– У вас два часа, – говорил строгий сержант.

Начинались массовые объятья, даже поцелуи.

– Господин дирижёр, ну как вы? Как тюрьма? Фашисты не обижают?

– Господин дирижёр теперь сам фашист! – шутил Макс.

– Мы будем называть тебя – главный заяц! – говорила Матильда. И добавляла в ответ на недоумённые взгляды. – Долго объяснять!

Бено рассказал, что у него всё прекрасно, судья дал десять лет.

– Но за что?

– Ну как же. Я придворный дирижёр тирана!

– Но ведь тиран не приехал!

– Всё равно я ставил для него оперу!

– Несправедливо!

– Как знать. Если бы он приехал, меня могли бы расстрелять.

– Десять лет, это дольше чем война! – вздохнула Моника.

– Начальник тюрьмы сказал, если генералу Паттону понравится наша опера, меня освободят досрочно.

– А Паттон-то приедет? Чтобы не вышло как в тот раз!

– У американцев полно генералов. Не этот, так другой заявится. Давайте скорей репетировать! С самого начала. Обожаю эту арию. Герда, солнышко, представь, что ты не просто чёрная, но ещё и несчастная. Поехали!

Все рассаживались по местам. Герда пела Summertime.

Фото на обложке стоило своих денег. Хорошо удались энергичный прищур и мужественная лысина. Игорь сфотографировал себя с собственным же портретом в журнале и фото отправил другу, производителю мебели Бузыкину. Была надежда, что завистливый Бузыкин грохнется в обморок.

Игорь встал, потянулся.

– Что же всё так нелепо-то? – спросил он у Вселенной.

Потом вышел на террасу, раскинул руки и сказал гудящему под ногами городу:

– Ну что, Москва, сохла по мне? Снимай штаны, знакомиться будем!

И сделал бёдрами движение, заменяющее воротилам бизнеса глагол «вдуть».

* * *

Тем же вечером провизор Ирина на своём рабочем месте разглядывала покупателя.

Хороший аптекарь соединяет в себе врача и продавца. Он может судьбу предсказывать по внешнему виду, не то что покупку. Ира видела – этот парень пришёл за презервативами. Он девственник. Скорее всего студент-первокурсник. Похожий на складной метр, румяный от позора. Он мог бы сбежать, так и не решившись произнести название товара. Ирина считала, что любви заслуживают только храбрецы. Она не стала «догадываться», чего он хочет. Пусть наберётся смелости и скажет. Юноша трижды обошёл аптеку, читая надписи в витринах. Наконец, решился.

– Мне средства контрацепции, – сказал он, дымясь, как перегоревший чайник.

– Презервативы, что ли?

– Мне не нравится это слово, но от правды не убежишь.

– Китайские, немецкие, с запахом клубники?

– А в какой момент их надо нюхать? Неважно, впрочем. Судя по приросту населения, китайцы не знают всех тонкостей. Давайте немецкие.

Ирина положила на прилавок коробочку.

– Четыреста рублей.

– Каждый?

– Пачка.

– Тогда шесть пачек.

– ШЕСТЬ ПАЧЕК?

Парень задумался.

– Вы правы. Могут быть фальстарты. Дайте восемь.

– Да вы оптовик! Совет от фирмы: купите девушке подарок. Что-нибудь в утешение.

– Мудро! – согласился покупатель. – У вас есть флоксы или шотландский вереск? Я читал, запах этих растений будит в женщинах страсть.

Ирина обещала себе не орать на посетителей хотя бы первые три минуты.

– У нас аптека, а не секс-шоп, – сказала она строго.

– Не сдавайтесь, предлагайте! Подарок для прекрасной дамы!

– Вазелин?

– Ещё!

– Ну, не знаю. Возьмите шоколадный батончик!

– Да! Калории и выброс инсулина будут кстати!

Парень всмотрелся в бейджик.

– Спасибо, уважаемая Ирина! Меня зовут Иван, я поставлю вам лайк в трипэдвайре! И перескажу на форуме нашу беседу, чтобы все брали с вас пример!

– Ни в коем случае! – замахала руками провизор.

– Что ж, тогда просто благодарю. Отныне я ваш постоянный покупатель!

– Ни за что! Покупайте что угодно, где угодно, я не обижусь!

Ваня потряс покупкой, махнул рукой и вышел вон. Ирина пошла закрывать дверь. День был предпраздничный, короткий.

* * *

Ольга купила гору всякой чепухи, а настроение так и не улучшилось. Водитель тащил пакеты, спотыкался. Будучи неумехой в переноске кульков, он не сразу понял, какой рукой открыть хозяйке дверцу. Ольга не смотрела на водителя. Она сказала только:

– Дверь!

Мужик перехватил пакеты зубами, высвободил пальцы, открыл авто. Пришлось второй раз сказать: «Дверь!», потому что этот дурак сразу убежал к багажнику. Он вернулся, задницей закрыл, снова пошёл укладывать пакеты.

Ольга не видела, как водитель нашёл коробочку с салатом, раскрыл, плюнул внутрь и сложил обратно в пакет. За руль он уселся с лучезарной улыбкой.

– Куда теперь, Ольга Владимировна?

Стоянку освещал большой плакат. На нём совсем другая Ольга – добрая, счастливая. Удивительные чудеса вытворяет с людьми зубная паста, особенно в рекламных материалах.

* * *

Придя домой, Ира сунула в духовку курицу. А сама прилегла на диванчик. Тридцатого декабря ей особенно хотелось жить в Испании, в тихом месте, чтобы рядом был рынок с фруктами. А дом чтобы не на самом берегу, но и не вдали от моря. Ещё хотелось просыпаться, когда захочет она, а не будильник. И целый год не делать ничего. И чтобы британский актёр Колин Фёрт влюбился в неё, долго преследовал, а потом затащил в кровать, подлец. Чтобы всю душу вымотал домогательствами. У Ирины после мужа оставались силы и на Колина Фёрта, и на Хью Гранта.

Но мир таков, что домики в Испании покупают не простые хорошие люди, как сама Ирина, а нахальные и оборотистые. И это не совсем честно. Сладко обижаясь на судьбу, Ирина задремала. Ей снился пожар. Проснувшись, подумала – курица!!! На кухне дым, у куры ожоги, несовместимые с понятием «ужин». Спасибо, господи, что изобрёл пельмени.

* * *

Покуда в мире есть бабушки и скользкие поверхности, врач-мануальщик будет сыт. Муж Ирины Андрей так говорит каждый раз, когда жена недовольна браком. За день Андрей ремонтирует до 15 бабушек. При средней взятке 100 рублей набегает как раз на питание семьи. Плюс дешёвый алкоголь в страшных объёмах. Булькающую мзду Андрей отдаёт знакомому водителю «скорой помощи», за что ездит домой с мигалкой. Водитель жалеет Андрея. Говорит: