– Мы здесь ненадолго, – снова пообещал Кэлси. Но его слова остались без внимания, поскольку лодка Гика уже чиркнула днищем по мели, остров был уже совсем близко.

Керидвен ступила на берег. Подчиняясь движению ее руки, обе лодки выползали на песок. Она еще раз взмахнула рукой, и клетка из светящихся прутьев исчезла. Пленники покинули лодку.

– Приветствую тебя на Инис Гвидрин, Келсенэльэнельвиал Гил-Равадри, – сказала колдунья, отвесив поклон. – Заберите свои вещи и чувствуйте себя как дома.

– Она разрешает мне взять меч? – удивился Кэлси.

– Он не может причинить ей вреда, – сказал Микки. – Ни одно оружие, изготовленное эльфами, не может ранить леди Керидвен.

– Это верно! – подтвердила ведьма. – И меня это вполне устраивает.

Кэлси ничего не сказал. Он уже прикидывал в уме, как бы сбежать с острова. Керидвен улыбнулась, будто подслушала мысли эльфа. Она вдруг закружилась в танце и запела:

– Здесь на острове моем,

Будь то ночью или днем,

Места нет для чужака –

Ни для эльфа, ни для дворфа,

Ни для гнома, ни для черта.

Коль захочет кто из вас

Переплыть по синей глади,

Обещаю – воду ту

Превращу я в кислоту.

Лодка вряд ли вам поможет,

Разберусь и с нею тоже.

Лодку в щепки разобью:

И пришельцев утоплю.

И по небу не лететь,

Встретишь ветер на пути,

Он тебя закружит в вихре,

Бросит в озеро – и стихнет.

Остров мой со всех сторон

Кислотою окружен.

– Так себе песенка, слыхали и получше, – сухо заметил Микки.

Керидвен перестала смеяться.

– Зато очень сильно действует! – заявила она, после чего у гостей пропало желание проверять водичку.

– И долго нас здесь продержат? – хмуро поинтересовался дворф. – У меня дома куча заказов.

– Вы пробудете здесь сто лет, – ответила Керидвен. – Или до тех пор, пока… – она показала на Гэри, – пока он не умрет. Теперь Инис Гвидрин – ваш дом. Устраивайтесь поудобнее. Здесь есть пещеры, которые должны понравиться тебе, дорогуша дворф, а мои добросовестные рабы соорудили здесь несколько хижин. Твоя воинская доблесть, эльф, дает тебе право на владение одной из них.

– Почему ты вмешиваешься в чужие деда, Керидвен? – вдруг возмутился Кэлси.

– Как это в чужие? – удивилась Керидвен. – Я не могу допустить, чтобы ты тревожил души давно усопших, героев.

– Уж не утратила ли она свое влияние на Киннемора? – спросил Микки, эльфа.

– Ну нет, – возразил ему Кэлси, – король у нее на поводке. Но простой народ ей не подвластен, и она опасается, что люди заинтересуются своим прошлым и взбунтуются.

– Ты глупец, Келсенэльэнельвиал Гил-Равадри, – заявила Керидвен.

– Зови его Кэлси, – посоветовал Микки колдунье, но она пропустила эти слова мимо ушей.

– Эльф-лорды Волшебноземья всегда были глупцами, – сказала Керидвен. – Вы распеваете старинные песни и рассказываете легенды о сказочном прошлом, тогда как я занимаюсь делом.

Она вдруг замолчала, видимо решив, что сказала лишнее.

– Ступай за мной, Гик. – Она взяла кейс с копьем Кедрика и пошла в замок в сопровождении коротышки гоблина.

И отомстить ей было нельзя. Джено достал из лодки молот и швырнул ей вслед, но молот превратился в ворону – она каркнула и улетела.

Уставшие спутники занялись обустройством своего лагеря. Они то и дело посматривали на берег, но о заклятии Керидвен не забывал никто.

Теперь у Гэри появилось много времени, чтобы подумать с своей судьбе и обо всей этой истории. Он подсел к Микки, тот уже дочитывал «Хоббита».

– Как жаль, что нет других книг из этой серии, – сказал Гэри. – Было бы занятие недели на две.

– Да, он все так весело излагает, этот мистер Толкин, – не отрываясь от книги, отозвался лепрекон.

– Послушай, Микки, – обратился Гэри к лепрекону, положив ему руку на плечо. Микки бросил на Гэри вопросительный взгляд. – Скажи, сколько времени прошло с тех пор, как я ушел с тобой?

Микки рассмеялся:

– Не волнуйся, парень, – и глаза его озорно блеснули. – Здесь, в Волшебноземье, особый ход времени. Когда вокруг тебя плясали гномы, они направили все события навстречу ходу времени.

– Навстречу ходу времени? – не понял Гэри.

– Ну да, навстречу, – ответил Микки. – Это значит, что время в Волшебноземье течет быстрее, чем в твоем мире. День, прожитый здесь, соответствует двенадцати годам в твоем мире. Но у себя дома ты будешь отсутствовать совсем недолго.

– А что случится… – Гэри не знал, как выразиться. – Что случится, если я здесь умру? Проснусь ли я тогда в своем мире? Раньше я об этом не задумывался. Но после всех этих сражений с гоблинами и троллями мне все чаще приходит на ум этот вопрос: что же произойдет?

Микки перестал улыбаться.

– Понимаешь, друг, – сказал он очень серьезно, – если ты здесь умрешь, то умрешь по-настоящему. Тебя не найдут – если только я не доставлю тебя в тот лес, откуда ты был похищен. Я уже говорил тебе – это не сон.

Гэри подумал, какую боль он причинит своим родителям, если погибнет здесь. Он представил себе, как его родители в полном недоумении стоят над изрубленным телом, а ланкаширские полицейские не могут найти разумного объяснения тому, что же с ним приключилось.

– Предположим, – сказал Гэри, – что Керидвен продержит нас здесь целый год, нет – десять лет. А потом ты – рр-раз и возвращаешь меня домой. Что тогда со мной будет?

– Я же сказал, сказал тебе, что десять лет в Волшебноземье – это всего лишь миг в твоем мире.

– А я могу здесь состариться? – спросил Гэри.

– Запросто, – ответил Микки. – Десять лет, проведенных здесь, не пройдут бесследно. Многие люди, вернувшиеся домой после долгих лет в Волшебноземье, недоумевали: как это они умудрились поседеть за одну ночь?

– Но я не собираюсь торчать здесь десять лет, – сказал Гэри, посмотрев на сидевшего неподалеку Кэлси. – Я надеюсь, что ты как-нибудь вызволишь меня отсюда.

– Керидвен – могучая колдунья… – начал Микки, но, увидев, что Гэри нужно подбодрить, успокоил его: – Ну конечно, я помогу тебе. Мы с Кэлси найдем способ, как победить ведьму.

Гэри благодарно улыбнулся Микки и направился к Кэлси, чтобы смотреть вместе с ним на вечернее небо.

Ночь прошла спокойно, хотя Гэри спал урывками. Он проснулся незадолго до рассвета, огляделся и увидел вокруг желтое сверкание множества хищных глаз. Кэлси и Джено уже встали: в сумеречном свете виднелись их силуэты.