Капитан Ангва провела задержанных через всё здание и вниз, туда, где рядами располагались камеры, удивительно уютные с виду, — и жестом пригласила занять одну из них. Дверь за ней с лязгом захлопнулась, и капитан удалилась по каменному коридору. Стук сапог затих в отдалении.

Госпожа Пруст подошла к двери и просунула руку сквозь прутья. Звякнул металл, она втащила руку обратно — уже с ключом. Вложила ключ в скважину с внутренней стороны — и повернула.

— Ну вот, — промолвила старая ведьма, — теперь мы вдвойне в безопасности.

— Ох, раскудрыть! — воскликнул Явор Заядло. — Ты таперича на нас и не зыркнешь? В каталажку вляпались!

— Сызнова! — подхватил Туп Вулли. — Прям ни бум-бум, как я таперя себе в физию позырю!

Госпожа Пруст присела и вопросительно воззрилась на Тиффани.

— Ладно, деточка, и что же такое мы видели? Глаз нет, как я заметила. Нет окон в душу. Может, и души тоже нет?

Тиффани подавленно вздохнула.

— Я не знаю! Я с ним по дороге сюда столкнулась. Фигли прошли прямо сквозь него! Он что-то вроде призрака. И воняет! Вы почувствовали запах? А толпа уже готова была броситься на нас! Что плохого мы сделали?

— Я не уверена, что он — это он, — размышляла госпожа Пруст. — Очень может быть, что он — это оно. Скажем, какой-нибудь демон… но я в них плохо разбираюсь. Вот мелкорозничная торговля — дело другое. Нет, порою и в ней бывает нечто демоническое…

— И даже Роланд смотрел на меня, как на врага, — пожаловалась Тиффани. — А ведь мы всегда были… друзьями.

— Ага! — усмехнулась госпожа Пруст.

— Оставьте эти ваши «ага» при себе! — рявкнула Тиффани. — Да как вы смеете мне «агакать»! Я-то хотя бы не расхаживаю по улицам, выставляя ведьм на посмешище!

Госпожа Пруст отвесила ей пощёчину. Ощущение было как от удара резиновым карандашом.

— Сопливая нахалка, вот ты кто! Я, между прочим, забочусь о безопасности ведьм!

В тени под потолком Туп Вулли ткнул в бок Явора Заядло.

— Мы разве ж стерпим, чтоб шмяксали нашу малу громазду каргу, э, Явор?

Явор Заядло поднёс палец к губам.

— Нае, когды женщщины цапаются, ты встревывать не моги, дыкс! Послухай меня как женатикса, от женщинных препираков держись подальше! Ежели кто в женщинные препираки посуйносит, так секундовины не пройдёт, как обе на него так и напрыгнут — тады ой! И я не про крещенье рук, и не про поджамканье губей, и не про ноготопсы. Я про шмяксанье от такенной скалкой.

Ведьмы потрясённо глядели друг на друга. Тиффани вдруг почувствовала, что совершенно растеряна и сбита с толку, как будто дошла от «А» до «Я», случайно пропустив все остальные буквы алфавита.

— Это в самом деле случилось, деточка? — спросила госпожа Пруст.

— Ещё как случилось, — резко подтвердила Тиффани. — До сих пор больно.

— Почему мы так себя повели? — недоумевала госпожа Пруст.

— По правде сказать, я вас возненавидела, — объяснила Тиффани. — На краткое мгновение. Меня это напугало. Мне вдруг захотелось, чтобы вас не было. Вы казались…

— Средоточием зла? — предположила госпожа Пруст.

— Да, точно!

— Ага, — кивнула госпожа Пруст. — Раздор. Нападки на ведьм. Это ведьмы во всём виноваты. Откуда это идёт? Что ж, кажется, мы с тобой выяснили. — Её безобразное лицо обратилось к Тиффани. — А когда ты стала ведьмой, деточка?

— Думаю, мне тогда было около восьми, — отвечала Тиффани. И рассказала про госпожу Клацли, старушку из ореховой рощи.

Госпожа Пруст внимательно выслушала и поудобнее устроилась на соломе.

— Мы знаем, такое иногда случается, — промолвила она. — Раз в несколько сотен лет или около того все внезапно решают, что ведьмы — зло. Никто не знает почему. Просто это происходит — ни с того ни с сего. А ты в последнее время не делала ничего такого, что могло бы привлечь внимание? Какую-нибудь сильную магию не творила часом?

Тиффани задумалась, перебирая в уме события прошлого.

— Ну, была история с роителем. Но он на самом деле оказался не такой уж и плохой. А ещё до того была Королева эльфов, но с тех пор столько воды утекло! Как вспомню — ужас что такое, но, наверное, ничего удачнее, чем стукнуть её по голове сковородкой, я в то время придумать просто не могла! Ах, ну да, наверное, стоит признаться, пару лет назад я поцеловала зиму…

Госпожа Пруст, до сих пор слушавшая с открытым ртом, наконец выговорила:

— Так это была ты?

— Да, — подтвердила Тиффани.

— Ты уверена? — уточнила госпожа Пруст.

— Да. Это я.

— И каково оно было?

— Холодно, а потом сразу сыро. Мне этого не хотелось. Мне очень стыдно, и хватит об этом!

— Около двух лет назад? — размышляла госпожа Пруст. — Как любопытно. А знаешь, неприятности, по-видимому, начались примерно тогда же. Ничего особенного, просто люди вдруг словно перестали нас уважать. Будто бы в воздухе носится что-то такое… Взять хотя бы этого паренька с камнями нынче утром. Так вот, год назад он бы в жизни на такое не осмелился. В те дни, повстречавшись со мной на улице, люди приветливо кивали. А теперь — хмурятся. Или осеняют себя таким незаметным знаком, на всякий случай, вдруг я приношу несчастье. Мне и другие ведьмы о таком рассказывали. А в твоих родных краях тоже так?

— Точно не скажу, — задумалась Тиффани. — Люди меня слегка побаиваются, ну да я со многими в родстве, так что, в общем, ничего страшного. И всё-таки что-то странное ощущается. Но я думала, так и надо, я ведь поцеловала зиму, и все это знают. Честное слово, об этом до сих пор болтают. Ну то есть это же было один-единственный раз!

— Что ж, здесь люди живут чуть более кучно. А у ведьм память долгая. Я хочу сказать, не отдельные ведьмы, конечно, но все ведьмы, вместе взятые, могут вспомнить по-настоящему скверные времена. Когда за то, что на тебе остроконечная шляпа, в тебя камнем швыряли, если не что похуже. А если заглянуть ещё дальше в прошлое… Это вроде болезни, — объясняла госпожа Пруст. — Зараза распространяется незаметно. Её переносит ветер — от человека к человеку. Отрава проникает туда, где ей рады. Ведь всегда найдётся повод швырнуть камнем в странноватую старушку, правда? Обвинить другого проще, чем себя. А как только назовёшь кого-то ведьмой, так просто диву даёшься, сколько всего можно поставить ей в вину.

— Они забили камнями её кошку, — пробормотала себе под нос Тиффани.

— А теперь тебя преследует какой-то человек без души. И воняет от него так, что даже ведьмы начинают ненавидеть ведьм. Ты ведь, часом, не подумываешь о том, чтобы меня поджечь, а, госпожа Тиффани Болен?

— Нет, ну что вы, — заверила Тиффани.

— Или расплющить на земле под грудой камней?