Между тем оба беглеца уже затерялись в толпе. Андрей, не тратя времени, чтобы смотреть, не гонятся ли за ними, отчаянно прокладывал себе путь. Когда они добрались до узкой улочки, уходившей в сторону между двумя побеленными домами, он обернулся наконец назад. Их действительно преследовали — правда, не Мальтус и стража инквизитора, а полдюжины солдат герцога. Оранжево-белые действовали гораздо бесцеремоннее, чем они с Фредериком, продираясь сквозь толпу, и применяли оружие, чтобы продвигаться быстрее. Расстояние между ними с каждой секундой сокращалось.

Андрей метнулся влево, подскочил к прилавку с овощами и нанес по нему три молниеносных удара мечом. Прилавок обрушился и превратился в лавину катящихся кочанов капусты, луковиц и реп. Применив тот же прием еще к одному базарному прилавку, Андрей через плечо увидел, как часть преследователей заскользила в низвергающемся потоке разбитых глиняных горшков, а остальные запутались в каком-то развевающемся полотнище величиной с небольшой парус. Андрей и Фредерик попытались ускорить свой бег, но толпа, сквозь которую им пришлось пробиваться, задерживала их.

Наконец они вбежали в узкую улочку. Через несколько метров Андрей узнал ее: он был здесь вчера. У них появился шанс уйти от преследователей.

Никто не пытался их остановить, они быстро пошли вперед, то и дело меняя направление: Андрей уже точно знал, куда им надо идти. «Завлечь бы преследователей на ложный путь, — думал он, — и мы свободны, по крайней мере на какое-то время».

Чтобы не бросаться в глаза прохожим и перевести дух, они сбавили шаг.

— Куда пойдем? — спросил Фредерик.

— А как ты думаешь, — ответил Андрей, — после твоего блестящего броска у нас есть выбор?

Встречавшиеся люди уступали им дорогу или, по крайней мере, старались не слишком разглядывать их, и в этом он видел недоверие, что не было удивительным: на перевязи у него висел необычный меч, да и следы крови на шее Фредерика были не таким уж будничным делом. Андрей понимал, что только исключительно надежное убежище может их спасти, если они не хотят, чтобы на них донесли в самое ближайшее время. Во всяком случае, они должны немедленно уничтожить бросающиеся в глаза следы, которые оставили последние события.

С базарной площади все еще доносились шум, возбуждение и крики. Андрей не сомневался в том, что охота на них ширится. Опаленный, одетый в приметную одежду незнакомец с дорогим мечом и потерявший волосы мальчик со свежей резаной раной на шее… Их нетрудно узнать даже в таком большом городе.

Если повезет, можно будет воспользоваться прежним убежищем. Прошлой ночью их не обнаружили, и, значит, они могут еще на пару часов укрыться в заброшенном доме.

Шум и крики со стороны базара становились все громче, но тут пока никто не обратил на это внимания. Андрей остановился и посмотрел по сторонам. Убедившись, что за ними никто не следит, он схватил Фредерика за руку и потянул за собой.

Быстрым шагом прошли они каменную подворотню и направились к покосившейся двери знакомого дома. Последний, брошенный для уверенности взгляд подтвердил, что ими никто не интересовался. Деляну еще различал шум базарной площади и доносившиеся с улицы звуки, но сам дом встретил их мертвой тишиной.

Оттянув в сторону дверь, он грубо толкнул внутрь Фредерика и вдобавок дал ему пинка, так что мальчишка кувырком влетел в комнату. Как и в прошлый раз, здесь висел пыльный свет и сладковатый приторный запах, застревавший в горле. Однако сейчас это было Андрею безразлично. Убежище показалось ему добрым, верным другом, который в отчаянной ситуации бескорыстно пришел на помощь.

Он прикрыл за собой дверь и поспешил к окну на противоположной стороне, зная, что из него сквозь щели досок можно увидеть всю улицу. На ней в этот час было совсем немного людей, все занимались своими делами.

Он медленно повернулся к Фредерику. Тот оторвал полосу от подола своей рубахи и делал неловкие попытки перевязать себе горло. Как определил Андрей, царапина на его шее уже давно не кровоточила, но, видимо, Фредерик, как и он сам, думал, что по этой примете их могут легко опознать.

Деляну довольно долго смотрел на своего подопечного, наблюдая за тем, как тот беспомощно и безуспешно пытается приладить слишком жесткую ткань, а потом протянул руку.

Когда Фредерик подошел к нему за помощью, Андрей вместо этого влепил ему пощечину, которая сбила мальчика с ног.

Фредерик не издал ни звука и две-три секунды неподвижно лежал на полу, пока не пришел в себя. Импровизированная повязка валялась рядом. Он прижимал руку к щеке, на которой, несмотря на слабое освещение, был отчетливо виден красный отпечаток. Андрей понял, что ударил намного сильнее, чем хотел.

Строго говоря, он не собирался бить мальчика, но так получилось. Уже давно Деляну искал случая сделать что-то подобное и теперь не испытывал ни тени сожаления. Наоборот, он должен сейчас овладеть собой, чтобы не избить его до полусмерти.

— Почему… ты это сделал? — пробормотал Фредерик.

На глазах у него появились слезы, но голос звучал отнюдь не жалобно. Его уже била ярость.

— Слава богу, что тебе мало лет, — сказал Андрей холодно. — А то бы я убил тебя.

Он испугался, услышав собственный голос: не только заключенный в нем холод, но еще в большей мере понимание того, что он сказал это совершенно серьезно.

Фредерик смотрел растерянно. Блеск в его глазах прошел так же быстро, как и возник. Он отнял руку от щеки, не глядя нащупал повязку и встал с пола.

— И ты тоже предаешь меня? Почему? — спросил он таким тоном, словно ответ нисколько не интересовал его.

— Ты действительно не понимаешь? — Андрей должен был взять себя в руки, чтобы снова не ударить или не накричать. — Неужели ты не понял ничего из того, что я тебе объяснял?

— Нет. — Фредерик кое-как закрепил повязку и сверкнул на Андрея глазами. — Я не понял. И не хочу понимать. Мне трудно поверить словам человека, который так владеет оружием и говорит при этом о милосердии.

— Ты ничего не понял, — сказал Андрей удрученно.

— Это почему же?! — Фредерик повысил на него голос. — Ты сражаешься, как дьявол. Ты мог бы их всех убить, разве не так?

— Нет, — ответил Андрей спокойно.

— Сколько времени понадобилось тебе, чтобы так овладеть мечом? — вызывающе спросил Фредерик. — Десять лет? Двадцать? Или еще больше? Ты потратил большую часть жизни на то, чтобы научиться убивать!

— Я учился воевать, — ответил Андрей, — а не убивать.

Он вдруг заметил, что не просто отвечает, а защищается. И от кого защищается — от подростка!

— Это, конечно, совсем другое дело, — язвительно заметил Фредерик. — Сколько человек ты убил в своей жизни, Андрей? Сто? Двести?

— Шестерых… И первого, чтобы спасти твою жизнь.

«Как и всех остальных», — добавил он мысленно, но вслух этого не произнес. Фредерик наверняка не понял бы этих слов. Чего доброго, они проложили бы путь туда, куда сам он не хотел ступать.