Улыбка Инго стала ещё шире. А глаза оста- па лись холодными и серьезными.

— Теперь в залог будущей дружбы Его Ве- л ичество милостиво предлагает вам осмотреть м узейную часть королевского арсенала, — промозгл асил Парагон. — Мастер, благоволите со- 11 роводить гостей.

Шпигельмейстер угрюмо зыркнул на канцлера, но ослушаться не посмел. Он не без усилий толкнул двустворчатую дверь — точную копию городских ворот со всеми их венками, факелами и орлами. Медленно раскрываясь, ворота тоненько заиграли знакомую мелодию гимна: «дили-бом, дили-бом».

Парадная часть королевских арсеналов была призвана ошеломлять и подавлять. Сверкание металла и безупречный порядок показывали, что королевство действительно находится в полной боевой готовности. По стенам были развешаны разнообразные мечи, булавы, мор- генштерны и даже топоры не хуже гномских. В углу высилось кошмарное сооружение, ощетинившееся чем-то вроде серпов — боевая колесница. На противоположной стене выстроились арбалеты всех мастей и мушкетоны с раструбами.

Гуммиэль приосанился ещё больше и первым шагнул в круглый зал. Но через мгновение все присутствующие уже смотрели не на него, а на Филина. И немудрено!

При виде оружейного великолепия у волшебника, несмотря на необычайные обстоятельства, даже глаза загорелись. Было похоже, что он всю жизнь мечтал оказаться в ажурийском королевском арсенале, — так похоже, что Парагон, несколько встревоженный внезапной переменой в настроении гостей, совершенно успокоился. Остальным оставалось только внимать. Галдевшие принцы примолкли и заслушались, разинув рот. Шпигельмейстер и тот глядел на волшебника неотрывно, будто силился что-то вспомнить.

— А это знаете что? — рассказывал Филин, молниеносно перемещаясь между витринами. —

Это, между прочим, меч «воловий язык»! Придуман специально для схваток в замковых переходах и коридорах! Видите, шипы у него на рукоятке? Это для того, чтобы когда его из ножен вынимаешь, можно было бы одновременно этой рукояткой кого-нибудь… — Филин сделал соответствующий жест.

«Дает!» — восторженно шепнул Костя Лёвушке.

Было видно, что Андрею Петровичу, учителю музыки, похоже, приходилось и настоящий меч из ножен выхватывать, и не раз. Оказавшегося рядом канцлера отнесло в сторону, как бумажку сквозняком.

— А вот копьеметалка, отличная вещь… — продолжал Филин.

— А вот Кухулин метал копье и вовсе пальцами правой ноги! Это, наверное, высший пилотаж! — объявил Лёвушка и посмотрел сначала на ближайшее копье, а потом — на собственный ботинок.

— Можно и ногой. Разуваться только лень… — Филин обернулся и устремился к противоположной стене — объяснять назначение и харак- тер очередного колюще-режуще-пилящего устройства. Его Величество Гуммиэль глядел на Фи-./I ина с черной завистью: волшебник был похож на шаровую молнию, а Гуммиэль, хоть и в белоснежном мундире, застегнутом на золотые пуговицы под самый подбородок — на формочку с желе…

— Ух

щ К8.К9.Я роскошь! Филин рассматри- пал следующий меч, красовавшийся на почетной подставке, обитой багряным бархатом. — Только непонятно на кого рассчитан — под такую длину клинка рост должен быть метра два с половиной… Но каков клинок! — Волшебник восхищенно крякнул. — Прямо светится! Красавец!

— Это меч Гуммиэля Тринадцатого, — милостиво объяснил Гуммиэль, — он отличался… м-м-м… высоким ростом и… э-э-э… могучим телосложением… — Король внушительно расправил плечи и даже приподнялся на цыпочки, подобрав брюшко. — У него тоже было четырнадцать сыновей!

— …и пять дочек! — тихо, но внятно вставил Парагон.

— Подвигов, наверное, насовершал? — поинтересовался Филин, любуясь холодным сверканием клинка.

— По преданию, этим самым мечом он зарубил дракона Гельма!

Костя было вскинулся, так что Лёвушке пришлось на всякий случай пихнуть его в бок. Дракон утих и впал в напряженную задумчивость. Он нервно почесывал нос и прикидывал степень своего возможного родства с драконом Гельмом.

— Ого! — с уважением сказал Филин, вложил меЧ в ножны и, обернувшись, удивленно воскликнул: — Инго, эй, ты что такой скучный?

— Да потому что я знаю, отчего он светится, — негромко ответил Инго. — Крови он напился, кро-вуш-ки. Вот и светится теперь. Доволен, небось, и новой хочет…

— А для чего его ковали-то? — пожал плечами Филин, оглаживая рукоять.

— Да и то, для чего его делали, я тоже до конца не понимаю, — сумрачно отозвался Инго. —

Ну не чувствую я всей этой боевой романтики! Убивать — ладно, убивайте, если надо, но вос- хищаться-то этим зачем?!

Гуммиэль воззрился на Инго в полном недоумении.

— Странные у вас взгляды в вашем Радинг- лене, — надменно сказал он. — У нас за такое мигом на рудники отправляют. Ну ничего, — утешил он гостей. — Породнитесь с нами — все переменится. Мужайтесь, ждать недолго. Мы вольем свежую воинственную кровь в жилы ваших монархов!

— О да! — подхватил Парагон. — Отсюда вас препроводят в портретную галерею, и вы увидите парадные изображения многих славных поколений королевского рода — Гуммиэля Первого Завоевателя, Гуммиэля Седьмого Защитника, наконец, легендарного Гуммиэля Тринадцатого Драконоборца! — канцлер аж извивался от прилива верноподданических чувств. — А кстати, о драконах, — самым светским голосом прибавил он. — С тех давних пор многое переменилось. Сейчас вы убедитесь, что такое настоящий прогресс. Ну-ка, мастер, покажите нам последнюю модель противодраконовой катапульты!

Шпигельмейстер пробурчал что-то себе под нос — Лёвушка, стоявший ближе всех к мастеру, отчетливо расслышал «песий хвост» — а потом двинулся вон из музейной залы.

Вся процессия потянулась за ним. Костя весь подобрался и оглядывался по сторонам. Из- за галдежа, который снова подняли тринадцать принцев, никто, кроме Лёвушки, не слышал его страстный шепот:

— Слушай, Левка, а давай, я прямо щас, а? Зуб даю, они у меня получат!

— Вякнешь — убью, — нежно и проникновенно предупредил Лёвушка. Он порылся в кармане, очень кстати нашел там чудом уцелевшие в шторме Лизины королевские ириски и принялся дальновидно скармливать их Косте по одной. — Не суй пальцы в розетку. И вообще, мог бы сам догадаться. Неужели тебе папа до сих пор не объяснил?

— М-м-м! — дракончик прочно и надолго завяз зубами в липких конфетах. — Моам муам!

— О чем это вы секретничаете, дорогие гости? — сквозь толпу просунулся острый нос Парагона.

— Да вот, ваша незаменимость, думаем, в чем идти на свадьбу её высочества, — невозмутимо откликнулся Лёвушка. — Браки родовитых особ — это не фунт изюма.

— Ну вот вам и катапульта, — не без гордости объявил впереди мастер. — Влет бьет, плетен батон!

«Блин-компот!» — беззвучно вырвалось у Кости. В ручищах у Шпигельмейстера блестело нечто очень похожее на связку чудовищных петард.