Взяв большую канистру, Юлька отправилась на колодец за водой. Там стояли и разговаривали Николай Дмитриевич, Ольга Прокопьевна и Василий Васильевич. На последнего Юлька посмотрела неприязненно. После обнаруженных в соседнем доме следов пребывания неизвестного мужчины соседу она не доверяла.

— Ну что, не вернулся Петрович? — спросил Николай Дмитриевич, беря из ее рук канистру и откидывая крышку колодца. — Чего там у тебя из-за забора слышно?

— Да ничего не слышно, — пожала плечами Юлька. — Ирина Сергеевна плачет часто. Вот, пожалуй, и все.

— И куда он девался-то, придурочный?! — в сердцах воскликнул Николай Дмитриевич. — Вот вроде и дерьмо мужик, а все равно сердце неспокойно. Какая-никакая, а тварь божья. Жалко будет, если правда утоп.

— Но тело ведь не нашли, — робко заметила Юлька. — Водолазы все русло реки прочесали — и ничего. Разве так может быть, чтобы человек утонул, а тело найти так и не смогли?

— Да всяко бывает. — Василий Васильевич снял кепку и погладил свою блестящую на солнце лысину. — Бывает, и через месяц всплывает, если, к примеру, в омуте за корягу зацепилось. Бывает, ниже по течению находят. Иногда быстро, а иногда и через десять лет.

— Митюнюшку-то сразу нашли, — сказала Ольга Прокопьевна и зачем-то быстро перевязала платок на голове. — Брат это мой, — уточнила она, заметив быстрый Юлькин взгляд. — Утоп тридцать лет назад. Так тело прямо у берега лежало.

— Ну да, — задумчиво согласился Николай Дмитриевич. — А Женьку так и не нашли. Почитай, в одну ночь утонули, он у кромки воды лежал, а ее — поминай как звали. Уж тоже и водолазы дно прочесывали, и в омут ныряли, а найти не нашли. Так что — да, всяко бывает.

Что-то в его словах царапнуло Юлькино сознание, но она не успела как следует обдумать, что именно.

— Ладно, хватит из пустого в порожнее переливать, — сказал, словно отрубил, Василий Васильевич и перехватил из рук у Николая Дмитриевича Юлькину канистру, полную воды. — Пойдем, соседка, я тебя домой провожу. Нечего тебе тяжести тащить.

— Так я и сам могу, — начал было Николай Дмитриевич, но отставной полицейский не дал ему договорить.

— Все, сказал, что я, значит, я.

В полном молчании они дошли до Юлькиной калитки, у которой она протянула руку, чтобы взять канистру.

— Спасибо, дальше я сама.

— До сеней донесу, — буркнул он в ответ. Юлька пожала плечами.

В коридоре было прохладно и темно. Юлька зажгла свет, чтобы Василию Васильевичу было удобнее. Он перешагнул через порог, поставил канистру на пол, огляделся широко, по-хозяйски.

— Давно я тут не был. Эх, понять бы, с чего это Кириллыч дом тебе продал.

— А вам какая разница? — Неприязнь к соседу была уже столь сильной, что у Юльки не очень получалось быть вежливой. — Спасибо, что помогли. Дальше я сама. Извините, в дом я вас пригласить не могу.

— Так и я тебя тоже, — отчего-то развеселился он. — Ладно, бывай, соседка. Только мой тебе совет: двери запирай покрепче, нехорошие дела в нашей деревне происходят. Это я тебе как профессионал говорю.

— Буду иметь в виду, — церемонно ответила Юлька.

Он почему-то снова издал короткий смешок, словно хрюкнул, и шагнул было к двери, но тут же остановился как вкопанный.

— Так, а это тут откуда?

Юлька проследила за его взглядом и увидела стоящую в углу удочку. Обычную деревенскую удочку, а рядом с ней — пустое пластиковое ведро. Кажется, раньше их тут не было. Или все-таки были? В купленном ею доме хранилось столько вещей, что вспомнить, что она уже видела, а что нет, было решительно невозможно. Кажется, удочки лежали в сарае, рядом с воротами, в которые она загоняла свою машину. Там были дрова — еловые, если верить Николаю Дмитриевичу — и удочки, штуки четыре или пять, а еще коробка с крючками и какими-то насадками. В рыболовных снастях Юлька ничего не понимала. Ее муж Олег — да, а она — нет. То есть бывший муж, разумеется. И почему тогда эта удочка хранится отдельно?

Василий Васильевич уже шагнул в угол и теперь стоял, внимательно рассматривая найденный трофей.

— Что-то не так? — спросила Юлька, отчего-то вдруг встревожившись.

— Да все не так, — буркнул он в ответ. — Откуда это здесь?

— Откуда я знаю? Наверное, от Алексея Кирилловича осталось. Я же на рыбалку не хожу, мне удочки без надобности.

Она вдруг вспомнила свернутый спальный мешок рыболовной фирмы «Фишеман», найденный вчера по соседству, и вздрогнула. Может, эти удочки здесь оставил владелец спальника? Получается, он был в ее доме? Зачем он сюда приходил? И почему…

Впрочем, додумать свою мысль до конца она не успела.

— Это удочка не Алексея, — тихо сказал Василий Васильевич, который отчего-то теперь волновался. — Это удочка Игоря. Игоря Петровича Грушина, который пять дней назад ушел на рыбалку и не вернулся.

— Вы в этом уверены? — спросила Юлька шепотом, потому что у нее внезапно пропал голос. — Откуда вы знаете? Все удочки выглядят одинаково.

— Нет, все удочки разные. — В голосе соседа сквозило нетерпение. И еще какая-то усталость, словно он только что не пятилитровую канистру с водой пронес по деревенской улице, а разгрузил вагон с углем. — И эта тоже особенная. Вот тут, видишь, она изолентой перетянута. И не синей, а красной. Это я ее Игорю давал. Недели две назад. У него удилище треснуло. По-хорошему, выбросить бы ее надо было, но он мужик прижимистый, я бы даже сказал — жлоб, вот и попросил у меня импортную изоленту. Я дал, мне не жалко. В моем дворе он это и заматывал, а я заодно еще вот это углядел, — он подцепил пальцем леску и показал на маленькую металлическую детальку, которая, как знала Юлька, называлась «грузило». Она была чуть сплющена, как будто по ней ударили молотком. — Грузило у него самодельное, — пояснил Василий Васильевич, — из подручных материалов в своем автопарке делал. Так что его это удочка, даже не сомневайся. А раз так, значит, когда он на рыбалку пошел, к тебе зачем-то заглядывал и удочку оставил. Ты как думаешь, зачем?

— Зачем заглядывал или зачем оставил? — уточнила Юлька, во всем любившая точность. Василий Васильевич посмотрел на нее с чем-то похожим на уважение во взгляде. — Впрочем, я не знаю ответа на оба эти вопроса. Я в тот день его не видела. Мы с Вероникой в город ездили. Да вы и сами знаете, мы же вас у магазина встретили.

— Да. Действительно, встретили. — Василий Васильевич выглядел задумчивым. — И вот это все действительно непонятно.

Юльке стало страшно.

* * *

Следующая неделя в деревне Сазоново прошла как-то обыкновенно, пожалуй, даже рутинно. С утра Юлька топила печь, готовила сразу завтрак и обед, мыла полы, затем понемножку осваивала огородную премудрость при помощи Светланы Капитоновны, охотно согласившейся стать ее наставницей. Затем она бежала на речку и быстро купалась, после чего принималась за работу — либо в беседке, и тогда компанию ей охотно составляла Жужа, либо наверху, на сеновале, куда псина отчего-то заходить наотрез отказывалась.