— В демократическом государстве возможно все. — Гладышев ехидно улыбнулся. — Не будем пререкаться, Сергей Михайлович. В понедельник в девять утра вы должны явиться в военкомат со всеми документами и встать на учет. А мы посмотрим, что с вами делать. В случае неявки будете доставлены принудительно. Вам все понятно?

«Загребут ведь, — невесело подумал Гайдук. — Как пить дать, и даже положенные формальности соблюдать не будут. Гладышеву это выгодно — чтобы я не мешал воровать Петрухин бизнес. Три дня в запасе?»

— Да, господин майор, мне понятен ход ваших мыслей. Посмотрю, что можно сделать.

— Ну-ну. — Майор ухмыльнулся, и в его глазах опять зажглись иезуитские льдинки. — Что ж, удачно поработать, Сергей Михайлович. Берегите мать и всех остальных близких… хорошо? Жарко сегодня, что за погода!.. — Военком расстегнул верхнюю пуговицу, поводил плечами, отлепляя рубашку от вспотевшей кожи. — То дождь льет, то жара несусветная.

— А вы душ примите, — посоветовал Сергей. — Помойтесь. Или вы вчера в баньке побывали?

Дернул же черт за язык! Военком словно подавился, глотнул воздух и уставился на Сергея. Но тот уже стучал молотком, прибивая недостающие штакетины.

Военком уехал, но на горизонте тут же объявилась доблестная милиция. Подъехала машина с эмблемой державных правоохранительных органов, из нее высадились двое мужчин. Эта парочка тоже стояла с обратной стороны ограды, не делая попыток пролезть на территорию, и давила жгучей неприязнью. Оба были в форме — майор и лейтенант.

Первый выглядел представительнее, осанистый, ухоженный. Второму следовало бы причесаться, постирать и отгладить мундир, сделать доброе лицо. Невысокий рост и круглое брюшко эклектично сочетались с тонкими ногами и длинными верхними конечностями, в одной из которых дымилась сигарета, а вторая покоилась в кармане брюк. На поясе у лейтенанта висел кожаный планшет наподобие тех, которыми пользовались офицеры во Вторую мировую.

— Новые люди в старом городе? — сдержанно поинтересовался старший по званию. — Что ж, пора познакомиться. Майор Воренко Степан Андреевич — начальник ОВД. Ваш участковый лейтенант Бабула.

Неопрятный тип скептически скривился, обозрев Сергея.

«Еще одна одиозная личность», — вежливо кивнув участковому, подумал отставной капитан.

— Гайдук Сергей Михайлович?

У него не требовали предъявить документы, проехать до выяснения, погостить в изоляторе. Пока эту парочку устраивали устные показания. Где трудоустроены и зарегистрированы, почему так много лет не поддерживали связь с родными и близкими?

— Опишите вкратце ваши перемещения по Украине. Вы прибыли проездом через Донбасс? — вкрадчиво поинтересовался Бабула.

— Никак нет. Скорый поезд Москва — Киев. Далее междугородными автобусами — Львов, Черкассы. В Новодиев приехал на попутках.

— Что вы делали во Львове?

— Прошу прощения, лейтенант, но это моя личная жизнь.

— Вы заходили в кафе «Фиалка» позавчера вечером? — Две пары колючих глаз уставились на него.

Сергей ничем не выдал волнения. Логично, что его подозревают в избиении Фаэтона и Дуни. Он фактически на грани провала. С другой стороны, официантка видела в полумраке небритого мужика. Бармен его не запомнил. В противном случае стражи порядка не стали бы вести беседы на свежем воздухе. За шиворот, и в кутузку. Значит, нет однозначной информации, проверяют просто так, на всякий случай. У них нет уверенности в том, что отморозкам кто-то сел на хвост именно в «Фиалке». Но если они реально возьмутся за работу, сузят границы поисков — что им мешает прийти к нужным выводам? И здесь пара дней свободной жизни, не больше.

— Не понимаю, о чем вы, уважаемые. Позавчера вечером я ехал на попутках из Черкасс. Первая машина довезла меня до Оскольного, вторая высадила в поле в двух километрах от Новодиева. Водитель отправился в Загуляй, а я пешком добрался сюда.

— В котором часу это было?

— Точно не скажу, но после полуночи.

Ложь лилась легко и непринужденно. Проверить можно, но для этого ведь нужно работать. Допроса Клавдии Павловны и семьи Соенко он не боялся — люди проинструктированы. Опаску вызывала маленькая Лиза, которая могла бы вспомнить появление дяди, но кто сообразит, что можно допросить ребенка?

— На въезде в город вы проходили мимо патруля?

— Разумеется, — ответил Сергей. — Патруль стоял на развилке. Правда, в машине никого не было, а из кустов доносились странные звуки. Я сразу пришел сюда, к матери. Ни в какой «Фиалке» не был.

— Почему вчера в автосервисе Соенко вы грубили нашим людям? — насупившись, спросил участковый.

— Вашим людям? — не понял Сергей.

— Народному патрулю, старший группы — Василь Дергач, — поправил Бабулу Воренко. — Согласно нашей информации, вы вели себя несдержанно, хамили, ударили одного из членов патруля.

— Ударил? — Ложь была настолько беспардонной, что Сергей искренне удивился. — Нет уж, увольте, господа милиционеры. Не в то окошко, как говорится.

— Вы хотите опровергнуть эту информацию? Тогда напишите заявление, что вас оклеветали.

— Вы хотите меня арестовать?

Они бы с удовольствием его арестовали и выбили душу. Этот парень выглядел крайне мутным. Но менты свято верили в свою силу и непотопляемость. На это у них имелись железные основания. Возможно, им хотелось присмотреться, собрать побольше сведений или же было просто лень.

Господа в милицейской форме испортили Сергею настроение и ушли. На душе у него стало муторно. Время подходило к обеду. Он плюнул на незаконченную работу и отправился в хату. Клавдия Павловна стала допытываться, зачем приходили милицейские упыри, военком, фашиствующие молодчики.

— Мама, они хотели просто познакомиться, — объяснил, как мог, Сергей, удалился в «детскую» и повалился на кровать.

Но паломничество на этом не завершилось. Заскрипели тормоза. Сергей дотянулся до подоконника, высунул нос. На другой стороне переулка остановился знакомый черный «Форд» с затемненными стеклами. Из него выбрался Остап Коряка, хлопнул дверцей.

Гайдук не поверил своим глазам. Остап стал толще раза в четыре, обвисли щеки, а глаза, наоборот, ввалились. Он сильно облысел, сделался меньше ростом. Но уши оставались такими же огромными, торчали в разные стороны. Он был одет в элегантный костюм, под которым красовалась банальная футболка. На шее висела цепь, но вместо крестика болтался бронзовый череп, окруженный вязью и рунами. На пальце поигрывал алмазным блеском здоровенный перстень. Остап зашагал через дорогу, нацепив дружелюбную улыбку.

«Решился-таки, гаденыш», — мрачно подумал Сергей.

Ему пришлось вставать и выбираться в горницу. Коряка уже вваливался в дом.

— Здорово, мать!

— Какая я тебе мать, — проворчала Клавдия Павловна, жалобно взглянула на Сергея и поспешила уйти к себе.