Европу снабжали сахаром пять стран – Португалия, Испания, Голландия, Франция и Англия. Это уже далеко не монополия, но всё равно в то время тростниковый сахар был ещё спутником роскоши. Это сегодня он – дешёвая бакалея, а тогда был дорогим заморским товаром, доставлявшимся через океан с риском для жизни.

И поскольку сахар стоил дорого и на нём можно было хорошенечко заработать, пытливые умы размышляли: а нет ли каких-нибудь европейских растений, из которых можно оный сахар добыть, чтобы не таскать его аж из-за океана?

В середине XVIII века один немецкий исследователь обнаружил, что сахар содержится в свёкле. Он сделал доклад перед Прусской академией наук, где парня подняли на смех: виданное ли дело – сахар из свёклы добывать! Учёный немец кинулся к французам: а вы не хотите попробовать? Те задумались, но денег решили не давать: в то время ещё не было выведено специальных сортов свёклы с большим содержанием сахара, и потому овчинка показалась не стоящей выделки. Первый экспериментальный заводик, всё-таки построенный в Пруссии аж через полвека, действительно едва сводил концы с концами: из огромного количества свёклы получалось слишком мало сахара.

Но наука не стояла на месте! К тому времени увлечённый этой дерзкой идеей – добывать сахар в Европе! – французский селекционер по фамилии Ахард вывел особый сорт свёклы с повышенным содержанием сахара. Это было прекрасно. Однако бог весть, сколько бы ещё времени понадобилось энтузиастам на продвижение своей свекольной идеи, если бы не Наполеон. Сей великий буржуазный преобразователь феодальной Европы, объединивший почти всю Европу под французским штыком и под французскими законами, в ответ на недружественные действия Англии объявил ей экономическую блокаду – отныне ввоз всех колониальных товаров, включая сахар, английскими кораблями был запрещён. А островная Англия тогда была настоящей владычицей морей, именно её флот доставлял львиную долю заморских товаров в Европу. Можно сказать, англичане были финикийцами той эпохи.

Своим запретом Наполеон хотел удавить Англию экономической удавкой, ибо лишь та страна хорошо себя чувствует, которая активно торгует. По экономике Англии был нанесён тяжелейший удар, правительство в Лондоне шаталось. Но и Европе пришлось несладко в самом буквальном смысле – она лишилась многих привычных товаров, и сахар оказался одной из главных потерь.

Это было самое начало XIX века. Как уже говорилось, сахар в Европе был всё ещё дорог, о чём говорит его потребление – на одного француза в год тогда приходилось всего 800 граммов сахара. И это ещё ничего – житель Российской империи потреблял всего 170 граммов! Несладкая была жизнь у русских крестьян… Для сравнения: сейчас средний европеец потребляет сахара около 35–37 кг в год. (Отсюда, кстати, и катастрофический рост заболеваний диабетом. Сладкая жизнь даром не даётся…)

А тогда не знающий ничего про диабет, но озабоченный состоянием экономики и дефицитом сахара Наполеон провёл серию мероприятий по замене заморского тростникового сахара своим родным – европейским. Как человек разносторонне образованный и чертовски эрудированный, он знал об опытах по извлечению сахара из свёклы, поэтому сделал на неё ставку. И не прогадал. Именно Наполеону мы обязаны не только диабетом, но и колоссальным развитием сахарной промышленности, буквально совершившей переворот в кулинарных нравах Европы.

Вскоре вся Европа перестала зависеть от заморского сахара, потому что заполнилась свекловичными полями и сахарными заводами. В результате цены на сахар так упали, что он стал доступен самым широким слоям населения. Сахар начали добавлять даже в мясные и рыбные блюда. Возникла целая новая массовая культура потребления сахара со всеми необходимыми аксессуарами – сахарницами, щипчиками для колки сахара… Уж не знаю, имеются у вас дома такие щипчики или нет, а я их ещё застал. Это сейчас везде продаётся сплошной быстрорастворимый рафинад или сахарный песок, а раньше продавался также сахар прессованный, прочный, как камень, в виде глыб или кусков, которые надо было колоть особыми щипцами и пить чай вприкуску, то есть просасывая горячий напиток через кусок рафинада во рту, и этот кусочек постепенно во рту растворялся. Целое приключение!..

Вскоре сахарная отрасль стала считаться настолько важной, что правительства разных европейских стран начали защищать своих производителей от конкуренции заграничных сахарозаводчиков, но это уже совсем другая история, которая чуть позже будет непременно рассказана ввиду её важности для понимания основ экономики. Это будет наш второй сахарный урок. Но поскольку мы пока ещё не извлекли первый, продолжим экскурсии по другим знаменитым товарам со схожей экономической судьбой. На очереди у нас – каучук.

Приступая к рассказу о нём, я должен сообщить, что тревожная история каучука тоже началась в эпоху Великих географических открытий. Но началась тихо и незаметно

Отважный мореплаватель, искатель специй и индий Христофор Колумб во время своего второго путешествия в Америку (как раз когда он привёз туда сахарный тростник для засевания) увидел на острове Гаити необыкновенное зрелище, поразившее его – индейцы, разбившись на две команды, играли в мяч. Именно мяч и поразил адмирала. Современные люди при слове «мяч» представляют себе надувное изделие. Конечно же, мяч индейцев был не таков. Это был цельный шар – плотный, не очень ровный, тяжелый, коричневый. А самое удивительное было в том, что, когда мяч падал на утоптанную землю, он высоко подпрыгивал, словно живой.

«Офигеть!» – подумал Колумб и достал мобилку, чтобы тут же набрать королю Испании и оповестить об удивительном открытии. Но тут же вспомнил, что сотовую связь ещё не изобрели, и решил просто привезти этот мяч в Европу «живьём». Он попросил у дикарей чудный сувенир, выменяв его, видимо, за пару магнитов на холодильник с надписью «Меняем золото на шнурки. Круглосуточно. Спросить Колумба».

Едва мяч попал в руки мореплавателя, Христофор отметил, что тот довольно липкий и от него почему-то исходит аромат копчёностей. Позже выяснилось, что свои мячи индейцы делали из млечно-белого сока дерева под названием гевея, – дикари надрезали кору, собирали густеющий сок и скатывали из него мячи, лепили галоши, а готовые изделия окуривали дымом, то есть коптили. Копчение спасало загустевший сок гевеи от пожирания микробами и насекомыми. Это и был природный каучук, напоминающий после затвердевания резину.

Положил Колумб каучуковый шар в свой сервант или сундук да и повёз в Испанию. Так, на корабле одного из самых знаменитых и самых ошибавшихся мореплавателей в истории, необычное вещество попало в Европу. Европа поморгала на коричневый шар слегка ослепшими от блеска золота глазами, да и забыла о нём на долгие сотни лет. Зачем ей этот непонятный прыгающий мяч с запахом дыма?

Шли годы. Настал XVIII век. И каучук был открыт заново – французская научная экспедиция нашла в Южной Америке странное дерево, белый сок которого густел на воздухе и становился упругим. О соке было доложено, куда следует, а именно – во Французскую академию наук. И учёные люди в париках с кудряшками стали думать, куда бы это дело приспособить. Для начала использовали кусочки каучука как ластик – стирали ими карандашные линии на бумаге. Потом изобрели подтяжки для штанов. А чуть позже дяденька по фамилии Макинтош из дождливой туманной Англии придумал, как с помощью каучука сделать непромокаемый плащ. Нужно просто проложить между двумя слоями ткани тонкий слой каучука. Изобретение так понравилось, что непромокаемые плащи с тех пор стали называть по фамилии изобретателя – макинтошами. Тогда же изобрели и галоши, который надевались на ботинки в дождливую погоду.