Снова поворот, и вот я резким движением резко распахнул рубаху. Никаких кубиков пресса у меня нет, но и отвисшего жира тоже. Просто молодое тело, так что стыдиться нечего. Плавно сдвинулся к своему столу, слегка изогнулся, и рубаха, чуть задержавшись на плечах, соскользнула по рукам. Бросил на стул, и снова движения бёдрами, демонстрируя гибкость и ритмичность. Местный охранник двинулся ко мне, чтобы пресечь такое безобразие, но пепельная одним движением руки остановила его. И взгляд такой заинтересованный, словно никогда мужика с обнажённым торсом не видела. Ну что ж, сделаем ей подарок.

Сдвинувшись к пепельной, стал медленно расстёгивать ремень. Медленно, качая бёдрами, на уровне её глаз. Потом резко расстегнул, сдвинул пряжку, и вроде как едва успел подхватить сползающие штаны. Ну что ж, поиграем на этом. Чуть покачивая бёдрами, медленно стал приспускать штаны с одного бока, потом с другого, а потом они поползли вниз. Ещё немного, уже может показаться самое ценное в мужском организме, и взгляды женщин прикипели к линии штанов. Надеюсь, их фантазия дорисует всё остальное.

Но хорошего помаленьку. Всё так же под музыку, плавно, подтянул штаны и застегнул ремень. А потом рубаху на плечи, и так же медленно застегнул пуговицы одну за другой.

Получилось удачно, и оделся я почти одновременно с окончанием песни. А когда шёл к столу, заметил во взглядах женщин разочарование. Ну да, поманил, а толком ничего не показал. Ничего, они у своих мужиков вечером всё посмотрят.

Когда уселся за стол, меня покачивало. То ли от усталости, то ли от выпитого, то ли от полного расслабона. Хорошо бы выпить чего-нибудь прохладненького, но я не сообразил сразу заказать, а теперь и смысла нет. Сейчас допью водочку, и можно уходить. Мне ещё до общаги добираться чёрте сколько.

Женщины проводили взглядами очередную рюмку, которую я опрокинул в себя, и пепельная, дождавшись, пока я хоть немного закушу, вдруг спросила.

-Как тебя зовут?

Зовут? Да нет, меня не зовут, я сам прихожу когда хочу и так же ухожу. А, нет, она же про имя спрашивает. А как меня зовут на самом деле, вдруг озадачился я. За последние полтора года у меня было, наверное, пять имён, три клички, и это не считая того имени, которое мне дали на Земле. Но его я даже вспоминать не хочу, потому что просто не верю, что смогу когда-нибудь вернуться. А если и смогу, то пройдёт столько времени, что ничего привычного и знакомого просто не останется. Так что про тот этап жизни можно забыть. А какое имя было у меня в последнее время? Как бы не ляпнуть что не надо.

-Не помню - почти честно признался я - Щас выпью ещё немного, и вспомню.

Потянулся к графинчику, но пепельная вдруг выхватила его из под моей руки и отставила в сторону.

-Тебе уже хватит.

Слова были почти правильные, но кто она такая, чтобы решать за меня? Благодушие мгновенно куда-то испарилось, и я стал наливаться злобой.

-Поставь на место и больше так не делай!

Видно, было у меня в голосе что-то такое, что заставило пепельную послушно вернуть графинчик.

-Тебе же будет плохо.

-А это уже моя забота, не твоя.

Из принципа налил полную рюмку, но рука качнулась, и остатки водки я разлил по столу. Плевать, щас выпью и домой пойду. Сидел, закусывал, и что-то меня качать начало всё сильнее. В тарелку ложкой ещё попадал, но грибок выловить с первой попытки уже не получалось. Водку палёную, что ли, подсунули? Или я ошибся, и в ней не тридцать, не сорок, а как бы не все пятьдесят градусов? Да и частить не стоило, и в рюмку можно было поменьше наливать. Вот что значит долго не тренироваться в таком важном деле.

С трудом облокотившись на стол, попытался сфокусировать взгляд на сидящих напротив женщинах. И не такие уж они и красивые. Блеклые, молчаливые, скучные. Смотрят на меня настороженно и молчат. Что, не нравлюсь? Да и фиг с ними.

-Споём мы песню боевую

на радость нам, на страх врагу.

Затянул я любимую песню прадеда и тут же заткнулся, потому что следующая строчка была про пограничников-чекистов, о которых здесь лучше не знать. Женщины восприняли такую короткую песню по-своему.

-Ты где хоть живёшь?

Где? Вроде, помню, в общаге, но зачем это знать этим тёткам? Зачем им незнакомый пьяный парень? Надо следить за собой, ведь я, вроде как, в самоволке от своей прежней жизни. Ничего не знаю, ничего не помню. Немного приду в себя и потопаю домой.

-А хотите, я вам смешные истории расскажу?

Женщины переглянулись.

-Расскажи.

Так, а что же рассказать, задумался я. Про Мёртвые земли? Даже самому не смешно. Про работу уборщиком? Тоже ничего интересно для этих расфуфыренных дамочек. То, что мне приходится ходить с ошейником? Так это мои проблемы, не их. Чёрт, ничего интересного не вспоминается. Когда с этой... как её... с Лилией трепался, анекдоты сами лезли на язык, а сейчас всё куда-то исчезло. Почему? Лилиа больше нравилась?

Из задумчивости меня вывело дёрганье за плечо.

-Эй, ты чего, уснул?

Это кто меня спрашивает? С трудом сфокусировал взгляд на сидящих напротив. Какие-то женщины. Чего-то хотят? Надо поосторожнее, как бы не ляпнуть чего-нибудь лишнего.

-А давайте просто поговорим.

Женщины закивали, а я опять задумался - а о чём с ними говорить? Кто они вообще такие?

Дальше я помню урывками. О чём-то мы всё-таки говорили, но о чём - хоть убей, не помню. От усталости пару раз чуть не ткнулся мордой в стол. Хорошо хоть салат не заказывал, а то бы совсем опозорился, уснув мордой в тарелке.

А потом вообще не помню...

Пробуждение было ужасным. Я попытался оценить своё состояние тела и заторможенно сделал вывод - или я сильно заболел, или у меня дикое похмелье. Все признаки налицо - тошнит, страшная головная боль и полное ощущение, что я кручусь на карусели. С трудом открыл глаза, попытался поднять голову и еле сдержал приступ рвоты. Да уж, водка точно была палёная. Выпил от силы пол-литра, и такие ужасные последствия. Закуска-то была хорошая - сплошное мясо!

Постанывая, осторожно сел на кровати и огляделся. Судя по всему, я в каком-то зажиточном доме. Даже спальня метров в сорок. Два высоких окна с весёленькими шторами. Справа от меня что-то вроде трельяжа или как их там называют. Ну, типа как в