Краснов, у которого, оказывается, был наручный компас, тронул за руку и медленно поплыл вперед, держа перед собой руку с наручным компасом.

«Краснов более предусмотрительный человек, чем я! Как это я забыл про компас?» – укорил себя Федоров, по примеру Краснова вытянув руки вперед.

Пятнадцать минут спустя перед ним показалась вертикальная каменная стена, около которой уже плавал Краснов с разведенными руками.

Подплыв, Федоров указал направо, заметив, что в руках Краснов держит маленький флажок со свастикой.

Семь минут спустя в стене показался проход, куда Федоров и свернул.

Стало довольно темно.

Федоров поднял голову и увидел, что вверху скалы идут с отрицательным углом, но свет сверху все-таки пробивался, но был тусклый, совсем не похожий на обычный.

«Что-то наверху не так, как положено, но жить можно и, самое главное, можно двигаться вперед!» – решил Федоров, начиная чуть быстрее двигать ногами, помня о печальной участи Соколова, который только начал приходить в себя после десяти минут плавания в перепонках.

«Хотя плавал Соколов в перепонках или просто стоял неподвижно в воде?» – сам себя спросил Федоров, продолжая двигаться вперед, прекрасно понимая, что ответа на вопрос сейчас не получит.

«А если хорошо подумать, то какой смысл проводить расследование? Искать на свою задницу приключения? Ведь шнуровал Соколову перепонки я сам, и винить, кроме самого себя, в болезни Соколова некого», – размышлял Федоров, продвигаясь по проходу все дальше и дальше.

Через пятьдесят метров дно стало резко повышаться, а проход повернул направо под углом девяносто градусов, спустя десять метров налево и еще через три метра направо.

«Такая змейка лучше любого волнолома! Даю рупь за сто, что наверху тихо, как на кладбище! На дорогом кладбище, а не на бедном! Это только на бедном кладбище бродят бандиты и хулиганы и пугают мирных обывателей. А на дорогом кладбище всегда тишь и благодать! Люди ходят чинно и благородно и не заботятся о сохранности своих могил», – вспомнил Федоров высказывания дяди Семена, отца одноклассника Витька, который работал на городском кладбище директором. Только должность звучала громко – директор! А дядя Семен, когда его работники запивали, сам и могилы копал, и покойников в них опускал. И даже сторожил по ночам собственное кладбище, в чем ему помогали Федоров с Витьком, гордясь своей смелостью и отвагой.

Дно стало резко подниматься, скалы разошлись, и еще через метров двадцать Федоров выплыл на небольшой песчаный пляж, на котором горел костер и сидели шесть человек, троих из которых Федоров знал.

– Снимайте гидрокостюмы и присаживайтесь к огню, – пригласил Соколов, сидевший в одних часах около огня.

В метре от костра стояли длинные козлы, сделанные из неошкуренных полутора-двухдюймовых жердей, на которых сушилась форменная одежда всех шестерых моряков.

– Слушаемся! – хором ответили Федоров и Краснов, первым делом снимая перепонки.

– Твой нож – просто чудо! Лейтенант им кучу жердей напилил. Очень нож мне пригодился, – похвалил Соколов, требовательно смотря на Федорова, с которого снимал гидрокостюм Краснов.

Постелив на песок куртку от гидрокостюма, Федоров скатал штаны до середины бедер и сел на резину, сразу же высоко подняв ноги.

Краснов аккуратно снял сначала одну, а потом вторую штанину.

Встав на ноги, Федоров стал помогать Краснову снимать куртку, одновременно рассказывая:

– На дне ничего, кроме только что затонувшего водолазного катера, мы не нашли.

Положив только что снятую куртку поверх своей, Федоров поднял грузовой пояс и, вытащив из кармашка бирку с готической надписью и кусок странного конца, подал находки кап-два с пояснениями:

– Я нашел на дне заякоренную спинку стула с биркой, которую я оторвал. Конец мне показался странным, и я отрезал кусок.

Соколов взял предметы и только начал рассматривать, как с небес хлынул сильный ливень.

– Краснов, Звягинцев, ты и ты! – ткнул указательным пальцем правой руки в незнакомого старшего матроса и старшину первой статьи кап-два и, встав на ноги, продолжил: – Бегом в лес! Нарежьте пару десятков жердей и как можно больше травы! – приказал кап-два, подавая три водолазных ножа выбранным морякам.

– Слушаемся! – хором ответили выбранные жертвы дождевого купания и, как были голышом, с места рванули в лес.

Едва только народ побежал в лес, Соколов подошел к ярко горевшему костру и, подкинув в него два полуметровых чурбака толщиной с ногу Федорова, махнул рукой, предлагая единственному слушателю подойти ближе к огню.

Федоров не стал отказываться, искренне сочувствуя голым собирателям строительного материала, и, подойдя к огню, протянул к нему озябшие руки.

– На катер налетела огромная волна, по моим прикидкам, высотой метров двенадцать-четырнадцать. Катер перевернуло, и мы оказались в воде. На катере был небольшой деревянный плотик, за который мы все и уцепились. Течением нас отнесло в эту бухту. Что случилось с людьми на берегу, я не знаю, – закончил краткое описание приключений кап-два, жестом показывая на краснолицего коренастого моряка, сидящего на корточках в полуметре от костра.

– Думаю, ничего хорошего с бойцами на берегу произойти не могло. Жалко вот только катер! Хорошая посудина была! – с сожалением выдал краснолицый.

– Ничего с вашим катером страшного не случилось. Стоит на дне на ровном киле. Пару понтонов подвести, и легко можно поднять катер на поверхность, – успокоил Федоров краснолицего моряка, который, по видимости, был командиром затонувшего судна.

«Иначе отправил бы на заготовку дров! Но зачем меня оставили? Наверняка новое задание Соколов выдаст! Никак не может кап-два не озадачить несчастного лейтенанта!» – пожалел сам себя Федоров, поворачиваясь к огню левым боком.

– Если сделать навес над костром, то можно экранировать тепло прямо в шалаш, – уверенно заявил Краснов, сваливая в трех метрах от костра штук двадцать жердей.

– А если сделать каменную стену и чуть наклонить ее вперед, то можно все тепло костра направить в шалаш! Нужно только найти глину, – внес свою лепту в идею Краснова Федоров.

– В пятидесяти метрах отсюда есть глина, – уверенно заявил Краснорожий.

Появились Звягинцев и матрос, тащившие связанные в метровый рулон десятиметровые жерди.

– Степнов, Федоров! Бегом за глиной! – приказал Соколов, жестом отправляя носильщиков за стройматериалом.

Схватив две куртки от гидрокостюмов, Федоров вместе с Краснорожим бегом направились от костра.

Уже на бегу Федоров заметил, что заметно похолодало, и для того, чтобы не замерзнуть, надо было активно двигаться.

– Давайте быстрее наберем глины и побежим назад, – предложил Федоров, останавливаясь около огромной ели.