— Совсем ничего? Вы уверены? — Графиня наблюдала, как он возится с трутницей, добывая огонь, а затем поджигает растопку. — Перескажите мне события всего вечера. Как вы их помните.

— Собиралась обычная публика с обычным сопровождением: факельщики, извозчики, лакеи, горничные. И разумеется, фанатики. — Торговец принялся раздувать огонь, и в воздух взметнулись искры. — Потом зрители пошли в зал, толпа любопытствующих поредела и рассеялась в ночи...

— Кроме?

— Меня, одного фанатика и группки мальчишек-факельщиков. Потом зрители снова вышли на улицу минут на десять, а когда вернулись в зал, то остались вы, те же мальчишки-факельщики и вихрем пронесшиеся титиры.

— Что случилось с фанатиком?

— Он ушел. — Торговец покачал головой. — Куда — не знаю.

— Как он выглядел?

— Обычно. Седеющие волосы, коричневая одежда, узкое лицо, черные глаза-пуговки, прищуривается, когда смотрит.

— Вы уходили со своего места? — Графиня посмотрела вдоль улицы в обе стороны. С данной точки даже днем невозможно было увидеть вход во двор водопровода. — Облегчиться?..

— Я действительно отлучился на берег, чтобы облегчиться. Ходил как раз перед перерывом. И потом еще раз после перерыва, когда пробежали титиры. — Угли засияли оранжевым светом. Мужчина положил на жаровню металлическую решетку, а на нее — несколько кусков коврижки, подогреть. — Добрая старая Темза — отличный нужник. Вернувшись, я увидел вас.

— А ее вы в ту ночь не видели?

— Анну Лукас? — Он взял висевший на поясе нож и перевернул куски коврижки. — Да, видел. Как раз когда спускался к песочку в первый раз, перед неожиданным перерывом, она там шла. Она завернулась в плащ и надвинула на лицо капюшон. Но я ее узнал... Ну, она же знаменитость. Она улыбнулась мне и подмигнула. Потом повернулась и пошла назад, туда, откуда пришла.

Графиня проследила его взгляд.

— Значит, она подошла сюда, а потом вернулась по дорожке, мимо водопровода.

— Да. Потом через несколько минут начали выходить зрители. — Он подцепил ножом кусок горячей коврижки, завернул в бумагу и подал графине. — Угощайтесь, мадам. — Себе он тоже взял кусок.

— Вы не заметили, может, уезжал кто-то приметный или...

— К концу перерыва отчалила гребная лодка, в нее села какая-то толстуха, которую костерили на чем свет стоит.

— Бастл! Вы ее видели?

— Нет, не видел, но вы же знаете перевозчиков. Я и с берега слышал их препирательства. — Он сдвинул шляпу на одно ухо. — Потом с воплями появились титиры, а когда промчались, то я увидел вас.

Графиня посмотрела на Пипсову дверь, где она пряталась в тени.

— Анна Лукас не казалась расстроенной?

Торговец наклонил голову набок.

— А должна была?

— В Музыкальном зале произошла сцена. Я думала, что она могла расстроиться.

— Правда? — Мужчина переступил с ноги на ногу. — Мне об этом ничего не было известно.

— Вы видели большую наемную карету, которая ехала по направлению к Стрэнду?

— Кареты приезжали и уезжали весь вечер.

— После титиров никто мимо вас не проходил.

— Нет. Я привел стражника из будки на Стрэнде, достал ваш парик и свернул торговлю. К тому времени у меня кончились коврижки. Я выбросил угли в реку и покатил свою тачку на Стрэнд, а там — домой. Убийца актрисы, должно быть, ушел по Вильерс-стрит.

— Или смешался с толпой зрителей. — Графиня доела необыкновенно вкусную коврижку и посмотрела на Водные ворота. — Или, возможно, прятался в темноте, пока мы все не разошлись.

Стрэнд оказался перегорожен стадом овец, которых гнали на Лондонский мост. Графиня пошла вперед, не обращая внимания на ругань кучеров и безмятежно улыбаясь разъяренным пассажирам, которые заплатили за удовольствие стоять на месте. Один мужчина торопливо поднял окно кареты, чтобы укрыться от любопытных глаз. Графиня видела Элпью и Ребекку, ожидавших ее на лужайке у Майского дерева, где находилась стоянка экипажей. Ребекка помахала графине рукой, когда та переходила дорогу у Сомерсет-хауса.

Актриса стояла, прислонившись к карете, у ее ног сидел Рыжик и, подняв заднюю лапу, вылизывался. Когда графиня и Элпью сошли с дорожки, по которой с грохотом уходили в сторону Кента почтовые дилижансы, Ребекка представила им высокого темноволосого мужчину в одежде кучера.

— Это мой родственник Джемми, графиня.

— Графиня. — Мужчина протянул руку. — Приятного вам дня.

К удивлению графини, он говорил с сильным западным акцентом. Она пожала его руку.

— Я был там в ту ночь, чтобы забрать миссис Лукас, но она сказала, что решила подождать Ребекку, и собиралась до конца представления посидеть в Водных воротах. — Он закрыл лицо руками в перчатках. — Если бы она поехала со мной, то осталась бы жива. — Он несколько раз без слез всхлипнул, потом шмыгнул носом и выпрямился. — Простите.

— Она была одна, когда разговаривала с вами? — Графиня поискала на лице мужчины признаки неискренности.

— Да.

— Она казалась расстроенной?

— Напротив, мадам. Она все время улыбалась. Поговорила со мной, потом опустила капюшон и пошла к реке. Я развернул карету и вернулся на Стрэнд. Последнее, что я увидел, когда высунулся проверить, не заденет ли карета коновязь, был ее зеленый плащ, исчезающий в темноте за углом террасы, выходящей на реку.

— Мне нужно сделать кое-какие покупки. — Ребекка свернула в Нью-Эксчейндж, Рыжик бодро засеменил рядом. — А лучшие магазины Лондона находятся в этом веселом квартале.

Графиня огляделась. Этот невообразимо огромный дворец торговли занимал то место, где когда-то, когда Элпью была еще ребенком, жила графиня. Король Карл был тогда Веселым монархом, а она была при деньгах.

Крытая галерея тянулась вдоль заведений, торговавших модными товарами; магазинчики с индийскими редкостями и ювелирные лавки занимали теперь весь первый этаж со множеством лестниц, ведущих в верхние торговые ряды. Ребекка стала подниматься по лестнице.

— Идемте, дамы. Сегодня вечер в память о бедной Анне. Мы должны выглядеть как можно лучше.

Графиня помедлила у подножия лестницы.

— Эти магазины выглядят ужасно...

— Дорогими, — закончила предложение Элпью, хватая графиню за локоть и увлекая за собой. Ей, насмотревшейся в доме Ребекки на дорогие вещи, теперь было интересно узнать, насколько щедро актриса тратит наличные.

Они прошли мимо витрины, в которой были выставлены кружева и лен, перчатки, ленты, богатые веера, расписанные тушью, чепцы, шарфы и шелковые чулки. Ребекка вошла в магазин, торговавший гребнями, ножницами, щипчиками и разнообразными средствами для лица и волос.

— А что это за музыка? — спросила графиня, когда с первого этажа поплыли вверх величественные звуки чаконы.