Я кивнула. Лас прав. Какой прок от истеричных метаний и плохих мыслей? Оливер не умер – и не умрет! Он не может умереть! Такой несгибаемый, такой… прямо как…

– Как Лия? – спросила я, пока не успела подумать о Марко.

Лас вздохнул и посмотрел на дверь. Потом сказал:

– Ты можешь зайти, – и толкнул дверь палаты.

Мы оказались в крошечной комнатке, заполненной приятным ароматом. Первое, что я увидела: ряды цветов, громоздящиеся на подоконнике. Пять штук: двое в горшках, остальные – в вазах. Второе, что я увидела, – Лию. Она лежала на узкой кровати, и ее тонкие руки покоились поверх одеяла. К одной руке была приклеена капельница. Ее голова утопала в подушке, а лицо было мертвенно-бледным.

– Все на самом деле хорошо, – сказал Лас. – Врачи дают положительный прогноз. Совсем скоро Лия очнется. – Лас поправил ее одеяло.

Я этого не видела, но знала: под одеялом скрывается перемотанное тело. Ее рану зашивали, но никто не мог точно сказать, попал ли внутрь яд нагов. Лию нашли на берегу. Никто не знал, кто ее ранил. Все могло быть.

– Конечно, Лас, она поправится, – сказала я и шагнула к подоконнику. Цветочный аромат обволок ноздри. В цветах я не разбиралась – мои скудные знания позволяли различать лишь розы, лилии и ромашки. А тут были как раз те цветы, которые я не знала – то есть, не розы, не лилии и не ромашки.

– Те, что в горшках, от родителей Лии, – отозвался Лас, увидев, что я переместила внимание на цветы. – Мы с ребятами прислали ей хризантемы – те, что справа. Лия их очень любит. А остальные – от ее друзей и знакомых по библиотеке или школе. Если помнишь, Лия училась здесь, на острове Дагаз.

Я подошла к цветам, которые больше всего привлекли мое внимание. Они расположились в вазе посередине, выглядели, как ромашки, только более крупные и были нежно-зеленого цвета, словно фисташковое мороженое. Где-то я такие уже видела… я вдохнула их аромат. Пахли они почему-то яблоком.

У меня промелькнуло озарение. До этого я не могла провести параллель, а теперь получилось. Я повернулась к Ласу, спросила:

– Лас, ты говоришь, Лия не любит такую погоду… ну, шторм и всякое такое.

– Да, она больше любит солнечную погоду, – рассеянно отозвался Лас. – Небольшой дождь тоже нравится, она иногда даже выходит погулять под ним. Но стоит подняться ветру, а на горизонте – тучам, она запирает все окна и закрывает шторы. И всегда приговаривает: «Лишь бы не было нападения». Поэтому очень странно, что в тот штормовой день она вышла куда-то…

Я застыла, глядя на цветы. Внезапная догадка бахнула по голове гигантским кулаком. Лия самостоятельно вышла из дома в шторм. Она была как будто не в себе. А что, если она в самом деле была не в себе? Вдруг она опасалась шторма не просто так? Что, если она, как я сегодня, потеряла контроль над собственным телом?

А потом – на нее напали. Кто? Перед глазами промелькнули люди в черном, которые вытащили меня из дома и бросили в море. Один из них был пиратом Фенхеля, второй – возможно, Генри.

Нет, нет, какой бред… они не пытались пырнуть меня ножом… они что-то проверяли.

– С тобой все в порядке, Элира? – уточнил Лас.

Я очнулась от мыслей и повернулась к нему. Спросила:

– Слушай, Лас, а ты случайно не видел на своем берегу пиратов?

– Пиратов? – брови Ласа высоко поднялись. – Они орудуют где-то неподалеку?

– Не знаю, – я вздохнула. Все было таким запутанным.

Пираты. При их появлении пропадает Лия, а потом ее находят на берегу Генри с ножевым ранением. Потом похищают меня и бросают в море, из которого я спасаюсь каким-то чудом. А потом Фенхель хочет меня завербовать.

Вчера с ребятами мы решили, что какая-то логика в этом есть. Вот, пират по наущению Фенхеля сбрасывает меня в море, чтобы что-то проверить. Я каким-то магическим образом выплываю. А потом Фенхель указывает на меня – значит ли это, что проверку морем я прошла? Видимо, да. А сегодня наги не нападают на меня, зато из-за шторма я чувствую себя хуже некуда, и из-за меня…

Оливер…

Так, нет, думай дальше. Наги на меня не нападают. И я нужна Фенхелю. А Фенхель хочет найти сокровища. Наверняка Оливер уже давным-давно догадался… Все ясно. Фенхель заранее обо мне знал – о том, кто я такая, – и вознамерился во что бы то ни стало получить меня в свою пиратскую команду, чтобы я добывала для него сокровища нагов. Как удобно! Они же не нападут на меня!

Единственный вопрос, на который у меня нет ответа: кто я такая?

Глава 23. Завершение ЯТН

Лия – такая же, как я. Поговорив с Ласом, я выяснила несколько любопытных фактов. Первый: Лас не припомнит случая, чтобы наги были рядом с Лией или пытались на нее напасть. Второй: Лия всегда жаловалась на головные боли в штормовую погоду. Третий: она любила сидеть у окна и смотреть на волны. Четвертый: пару раз она падала в обморок, и эти разы происходили во время бури и после боя с нагами. Ласа это беспокоило, он то и дело отправлял Лию к врачу, и та ходила, но говорила, что с ней все в порядке…

С ней все было в порядке. Кажется, в отличие от меня, Лия знала, кто она такая.

– Ты пытаешься на что-то намекнуть, но я не понимаю, Элира, – Лас провел рукой по лицу.

– Я сама не знаю, Лас, – вздохнула я. Я не могла делиться своими опасениями. Вдруг я не права? Вдруг все, что я себе надумала, на самом деле чушь собачья? Зачем зря напрягать Ласа, который и без того места себе не находит?

Завибрировали часы, и Лас быстро взглянул на них.

– Нападение? – спросила я, поймав его взгляд.

– Да. Можешь побыть немного с ней, – он улыбнулся мне на прощание и был таков.

Я уставилась на лицо Лии. Оно было бледным и по цвету сливалось с подушкой. Лия, почему тебя ранили? Кто это сделал? Или, может, тебя похитили, сбросили в море, но ты всего-навсего не прошла испытание – и какой-нибудь наг вонзил в тебя копье?

При мысли о копье я подумала об Оливере и вышла в коридор. Отправилась назад, к его палате, ожидая, что врачи меня успокоят. Но этого не произошло. У палаты все еще сидел куратор Миранд и сосредоточенно о чем-то думал. Стоило