— Ластония — это не страна. Тогда что?

Прозвучавший в тишине вопрос неприятно царапнул слух. Я захлопнула шкаф и подошла к узкому окошку. Открыла его, высунула руки в ночную прохладу… Немного понаблюдала, как то ли пустынный, то ли болотный дракон кувыркается на фоне луны, и решила, что ни один наркотик не вызовет столь правдоподобные галлюцинации.

В гостиной запищал кухонный лифт. Я помедлила — для этого вечера мне хватило впечатлений. Потом все же открыла панель и слегка разочаровалась, обнаружив обычную еду.

«Точно обычную? Без яда или психотропных средств?» — мелькнула тревожная мысль.

— Я уже без импланта. Убивать меня нет смысла.

Сомневаюсь, что в этой комнате находилась скрытая камера или микрофон. Решение о моем поселении тут шаер принял спонтанно, Жаклин Сон вряд ли успела что-то присобачить за короткий период нашего знакомства, но я еще раз повторила, что не представляю для Ластонии угрозы, и почувствовала себя спокойнее.

С опаской расправилась с ужином, кое-как приладила осыпавшиеся кусочки мозаики на место, ощупала стену в поисках заветного рычажка…

Ничегошеньки не нашла. Подумала, что Рик сильно раскрошил кладку и, возможно, моя корона тоже способна врезаться в кирпич. Не попробовать ли пробить дыру?

«Зачем? Чтобы тебя сочли не только опасной, но и сумасшедшей, и пристрелили из жалости?» — как всегда, здравый смысл осмеял идею.

«Просто интересно, получится ли», — я отодвинула шкаф с расчетом позже прикрыть им результаты эксперимента.

Опустилась на колени, царапнула стену… Уверилась, что до промышленного бура мне ой как далеко, и пристыженно смела осыпавшуюся штукатурку под ковер. Пару раз чихнула от поднятой пыли, отправилась в ванную, чтобы умыться, по дороге обнаружила, что грязь исчезла сама собой, и решила, что на сегодня чудес достаточно.

Я вернулась в гостиную, переполненную перьями из разрезанной подушки, шлепнулась на кровать… Вскрикнула, когда в ногу ткнулось что-то холодное, вскочила…

И обнаружила, что стою на вполне обычном ультратонком фотоаппарате.

«Жаклин Сон обронила? Или оставила специально?» — возникло предположение.

Я проглядела снимки. Последние — мы с Риком и Эндером, причем доспехи Рика камера превратила в размытое световое пятно. До нас Жаклин снимала какую-то треугольную печать со всех возможных ракурсов, регалии вроде бы в музее, шаерона Викарда на лошади и девушку с ослепительно рыжими волосами, разгуливавшую по непривычно зеленому саду в бикини.

Первые три пункта мне ни о чем не говорили, а вот незнакомка вызвала интерес.

Она явно была не из Долинеи. Полагаю, и к ластонским агентам не относилась — с моей точки зрения, Жаклин не фотографировала бы своего человека, рискуя привлечь к нему внимание.

«При первой встрече Викард упоминал мою соотечественницу, которая ведет себя неприлично», — память услужливо подбросила нужное воспоминание.

Шаерон считал нас обеих ластонками… Может, эта девушка вроде меня? Орудие «МАКИС», которое испортилось и было оставлено на произвол судьбы?

Я продолжила рассматривать снимки. Неизвестная у пруда, в шезлонге, в объятиях шаера — нынешнего, не предка… Что ж, она — выдающаяся личность, раз сумела привлечь этого высокомерного трудоголика.

«Выдающаяся у нее не только личность», — шепнула таившаяся до сих пор язвительность.

Я перелистнула фото. Завидовать нечему, саму природа фигурой не обделила, да и шаер мне не нужен ни в каком виде. Пусть развлекаются.

— Оп-па, — не сдержала удивление, увидев на следующей картинке рыжеволосую незнакомку с другим мужчиной, снятым со спины.

Кого-то он мне напоминал… Снова человек из документального кино или персонаж из моей реальной жизни? Жаль, по затылку не определить, но я могла поклясться: в нем есть что-то знакомое.

Потом я догадалась проверить дату съемки. Восьмое января… Чудесно. По крайней мере, теперь я точно знала, что Жаклин Сон живет по календарю моего мира.

А еще восьмое января — это сегодня.

«Рыжая переговорила с таинственным мужчиной в полдень, через полчаса пообнималась с шаером, еще через десять минут она отдыхала в шезлонге, и через пятнадцать куда-то неслась по саду», — не представляю, имели ли эти сведения какое-то значение, но я их запомнила.

Последним файлом была получасовая видеозапись, датированная шестью часами утра. Я начала ее смотреть, и тут же пожалела об этом. Не только потому, что она затрагивала личную жизнь постороннего человека. Мне стало мерзко от осознания того, на что люди готовы пойти ради своих интересов. А еще до меня дошло, что если Ластония всерьез мною займется, выкрутасы Айры Керейры покажутся детской шалостью.

* * *

Видео начиналось с изящной татуировки на женской руке, которая мелькала перед объективом. Пара секунд — и она исчезла. Немного рывков, скрип, шорох — и фотоаппарат обрел устойчивость.

Женщина отодвинулась, повернулась спиной. Короткая полупрозрачная рубашка не скрывала темных рисунков на ее лопатке и пояснице. Дракон и какие-то иероглифы… Не сказала бы, что разбираюсь в восточных письменах, но дорамы иногда посматриваю и примерно представляю, как они выглядят. Это точно были слова из моего мира.

Жаклин (я уже не сомневалась, что смотрю на Жаклин Сон) исчезла из поля зрения, позволив рассмотреть комнату, где она хозяйничала. Передо мной открылось просторное помещение с минимумом вездесущей мозаики и большим количеством осветительных приборов.

В фокусе камеры находилась смятая постель. На ней, окруженный разбросанными подушками, лицом вниз лежал человек. Вроде бы спал… По крайней мере, дышал он ровно и никаких ран у него я не заметила.

Жаклин вернулась, держа небольшой шприц с янтарно-желтой жидкостью. Она избегала поворачиваться к объективу лицом, но я сомневалась, что в Долинее есть еще одна короткостриженая татуированная женщина.

Игла вонзилась в шею мужчины. Он дернулся и резко перевернулся. Приподнялся, схватил Жаклин за руку…

И обмяк, как безвольная кукла.

— Спокойно, дурачок. Не чуди, и все будет отлично. Через час ты и не вспомнишь об этом маленьком инциденте.

Его начала колотить крупная дрожь. Меня тоже — я лишь сейчас поняла, что смотрю на растрепанного шаерона Викарда.

— Тсс… Без паники. Дыши глубоко и медленно. Не хватало еще, чтобы ты загнулся, когда все знают, что я у тебя.

Жаклин грубо толкнула его в грудь, заставив откинуться на спинку кровати. Прижала два пальца к ямке на шее, проверяя пульс, и нахмурилась.

— Не будь размазней, здоровье у твоей семейки бычье. Ну, готов поговорить?

— Иди к демонам… — просипел шаерон, слабо отмахиваясь. — Со мной эти фокусы не сработают.

Она недобро оскалилась и села на кровать, повернувшись к камере вполоборота.