Петелина некоторое время осмысливала услышанное.

— Убийца должен хорошо разбираться в химии, — решила она.

— Не обязательно. Его могли проконсультировать.

— Или ее, — добавила следователь.

— Думаете, что это Алиса Никитина? — с некоторым сомнением спросила Маслова.

— Ее видели на кладбище. Ушла незадолго до ухода Веригина.

— Зачем ей убивать?

— Я не утверждаю, что это она. Пока нам ясно, что кто-то настойчиво устраняет владельцев комбината «Нанохиммед», маскируя убийства под естественную смерть. И так получается, что все акционеры уже мертвы.

— Кому это выгодно? — спросила Маслова.

— Веригин не женат, детей не имеет. А у Шильмана есть сын Максим. Он становится единственным владельцем крупного комбината. По большому счету смерть акционеров выгодна только ему.

— Неужели молодой парень решился на серию убийств? — изумилась Маслова.

— Я проверил, — поспешил разъяснить Устинов. — Во время смерти родителей Максим Шильман находился в Англии. Когда умер Давтян — тоже.

— Отличное алиби, — констатировала Петелина. — Но это не меняет сути, организовать убийства можно издалека.

— Значит, у него есть помощник. Исполнитель убийств.

— Этот помощник превратился в опасного свидетеля. Если Макс Шильман так умен и расчетлив, то теперь он избавится от исполнителя.

— Кто помощник? — Маслова вглядывалась в лицо следователя в поисках ответа. — Алиса?

— Больше некому, — пожала плечами Петелина. — В каждом случае она была рядом с жертвой, а вину перекладывала на бывшего мужа, но просчиталась — Денис Никитин, как оказалось, погиб в прошлом году.

— А теперь Алиса скрылась. Она даже телефон не включает, — пожаловался Устинов. — Мне нечем помочь оперативникам.

— Возможно, Никитина скрывается не столько от нас, сколько от Макса Шильмана. — предположила следователь. — Нам следует найти ее первыми.

Архив в Следственном комитете, как и большинство вспомогательных подразделений, закрывался вовремя, а вот следователи часто задерживались на службе. Астаховская после окончания рабочего дня порой заглядывала в кабинет Петелиной, иногда по делу, но чаще всего, чтобы поддержать женщину-следователя советами из личного опыта.

В этот вечер Людмила Владимировна пришла к Елене с каким-то документом, но разговор завела о жизни.

— Знаешь, чего мне жутко не хватало, когда меня сняли с работы следователем? — спросила она и сама ответила: — Общения с людьми.

— С преступниками? — удивилась Елена.

— С подозреваемыми, свидетелями и даже с убийцами, — согласилась Астаховская и, пресекая очевидные возражения, пояснила: — Да, я знаю, что допросы изматывают. И к нам порой попадают такие типы, которые лучше бы вообще не рождались. Но если ты его вычислила, разоблачила и он понес заслуженное наказание, то это победа. Ты проделала хорошую работу и поборола зло.

— Так вам не хватало ощущения победы. Общение — необходимый этап на пути к этому, — сделала вывод Елена.

— Наверное, ты права. Когда меня перевели в архив, я была уверена, что жизнь закончилась. Архив мне представлялся кладбищем документов. Но постепенно я втянулась, и теперь могу сказать, что работа с документами таит свое очарование.

— Слова-то какие — очарование, — улыбнулась Елена.

— Я не преувеличиваю. Берешь один документ, он ссылается на другой, в этом другом упоминается третий, четвертый. Ты берешь их, рассматриваешь, обдумываешь, находишь связи — и перед тобой открывается увлекательная картина, как красочное живописное полотно.

— Звучит как песня.

— Не ерничай, подруга. Ты тоже мыслишь картинами, разве нет? Твое воображение рисует схему преступления, отталкиваясь от улик и слов свидетелей. Но слова поверхностны, а документ точен.

— Вы это к чему? — Елена стала подозревать, что Астаховская говорит не просто так, а подводит беседу к какой-то цели.

Людмила Владимировна выложила на стол тонкую папку, пощелкала по ней ухоженными пальчиками и хитро прищурилась:

— Тебе сообщили, что Денис Никитин погиб на лесозаготовках. Вроде бы вопрос о его причастности к нынешним преступлениям отпадает.

— Продолжайте, — предложила Елена, чувствуя подвох.

— Я прочла заключение о его смерти. — Астаховская извлекла из папки бумагу. — Падающая сосна разбила Никитину голову. Лицо оказалось сильно обезображенным, тело Никитина было опознано двумя заключенными.

— Обычная процедура, — осторожно заметила следователь.

— Тут начинается самое любопытное. Один из опознавших Хлыстин Виктор Георгиевич.

Петелина откинулась на спинку кресла. Она поняла, о ком идет речь, но все-таки уточнила:

— Тот самый Хлыст, бывший грабитель, переквалифицировавшийся в наркодельцы?

— Именно он. Я подняла другие документы. Хлыстин отбывал срок в той же колонии, что и Никитин. Их вместе перевели на принудительные работы по лесозаготовке.

— Кое-что проясняется. Сейчас Хлыстин на свободе и на него работает вор-домушник Синий, который менял бутылки в квартирах жертв отравления. Денис Никитин мог передать в колонии Хлыстину рецепт особого яда.

— И Хлыст убрал его, как отработанный материал, — закончила мысль Астаховская.

Петелина покачалась в кресле, размышляя:

— Если Хлыстин организовал несчастный случай, зачем ему участвовать в опознании?

— Самоуверенная наглость не знает границ, — высказалась Астаховская.

— Хлыстин подмял под себя криминальный бизнес братьев Агеевых, которые неожиданно умерли. Теперь я не удивляюсь, что они скончались от сердечного приступа.

— Тот же функциональный яд? Хочешь, я выясню подробности по документам?

— Не помешает, — кивнула Петелина.

В этот момент в кабинет зашли оперативники, следователь ждала их с отчетом. Продолжая разговор, Елена сказала:

— А Валеев с Майоровым поговорят с людьми, знавшими Агеевых. Тогда мы получим полную картину.

— Братья Агеевы? — удивился Валеев. — А они каким боком?

Глядя на его изумленное лицо, Елена засомневалась в своем решении, не слишком ли она расширяет границы следствия? Есть первоочередное дело — нужно найти Алису Никитину. Она обратилась к оперативникам:

— Что удалось выяснить про Никитину?

— Проверили ее знакомых, — ответил Майоров. — Одну ночь она переночевала у институтской подруги и ушла, не предупредив куда. Приходила на квартиру Давтяна, просила пожить, но его дядя из Армении дал ей от ворот поворот.

— А родственники?