Джеффри напряг зрение, пытаясь понять, что тут к чему. Брызги крови и плоти испещрили белую стену. Свинцовые дробины оставили несколько крупных отверстий, причем некоторые из них — сквозные.

— А что там, в соседней комнате? — спросил Джеффри, поблагодарив про себя провидение, что за стеной никого не оказалось, когда Шаффер нажимала на спуск.

— Я не то имел в виду, — сказал Фрэнк. — Ты видишь, что в стене?

— Погоди-ка, — сказал Джеффри и внимательно осмотрел стену еще раз, напрягая зрение, пока не понял, о чем говорил Фрэнк. Из штукатурки торчал глаз Элен Шаффер. — Иисусе! — выдохнул Джеффри и снова метнулся к окну, намереваясь открыть его, чтобы выветрился этот жуткий запах.

Джеффри еще раз дюйм за дюймом оглядел тело, пытаясь понять, что он упустил. Наверное, следовало сегодня начинать не с родителей Энди, а первым делом поговорить с ней. Возможно, она была бы теперь жива. Он задумался, что еще успел упустить. Несовпадение калибров ружья и патрона, конечно, подозрительно, но ошибку может допустить любой. А вообще все это очень похоже на инсценировку. Может, уже у кого-то еще появилась мишень на лбу?

— Когда ее обнаружили? — спросил Джеффри.

— С полчаса назад. — Фрэнк вытер платком вспотевший лоб. — Никто тут ни к чему не прикасался. Просто закрыли дверь и вызвали нас.

— Бог ты мой! — повторил Джеффри, тоже доставая носовой платок и бросая взгляды на письменный стол.

— А вот и Мэтт, — сказал Фрэнк, и Джеффри увидел Хогана, шагавшего по заднему двору: руки в карманах, взгляд устремлен под ноги. Вдруг он остановился и присел на корточки.

— Что там? — крикнул Джеффри, и в тот же момент зазвонил мобильник Фрэнка.

Мэтт говорил громко, чтобы его было хорошо слышно:

— Это похоже на стрелу.

— На что?! — Джеффри разозлился не на шутку — нашли время для розыгрышей.

— На стрелу, — повторил Мэтт. — Вроде как кто-то нацарапал ее на земле.

— Шеф, — позвал Фрэнк, прижимая телефон к груди.

— Ты уверен? — крикнул Джеффри Мэтту.

— Иди сам погляди. — ответил тот. — Точно, выглядит как…

— Шеф! — снова позвал Фрэнк.

— Ну что там у тебя, Фрэнк? — резко отреагировал Джеффри.

— Пробили по компьютеру отпечатки пальцев из квартиры Розена — есть совпадение.

— Ну?

Фрэнк покачал головой, будто не решаясь говорить, потом вздохнул поглубже и выпалил:

— Лучше бы тебе этого не знать.

Лена, лежа на спине и глядя в потолок, старалась ритмично дышать и расслабляться, как велела Эйлин, инструктор по йоге. Лене легко давалась любая поза йоги, пока дело не доходило до упражнений на концентрацию. Сама концепция «полного отстранения» противоречила личной убежденности Лены в необходимости полного контроля над собой в любой момент жизни, особенно когда это относилось к ее телу.

На первом приеме в клинике Джил Розен порекомендовала Лене заняться йогой — чтобы научиться расслабляться и быстрее засыпать. Доктор в ходе их недолгого общения успела снабдить Лену кучей советов, но она воспользовалась только этим. Проблема отчасти состояла в том, что после пережитых кошмаров она ощущала себя так, словно ее тело больше ей не принадлежало. А поскольку с юных лет Лена занималась спортом, ее мышцы противились бездействию, в котором пребывали, пока она хандрила и предавалась жалости к самой себе. Выполнение асан, когда мышцы то напрягались, то расслаблялись, давало Лене надежду, что ей, возможно, удастся вернуться в свое прежнее состояние. Но потом начались занятия медитацией, и Лена ощутила себя такой же беспомощной, как в тот день, когда впервые познакомилась в школе с алгеброй. Все лето ей пришлось заниматься этим ужасным предметом, потому что ее оставили «на осень».

Она закрыла глаза, сосредоточившись на ощущении собственной спины, пытаясь избавиться от напряжения, но от усилия лишь плечи поднялись куда-то к ушам. Тело оставалось напряженным, как натянутая резина, и Лена никак не могла понять, почему Эйлин считала эти упражнения самыми важными. И все удовольствие, которое Лена испытывала от выполнения асан, тут же испарялось, как только музыка затихала и надо было ложиться на спину и правильно дышать. Вместо того чтобы вообразить себе стремительный поток или набегающие одна на другую волны в океане, Лена представляла часы, отсчитывающие время, и огромный список дел, которые ждали ее за пределами гимнастического зала, несмотря на то, что сегодня у нее свободный день.

— Дышите, — послышался монотонный и раздражающе довольный голос Эйлин. Эта молодая дамочка — лет двадцати пяти, не больше, — всегда пребывала в столь радужном настроении, что Лене хотелось ей врезать. — Расслабьте спину. — Теперь Эйлин говорила тихо и вкрадчиво, что, как ей казалось, должно было помочь успокоиться.

Может быть, кому-то это и помогало, но не Лене. И едва она успела об этом подумать, как Эйлин нажала ладонью ей на живот, да так, что глаза вылезли из орбит. Никакого расслабления, конечно, не наступило, но инструктор, кажется, этого даже не заметила.

— Вот так, уже лучше, — сказала она Лене, и по ее узкому лицу расплылась улыбка.

Лена дождалась, пока инструктор отойдет, снова закрыла глаза, открыла рот, потоком выпустив воздух из легких, и только начала ощущать, что это вроде бы срабатывает, как Эйлин хлопнула в ладоши.

От неожиданности Лена слишком быстро поднялась, и у нее закружилась голова. Остальные члены группы улыбались друг другу или лезли обниматься с веселой инструкторшей, в то время как Лена, схватив свое полотенце, устремилась в раздевалку.

Набрав комбинацию цифр на замке, посмотрела на себя в зеркало. Господи, как хорошо оказаться в одиночестве! После пережитых кошмаров она не могла заставить себя посмотреться в зеркало, но сегодня ее по непонятной причине влекло к собственному отражению. Вокруг глаз красовались темные круги, скулы выпирали больше обычного. Она здорово похудела — многие месяцы одна только мысль о еде вызывала приступ тошноты.

Она вынула заколку из волос, и длинные каштановые пряди упали на плечи. В последнее время ей нравилось носить волосы распущенными, как своего рода занавес. Зная, что никто сейчас ее не видит, Лена чувствовала себя в полной безопасности.

Кто-то вошел в раздевалку, и Лена направилась к своему шкафчику, вдруг почувствовав себя ужасно глупо, потому что ее застали у зеркала. Неожиданно рядом оказался тощий парень — он доставал свой рюкзачок из соседнего шкафчика. Он стоял так близко, что она ощутила, как волосы на шее встают дыбом. Лена повернулась и схватила свои туфли, решив, что может обуться и снаружи.

— Привет, — сказал он.

Лена ждала: он загораживал ей выход.

— Ох уж мне все эти обнимашки! — сказал он, качая головой, словно это было нечто, над чем они постоянно подшучивают.