– Скоро и другие поймут это. И что тогда? Станем спускать друг друга на поясах?

Он замолчал, ожидая, что ответит наш вожак, а я перестал дышать, чтобы ничего не пропустить. Как жаль, что я не подошел еще ближе! Те, у колодца, так громко нюхают...

– Думаю, нам не хватит поясов. Да и не каждого они выдержат.

А если пояс выдержит Старшего, то его не удержим мы.

– Значит, до воды не добраться? – еще тише спросил Медведь, и я едва услышал его.

– Здесь должен быть насос. Но вот работает он или нет, не знаю. Надо проверить.

– Проверь, – попросил Медведь.

Оказывается, и Медведи умеют просить. Сказали бы раньше, не поверил бы.

– Проверю, – отозвался наставник. – Когда взойдет луна. Я не так хорошо вижу в темноте. Все-таки у меня не кошачье зрение.

Кажется, он улыбнулся, и мои губы тоже расползлись в улыбке.

– А я вижу только днем. – Медведь шевельнул плечами. – Ночью по горам не ходят, – добавил он. – Даже когда там холодно и светло от снега. Опасно ходить. Можно принять тень за трещину. Или трещину перепутать с тенью.

– Я тоже бывал в горах. Правда, летом и днем. А ночью мы сидели у костра, пели и пили. Красиво там, в горах, но мы тогда так и не добрались до вершины. Мой друг сорвался, сломал ногу – пришлось вернуться. Давно это было, еще до... – Наставник почему-то замолчал, зевнул и уже совсем другим голосом сказал: – Я немного посплю, если ты не против.

– Спи, – тут же отозвался Медведь. И его шепот услышали все. – Я присмотрю, чтобы тебе не мешали.

Не думаю, что кто-то захочет помешать наставнику, пока Старший Медведь стережет его сон.

Я тоже остался на месте. Подойду к наставнику потом, когда он выспится.

Крис Тангер. Выездной консультант

Темно. Песок приятно греет спину. Воздух сухой, прохладный. «Очень полезно для вашего легкого», – мог бы сказать очкарик в зеленом халате. Он изрядно поковырялся во мне, когда мы вернулись из джунглей. Тогда-то он и порекомендовал сменить климат. Мне еще повезло, а другим и перемена климата не помогла – не видел я, чтобы мертвые воскресали от этого. Вот и после армии мне повезло, когда в горах не выдержало крепление и Алекс сорвался. А я один крюк только успел забить. Вот и повисли мы вдвоем на нем одном и не знали, удержимся или ниже посыплемся, с камнями и снаряжением. Еще и Амаду прихватим с собой. Удержались. Алекс отделался сломанной ногой, я – легким испугом, а Мод нащелкала горных пейзажей. Давно это было. Сейчас Алекс весит больше, чем мы тогда вдвоем и в полном снаряжении. Подняться без лифта на второй этаж для него теперь такое же безумное приключение, как наша внезапная прогулка в горы. Тогда мы оба были только друзьями для одной смешной рыжеволосой девчонки. Она еще не выбрала кого-то из нас, и нам было хорошо вместе, весело, легко. Я только вернулся из армии и пока не получил приглашение от Компании. Алекс не хромал тогда, не жрал столько шоколада, не пил кофе со сливками в таких количествах и не писал книг, что принесли ему деньги и славу. Тогда никто не называл его Мастером Ужасных Триллеров. Бедняга Алекс!.. И как только не обзывают его теперь! Кто же мог подумать, что один выпавший крюк так изменит наши жизни. Сломанная нога – и молодой преуспевающий журналист станет известным писателем. Надежное крепление – и бывший десантник получает высокооплачиваемую работу по специальности, с регулярными командировками. «Поездите, посмотрите мир, узнаете много интересных людей... и, может быть, они не будут в вас стрелять». Так пошутил тот, кто принимал меня на работу. А рыжеволосая девчонка все-таки определилась с выбором. Жизнь казалась мне прекрасной и удивительной. И еще годы и годы были до упавшей опоры. Тогда слово «хранитель» не ассоциировалось у меня с мостом, да и сами мосты не казались чем-то опасным, похожим на зверя в засаде.

Тогда мне и в голову не могло прийти, что когда-нибудь я окажусь в компании полулюдей-полузверей. Или как их правильно назвать?

«Т'анги», – подсказал Хранитель.

«Ну это в твоем мире они т'анги, а в моем их называют оборотнями».

Я – и компания оборотней. Кому сказать, не поверят. Я и сам себе не верю. Пока не вижу этой «веселой компании», не разговариваю с кем-нибудь из них при свете. Нет, вру. Даже тогда не верю.

Вот сидит один из них, охраняет мой покой... Ну какой он оборотень? Мужик как мужик, таких, как он, – десять на дюжину. Ну это я немного приврал. Такие экземпляры и в моем мире встречаются нечасто. Но пара-тройка из дюжины «качков», может, и найдется. Не думаю, правда, что он специально качался до таких габаритов. А уж заполучить такие длинные руки... тут никакой тренажер не поможет. Как говорится, с этим родиться надо. И сын со временем станет копией отца. Ростом и длиной рук он и сейчас не уступает. Осталось только набрать вес – центнера полтора-два – да проследить, чтобы эти центнеры перешли не в жир, а в мускулы. Вот и получится второй Мерантос.

Я знаю его имя, а он знает мое, мы обращаемся друг к другу на «ты» и идем к каким-то горам, которых я в жизни не видел. И до сих пор не знаю, зачем мне нужна эта прогулка. Хранитель попросил, а я вот не смог отказаться. А за мной идет компания оборотней-беглецов, которые почему-то решили, что я здесь самый главный и меня можно нагружать всякими проблемами. А я бы с большим удовольствием переложил все проблемы на могучие плечи Мерантоса и отошел за его широкую спину. Так нет же, опять меня понесло в командиры. Мол, кому еще командовать, как не мне. По армии соскучился, наверно. Тогда командуй, а не строй из себя утомленного властью. У тебя люди пить хотят, так придумай, как достать им воду, а то они совсем озвереют и порвут тебя в клочья за обманутые надежды.

То, что колодец работает от солнечной или лунной энергии – в это я поверил достаточно быстро, понять бы еще принцип действия насоса.

И тут я будто услышал ворчуна Курта: «Зачем мне этот принцип действия? Главное – знать, за что держаться, на что нажимать и с какой стороны от этой штуки стоять». Старшина частенько выдавал подобные перлы. Новобранцы слушали, выпучив глаза, когда он орал, расхаживая перед ними: «Запомните, мы делаем дело, а умники думают, сидя на своих задницах! И нам платят за то, чтобы умникам никто не мешал думать. Нам платят за дело, а не за то, чтобы мы думали всякие дурацкие мысли! А кому не нравится такой расклад, тому нечего делать в армии!..» Так орать Курт мог часами, и габаритами он слегка напоминал Мерантоса. А еще один оборотень немного похож на Паоло. Нет, Испанец был темным, а не рыжеватым и ростом повыше, но тоже двигался как молодой кот или как танцор-матадор. И Паоло жутко обижался, когда его называли «кисонька». И погиб он из-за моей глупости – психанул на «кисоньку», приподнялся и поймал глазом пулю. Я потом тоже психанул и пошел охотиться на снайпера. Как же орал на меня сержант, когда я вернулся! Мне еще повезло, что я не оглох. Думал, он и винтовку об меня обломает, ту, что я притащил из «самовольной отлучки». А он только бросил ее в меня и сказал, чтобы я проваливал с этой долбанной винтовкой. Уж если я прикончил снайпера, то и добром его могу пользоваться, не дожидаясь, пока суд введет меня в наследство. Винтовка стала первой ниточкой, что связала меня с Компанией. Это было еще до встречи с Амадой. Тогда я и не думал уходить из армии. А Мод... вряд ли она была приманкой Компании (очень надеюсь на это). И совсем не важно, что она там работала. Просто Амада так удачно вписалась в расклад, что не было смысла заменять ее другой. А потом произошел несчастный случай, и у меня не стало жены. Но появился занятный собеседник, что отвлек меня от мыслей о ее смерти. И появился не на работе или дома, а прямо в моей собственной голове. И как я не свихнулся после такого?! Если, конечно, не свихнулся... А то, может, лежу себе сейчас в тихой уютной палате, в каком-нибудь неприметном заведении для уставших от реальности сотрудников Компании. Может быть, прогулка по ржавым пескам с местными оборотнями – это всего лишь галлюцинация?