, постепенно успокаиваясь, вяло гадал, почему с Джаритой не возникает энергетического кокона, а идет всего лишь обмен.

На следующее утро Симеон явился ни свет ни заря, неразборчиво обругал погоду и попросил у сонного Найла пять стражниц.

— А что случилось? — пробормотал правитель, натирая слипающиеся глаза.

— Да, в общем, ничего, — пожал плечами медик.

— А зачем тогда стражницы? — подала голос Нефтис.

— Да мучают меня… дурные предчувствия.

— Симеон, кончай вилять, говори прямо.

— На площади, около лаза хищников, лежит мертвый паук.

— Уже? — Найл понял, что это первая жертва подземной войны. — Только при чем тут ты?

— Не знаю. Нервничаю. Ну, боюсь я, — рванул медик худосочной рукой тунику на груди, — боюсь. Дай стражниц.

Нефтис выделила медику охранниц, но тревога Симеона передалась Найлу. Правитель немного покрутился под одеялом. Сон не шел.

— Нефтис, — окликнул Найл девушку, — ты что думаешь?

— Я полагаю, мой господин, нам нужно поесть.

— При чем тут завтрак?

— Может случиться так, что скоро нам станет не до еды.

Некоторое время Найл обдумывал ее слова, потом решительно встал, накинул тунику, открыл дверь:

— Эй, есть кто-нибудь? Пусть нам приготовят завтрак.

Поев, Нефтис в очередной раз решилась встать, но безуспешно. Найл, присев к ней на краешек кровати, попытался утешить, но, когда утешительные поцелуи стали уже переходить в страстные, по коридору дробно рассыпались шаги и в комнату влетел взмыленный советник Бродус.

— Правитель, всех пауков перебили!

— Кто?

— Они там, на площади, грудами лежат! Экстренное заседание Совета! Идемте, правитель.

Нефтис чуть ли не взвыла в постели, потом громко вызвала:

— Дежурная! — Появилась сонная стражница, рассеянно уставилась на советника Бродуса. Начальница охраны отрывисто приказала: — Эскорт — десять человек. От правителя — ни на шаг!

Как ни торопил приплясывающий советник, в первую очередь Найл отправился на площадь. Там действительно лежало не меньше двух сотен пауков. А вокруг стояла возбужденная человеческая толпа. Люди громко переговаривались, тыкали в сторону смертоносцев пальцами, что-то кричали. На глазах у правителя из дверей шестиэтажного монолитного дома служительницы Смертоносца-Повелителя вынесли еще одного паука и положили на площадь. Потом еще одного. Из толпы донеслись торжествующие вопли. Кто-то запустил в вынесенного из здания смертоносца камнем, но, увидев, как служительницы развернулись в его сторону, немедленно бросился наутек.

Посланник Богини присел на корточки рядом с ближайшим смертоносцем и попытался прощупать сознание. Разобраться в смерзшихся мыслях восьмилапого не удалось, но стало понятно главное: пауки живы.

Рядом шлепнулся небольшой камень. Еще парочка глухо стукнули по панцирям пауков. Найл выпрямился:

— Что вы делаете?

— Ага, получили! Напились кровушки! — доносились из толпы злорадные крики. — Все передохнете! Так вам и надо!

Камни застучали чаще. Бывшие слуги пауков не решались подойти близко даже к ставшим беззащитными смертоносцам, но на бросание камней их смелости хватало. Рядом с правителем города упало несколько осколков кирпичей, охрана Посланника Богини быстро развернулась в линию и решительно двинулась на толпу. «Смельчаки» стреканули в стороны с резвостью наткнувшейся на тарантула блохи.

Однако, рассеявшись возле Найла, толпа немедленно сконцентрировалась по другую сторону площади. Кое-кто успел пройтись по развалинам и набрать булыжников поувесистее. Попадание таким снарядом вполне могло если и не убить, то нанести пауку серьезное увечье.

— Охраняйте их, — приказал Найл страже, — пауков охраняйте.

Его стражницы побежали через площадь. Толпа по ту сторону мигом поредела, но стала густеть в других местах. Очень скоро Найл убедился, что старания десяти женщин выполнить приказ равносильны попыткам удержать ручей с помощью ножей. Когда стражницы расходились равномерно вокруг площади, то камни летели через них, порою попадая в женщин. Когда они объединялись по трое или четверо, толпа перед маленькими отрядами быстро рассасывалась, но ее щупальца проникали в незащищенные места между защитниками.

Найл попытался прощупать сознание нападавших людей, но, к своему удивлению, этого сознания не обнаружил. Он почувствовал перед собой единое существо. Большое, довольно тупое, полное злобы за прошлые обиды и алчущее мести и безнаказанной расправы над ослабевшим притеснителем животное. Там, где стояли маленькие, но храбрые отряды стражниц, большое животное распадалось на множество дрожащих от страха за свою шкуру зверьков; эти живые корпускулы перемещались в более безопасные места, смелели, и сознание их вновь сливалось с сознанием большого существа. Впервые Найл увидел, как люди объединяют свои умы в единое целое, и почувствовал омерзение. Смертоносцы, сливая сознания, умножают свой интеллект. Люди же лишались последних остатков разума.

Больше всего объединенное сознание толпы напоминало сознание головонога — того слизнеподобного живого существа, которое питается падалью в укромных местах. То ли ходячий гриб, то ли ползающая слизь. Головоног агрессивен, когда чувствует безопасность, без колебаний пожирает более слабых сородичей и нападет на тех, кто не способен сопротивляться. Чаще всего его жертвой становится гниль, не вызывающая аппетита ни у крыс, ни у чаек. Но, когда головоноги велики числом, а случайная добыча достаточно слаба, то они нападают и на живых существ. Найл вспомнил, как однажды на пустыре между городом и кварталом жуков их с Доггинзом окружило целое море головоногов и лишь чудом они остались в живых — благодаря воздействию мысленной силой.

Правитель попытался и сейчас надавить волей. Животное по имени «толпа» забеспокоилось, не понимая источника воздействия, трусливо подалось от Найла назад. Потом, не видя реальной угрозы, вновь тронулось вперед. Ясно ощущалось, что основная плотность злобы скопилась не здесь, у площади, а немного в стороне. Правитель направился туда и обнаружил на небольшом возвышении жадного до славы советника Бродуса.

— Настал долгожданный час свободы! — захлебываясь восторгом, орал советник. — Мы встретим поднявшихся из-под земли братьев и объединим наши усилия! Они разгромили восьмилапых тиранов внизу и идут к нам на помощь! Сбросим ярмо…