— Да понял я, сука, — отшатнулся тот, зло глянув на меня, — понял.

— Ну вот и славно, — делано смягчился следователь. — А пока можешь быть свободен. И, будь ласка, веди себя хорошо. А то я ведь могу и передумать.

— Да пошёл ты! — отмахнулся тот и рванул на себя дверь, покидая клинику.

Я без сил опустилась на стул в своём кабинете.

 Опергруппа, переговариваясь о каких-то пустяках, словно ничего и не случилось, собиралась на вызов, с которого я их сорвала — где-то за гаражами нашли труп.

— Ты как? — сел рядом Костя.

— Какой матёрый дядька, — кивнула я в сторону двери.

— Будьласка-то? Он такой, да, — улыбнулся Костя. — Других не держим.

— Будьласка? — переспросила я.

— Выражение у него любимое «будь ласка», вот его за глаза так и зовут.

— Так уж и за глаза, — заглянул в проём следователь. — Давай, давай, Костя, будь ласка, шевели ногами, работа ждёт. — Он показал мне рукой на стол: — Все документы здесь. Там криминалист ещё в машине успел осмотреться, пока тот её не забрал и не уехал. Занесу потом результаты. И к девушке заскочу, поговорить.

— Спасибо! — встала я вслед за Костей.

— Не за что, — махнул Будьласка и ушёл.

— Спасибо, Кость! — обняла своего бывшего мужчину крепко-крепко. Так рвалось с языка: прости! Но я промолчала.

И он, приподняв моё лицо за подбородок, словно прочитал всё по глазам.

— Я буду очень скучать.

— И я.

Глаза защипало от слёз, когда он посмотрел на мои губы, но не поцеловал, даже не потянулся.

Всё же я его сильно, очень сильно недооценила.

А он понял. Всё понял. Без слов.

— Павел Викторович? — распахнув дверь, домработница моей бывшей девушки Ксения смотрела на меня с изумлением.

Я запоздало глянул на часы. Вечер, конечно, но ещё не самый поздний.

— Пройду? — мазнул взглядом по её домашней одежде. И невольно отметил, что раньше она не позволяла себе ходить по Юлькиной квартире как у себя дома.

Она отступила в сторону, освобождая мне дорогу. Я привычно прошёл в гостиную.

Разбросанные вещи.  На большом столе какие-то книги, бумаги, ноутбук, грязная посуда. Этого она себе тоже раньше не позволяла. У неё есть своя комната. Правда, была ли там такая же чистота, как она поддерживала в доме, где работала, понятия не имею — я никогда туда не заглядывал.

 — Простите, я… сейчас уберу, — смутившись, схватила она какие-то цветные тряпки, что лежали на диване прямо с вешалками.

— Не беспокойся!  — скривился я. — Меня это никак не касается. Я пришёл поговорить.

— О чём? — замерла она с одеждой в руках.

— О том, что ты собираешься делать. И о том, чего ты мне не сказала.

— А вас это касается?

— К сожалению, — не стал я скрывать своей досады. — У тебя есть доказательства, что это ребёнок Пашутина?

— Теперь — да, — бросила она вещи, как лежали. И гордо тряхнула пшеничными волосами, распущенными и даже как будто со следами укладки. Обычно она ходила, туго закручивая их в пучок на затылке. А тут они слегка вились подкрученными прядями.

— И куда ты с ними собираешься идти?

— Сначала к Юлии Владимировне.

Я кивнул, словно одобряя.

— Так. И зачем?

— Хочу, чтобы она заплатила. Как минимум, отдала эту квартиру. Как максимум, дала денег и на беременность, и на роды, чтобы я убиралась подальше со своим ребёнком и сидела помалкивала.

— А если она уже в курсе? Ну, допустим, я ей уже сказал?

— Это неважно, — пожала она плечами. — Сказали вы или нет. Она заплатит за то, чтобы я не шла на телевидение и не поднимала шумиху.

— Угу, — я снова сдержано кивнул. — А дальше что?

— Дальше скажу Владимиру Олеговичу. И он тоже заплатит.

— За молчание? — предположил я. — И чтобы ты не подняла шумиху?

— Конечно.

— Ну ладно, допустим. А потом?

— Потом он наверняка захочет, чтобы я подписала какие-нибудь бумаги, чтобы мой сын не претендовал на его миллиарды.

— И ты подпишешь?

— Там видно будет, — хмыкнула она. — Смотря какие деньги он мне предложит.

Чем дольше я её слушал, тем мне становилось страшнее. Ни грамма чувств. И ладно к отцу, даже к своему ребёнку. Ни тени сожаления. Ни крупицы сомнений. Расчёт. Голый, холодный расчёт. В глазах — цифры, в душе — бюджет.  

— А если не предложит?

— Конечно, предложит.

— По-твоему Пашутин принц Малайзии что ли, чтобы бояться огласки такого банального факта, что он спал со своей домработницей и обрюхатил?

Она едва заметно дёрнулась.

— Да, слово отвратительное, — кивнул я. Отодвинув стул, сел у стола. От неубранных тарелок пахло едой. Невкусно, но мой желудок всё равно вспомнил, что пустой, и заныл. Я многозначительно вздохнул. — Ты не первая и не последняя беременная прислуга. Мы не в средние века живём. А Пашутин даже не женат, чтобы шантажировать его внебрачным ребёнком. Скорее уж окажешь ему честь, польстишь, когда во всеуслышание объявишь, что он в его возрасте ещё герой-любовник. Умеет, практикует, — усмехнулся я.

Грязная тарелка стукнула о стол, когда я отставил её подальше в сторону — терпеть эту пытку запахами было невыносимо. Смахнул в сторону крошки и опёрся локтем о стол, разглядывая девушку с нескрываемым любопытством.

— А дело вовсе не в ребёнке, — очередной раз хмыкнула она. — Я расскажу то, что он сейчас скрывает. И он точно не захочет, чтобы это стало известно.

— И что же это?

Она засмеялась. Легко. Звонко.

— Павел Викторович, я конечно, глупа, но не настолько же.

— Нет, ты далеко не глупа, Ксень, — я, конечно, слегка польстил, но посмотрел на неё с тоской. — Только понятия не имеешь во что ввязываешься. И в голове ты, конечно, нарисовала себе очень красивую картинку. Но, хочешь, я расскажу тебе как всё будет на самом деле?

Она вздёрнула подбородок и по тому как повела плечами было понятно, что уверенности в успехе у неё поубавилось. Ей страшно, боязно. Неуютно. Да и откуда уверенность? Она лезет туда, где правят совсем другие законы, а она имеет о них представление только из телевизора.

— Ты только заикнёшься Юльке, что беременна от её отца, и уже можешь заказывать некролог.

Её брови испуганно взлетели.

— Ты думаешь она допустит, чтобы кто-то претендовал на её наследство? Думаешь, охотно им поделится? Наивно веришь, что она заплатит? — я закинул ногу на ногу. — Да она спустит тебя с лестницы собственноручно. И если после этого ребёнка ты не потеряешь, то запрёт в клинике и там тебе помогут от него избавиться быстро и профессионально.