Мой голос торопливый, задыхающийся. Потираю рукой её бок, почти проверяя, нет ли травм.

— Что случилось, Кэт? Тебе что — то нужно?

Она колеблется, и я почти взрываюсь, моя грудь вздымается от предвкушения. Я заглядываю ей в глаза, но не нахожу ответа.

— Ты.

Она спокойно стоит и смотрит на меня. Я жду продолжения, но ничего не происходит. А потом осознание её слов наконец доходит до меня и бьёт в самый центр.

Это слово — бомба. Оно взрывается у меня в груди, создавая сильное давление, которое сжимается, как тиски. Я не могу дышать.

Когда я всё — таки делаю вдох, он долгий и болезненный. Не уверен, что правильно расслышал. Прищуриваюсь, глядя ей в глаза, как будто это придаст мне ясности.

— О чём ты говоришь, Кэт?

Она глубоко вздыхает и делает шаг ко мне. Я чувствую запах её волос. Запах её кожи.

— Я говорю, — продолжает она, — что я… что ты мне нужен. Ты был мне нужен с того момента, как мы встретились. И, несмотря на борьбу с этим… на каждом шагу… я сдаюсь. Позволяю себе нуждаться в тебе… и… хотеть тебя.

Она пристально смотрит мне в лицо, и я наконец понимаю, чего мне не хватало. Когда она появилась у моей двери, в её глазах не было беспокойства. Это было ожидание. Это была она, готовая задать вопрос, на который потребует ответа.

Бомба, взорвавшаяся за мгновение до этого, сокрушает стены и оставляет после себя пламя. Это пламя проносится сквозь меня со скоростью света, стирая все сомнения, не оставляя ничего, кроме потребности.

Я хватаю её за талию обеими руками: свободной и поврежденной. Позволяю своему внутреннему огню, что она зажгла, гореть во взгляде.

— Кэт… я хотел тебя с того момента, как увидел. И то, что я чувствую сейчас… слово «хочу» описать неспособно.

Она слегка улыбается, прикусывая и без того красную губу. Это разрушает все те границы, что у меня остались.

Я крепче обнимаю девушку, притягивая её к себе и своей внезапной эрекции, которая появляется каждый раз, когда я касаюсь Кэт. Прикасаюсь ладонью между её ног и понимаю, что под халатом у неё ничего нет.

Она сочная, мокрая… и горячая.

Кэт резко вздыхает, когда чувствует моё касание, и это всё, что я могу сделать, чтобы не погрузиться сразу в её сладкую сердцевину.

Я благодарю бога за маленькие чудеса, как, например, что Джек вручил мне презервативы вместе с виски.

В тот момент это показалось мне грубым, но сейчас считаю это настоящим подарок свыше. Ухмыляюсь про себя. Моя мама всегда говорила, что бог посылает ангелов в самых разных формах.

Разворачиваю Кэт в комнате и веду к кровати. Сажусь на угол, оставляя её стоять так, чтобы я смог прикоснуться губами к её нежной чудесной коже под халатом.

Она стонет, когда я нежно ласкаю её кожу, не торопясь, стараясь поцеловать и почувствовать вкус всего её тела вниз по линии декольте. Пояс халата вовсе не преграда. Я снимаю его одной рукой и бросаю через всю комнату.

Её одеяние теперь полностью распахнуто, и я могу видеть кожу от шеи Кэт до кончиков пальцев ног. Приоткрытое краями халата пространство теперь шириной с мою ладонь, и я протягиваю руку, чтобы прочувствовать этот путь. Кладу правую руку на шею девушки, а затем развожу пальцы, пока спускаюсь рукой всё ниже и ниже.

Прямо под челюстью. Мимо ключиц. Провожу по её груди. Животу. Задерживаюсь на пупке.

Как только мои пальцы начинают медленно подбираться к заветному местечку, я замираю и смотрю в нетерпеливые глаза Кэт:

— Ты уверена, принцесса? Уверена, что хочешь этого? — понижаю голос, придавая тону серьезность.

— О, да, — хрипло отвечает она. — Да, я определённо уверена.

Продвигаю рукой ниже:

— Но почему?

Я вдруг почувствовал острое необъяснимое желание понять её.

— Ты спас меня, Тревор. — Её взгляд сосредоточенный, оценивающий, а голос хриплый. — И мне так и не удалось сказать тебе спасибо.

Этот ответ заставляет меня усомниться, и я начинаю отводить руку.

— Кэт… если ты считаешь, что должна мне что — то, я просто хочу, чтобы ты знала…

— Боже. Может, ты уже заткнешься? — она вдруг толкает меня на кровать и отходит на пару шагов назад. — Доверься мне. Я делаю это в большей степени для себя, чем для тебя.

Она лукаво улыбается и сбрасывает халат с плеч. Он падает на пол.

Впитываю Кэт так же, как впитывал оазис: упиваясь её красотой, словно человек, застрявший в пустыне перед миражом. Она великолепна. Вся она.

Чувство вины внезапно материализуется из ниоткуда и врезается в меня кувалдой.

Так много того, чем мы смогли поделиться за столь короткое время, и ещё так много нам только предстоит открыть. Как мне ей сказать? Как я смогу объяснить, что наша встреча в автобусе не была совпадением… что наши общие черты неслучайны?

Но тут Кэт резко выключает свет, позволяя себе окунуться в лунный свет, струящийся через окно спальни. Сияние освещает её кожу, стреляя искрами от каждого изгиба её волнистых каштановых волос. Она — богиня… живущая здесь, среди простых смертных.

Я испытываю благоговейный трепет от одного лишь её присутствия. Отбрасываю самобичевание в пользу чего — то более мощного: чистой похоти, какого — то плотского влечения, превосходящего всё остальное.

Её светло — розовые соски словно затвердевшие пики по центру загорелых каплевидных грудей. Живот плоский, подтянутый по центру, а бёдра изящно выступают, создавая изгибы шелковистой идеальной кожи.

Мой голос звучит грубовато, когда я подзываю её:

— Иди сюда, принцесса.

***

КЭТ

Часть меня думает, что я не должна быть здесь.

Я бы не вернулась… если бы не то, что Ама сказала мне вчера вечером.

Она заставила меня кое — что осознать, и, сделав это, я обрела мужество, которое мне было так необходимо: силу, чтобы наконец сделать это.

То, что происходит у нас с Тревором — не случайность. Больше похоже на судьбу… И я не могу продолжать убегать от неё. Будь это какой — то другой человек — любой другой человек, — мы бы не зашли так далеко, и я бы сейчас была на дне какого — нибудь водоёма, а не под пристальным взглядом моего прекрасного Зевса.

Это должно было случиться. Это должен был быть он. А теперь… всё действительно происходит.

Между мной и Тревором больше нет преград, нет места для беспокойства о выживании. Мы свободны: вольны делать, что хотим… с кем хотим. Эта