— Я слышала его голос, Джоан, — покачала головой Мария. — Он разговаривал со мной. Я точно знаю, что это Гарри. — У Марии задрожали колени, и она ухватилась за руку Джоан. — Он лгал мне, он заставил меня поверить, что он — джентльмен…

— Давай присядем. — Джоан обняла подругу за плечи.

Мария позволила кузине отвести ее к скамейке, которая стояла поблизости. Девушка тяжело опустилась на нее, все ее мечты и фантазии рухнули в одно мгновение. Как он мог так обманывать ее? Как смел, забраться в ее комнату, когда он всего лишь слуга? Как он мог позволить себе думать, что намерен ухаживать за ней?

— Теперь ты понимаешь, почему он так и не решился представиться? Вот змея! — возмутилась Джоан. — Как будто у него был шанс! Мне кажется, ты должна радоваться, что раскусила его. Теперь ему уже не удастся скрыть свое настоящее лицо, он — лгун. Тебе надо немедленно сообщить об этом родителям; они должны знать, что под видом джентльмена в их дом проник простой слуга.

— Нет. — Голосу Марии был слабым, но спокойным. — Он… Он обманул меня, но на самом деле никогда не говорил, что он — джентльмен. Я уже ничего не понимаю. Но родителям ничего говорить не стану. Зачем им лишние проблемы?

— Но что же ты станешь теперь делать? Как отомстишь этому негодяю? Он заслуживает этого, ты знаешь. Надо же… Я сама наполовину влюбилась в него, вернее, в его образ. Просто слушала, что ты о нем рассказываешь, и по твоим словам почти влюбилась. — Джоан наклонилась к Марии и сжала ей руку. — Знаешь, возможно, это и была его цель! Если бы он мог сохранить в тайне свою игру, он бы мог влюбить в себя какую-нибудь девушку и даже убедить ее сбежать вместе с ним. Представь ее состояние, когда она обнаружила бы, что вышла замуж за обычное ничтожество.

Мария слушала, что говорила кузина. Ей следовало считать себя счастливой, потому что в отличие от Джоан она влюбилась в Гарри не наполовину, а по-настоящему и даже думала выйти за него замуж, если только… если только…

Но это оказалось совершенно невозможно. Ее руки сжались в кулаки, когда потрясение от открытия уступило место разочарованию и крушению иллюзий. Гарри должен был знать, что граф Донкастер никогда не позволит своей дочери, своему единственному ребенку, выйти замуж за человека, который ниже ее по положению. Как только Гарри узнал, кто она такая, он должен был понимать, что отец не одобрит их встреч, не говоря уже о замужестве. Каждый миг его ухаживаний оказался всего лишь безжалостным обманом, он все больше привязывал ее к человеку, с которым ей никогда не связать свою судьбу.

Нет, он не был таким уж подлым, убеждала себя Мария. Он не делал ничего такого, чего она не хотела или не позволяла, и в целом их встречи носили невинный характер. Это, конечно, не оправдывало его проникновений в спальню Марии, хоть он и просил на это разрешения, но он ведь не лишил ее невинности. Всякий раз, когда он прикасался к ней, она хотела этого, позволяла это и принимала. И возможно, он знал, что его кандидатура неприемлема, но не мог ничего поделать с собой из-за любви к ней…

Мария вскочила на ноги, ужасаясь самой себе за то, что защищает его, за то, что по-прежнему хочет, чтобы он объяснился. Она надеялась, что он безумно влюбился в нее, поэтому ее отказ ударит его так же больно, как ударил Марию его обман. Она надеялась, что он упадет духом, зачахнет и умрет с разбитым сердцем. Вот тогда она снова станет счастлива. Глаза Марии наполнились слезами.

— Я хочу домой, — обратилась она к Джоан. — Прямо сейчас.

— Ну конечно. — Джоан нежно обхватила ее за талию, и они пошли в гостиную. Мария не стала оглядываться назад, чтобы опять увидеть этого лживого негодяя, пока он подавал старому Крейну его чай.

Вряд ли она бы заметила, что Гарри следил за ней. Он не мог позволить себе, открыто смотреть на Марию, но несколько раз украдкой взглянул в ее сторону. В его мозгу отпечаталось выражение шока на ее лице. Боль от разоблаченного предательства, которую он успел заметить в ее глазах, пронзала его как раскалённая добела пика. Его изводило понимание того, что он вынудил ее страдать, уступив своим собственным желаниям, которые, он прекрасно это знал, были под запретом и, в конечном счете, обречены. Но в то же самое время часть его грешной души злорадствовала, что она сама этого хотела, он не принуждал ее. «Нет, я заслуживаю хорошей порки», — говорил себе Гарри в порыве ненависти к самому себе, пока расставлял на столе чай и печенье для лорда Крейна.

— Ты принес копченую рыбу, — проворчал Крейн. — Я ненавижу ее.

— Конечно, сэр. — Гарри убрал тарелку на поднос, украдкой бросив еще один взгляд на Марию. Она, съежившись, сидела на скамейке с другой молодой леди. Без особого труда можно было догадаться, что высокая брюнетка — кузина Марии, мисс Беннет. Лицо Марии было бледным, и только глаза ярко блестели. Гарри догадался, что она солидарна с ним во мнении, что его следует хорошенько высечь.

— И чаю я не хочу, — бурчал Крейн. — В доме где-то должен быть портвейн.

— Врач сказал, что вам не следует пить, — в сотый раз напомнил Гарри.

— Чепуха, — фыркнул Крейн. — Я лучше этого лекаря знаю, что мне можно. Принеси портвейна, Таун. Я плачу тебе не за твои глупые советы.

— Да, сэр, они останутся при мне.

Сегодня Гарри почти не обращал внимания на сварливость Крейна. Если бы только Тобиас не убедил своего дядю пойти на этот раут, куда Гарри обязан был его сопровождать. Он предвидел, что Крейну не понравится это мероприятие, и он будет срывать свое недовольство на нем. Гарри, конечно, не знал, что здесь появится Мария — с ее настойчивым желанием найти его, встретиться с ним лицом к лицу.

— Я хочу перейти отсюда в тень, — заявил Крейн, как только Гарри все расставил на столе. — Здесь очень жарко. А где мой племянник? Бестолковый бездельник, затащил меня сюда, а самого нигде не видно. Никакого уважения к старшим, никакого понимания. — Крейн встал, уцепившись за трость. — Пойду в дом, — объявил он и двинулся в том направлении.

— Мне принести вам чай туда? — покорно спросил Гарри.

— К черту чай, Таун, я не хочу чаю! Я найду в этом доме портвейн, даже если для этого мне придется проверить каждый шкаф! Пей сам свой чай!

— Да, сэр. — Гарри должен был последовать за ним. В таком месте в окружении десятков людей Крейн подвергался опасности. Сегодня Гарри был обязан как пришитый повсюду ходить за стариком, не обращая внимания на его вспыльчивость и различные старческие причуды.

Вместо этого он остался на своем месте, машинально собирая посуду. Мария и ее кузину исчезли. Но даже если бы они по-прежнему сидели на скамейке, Гарри уже ничего не смог бы изменить. У него не было объяснений, отговорок, за которые можно было простить его поведение, даже если бы появилась возможность поговорить с Марией.

Гарри взял поднос и распрямил плечи. У него есть работа. Работа, которая никогда не подразумевала, и не будет подразумевать присутствие рядом леди Марии Данмор. И он никогда еще так сильно не переживал по этому поводу.