Завоевание Германии, очевидно, шло не в соответствии с намеченным планом. Эта кампания имела весьма сомнительный успех. Она представляла, в сущности, лишь карательные экспедиции, ни пяди новых земель не было завоевано, ни одно племя не было подчинено на длительное время. Цена была слишком велика, а результаты — ничтожны.

Тиберий тем не менее не считал нужным вмешиваться. Если Германик и его войска все еще хотели доказать, что не в состоянии покорить Германию, то пусть они проведут этот эксперимент до конца. Он выступил с похвальной речью перед сенатом, и сенат постановил предоставить Германику триумф. Люди были достаточно умны, чтобы сомневаться в его искренности.

Чтобы политика военного завоевания, которую выражал Германик, была успешной, ее следовало проводить более последовательно. Третья кампания была тщательно подготовлена и спланирована. Целью было сокрушить херусков и привести римскую армию прямо к Эльбе. Херуски, похоже, имели полную информацию об этих планах, поскольку подготовились к сопротивлению с такой же тщательностью. Гай Силий начал кампанию, пересекши середину Рейна с целью сдержать хаттов. В низовьях Рейна Германик вышел вверх по долине Липпе из Кастра-Ветеры с шестью легионами. В самом устье флот, пополненный до тысячи кораблей, направился через Фосса-Друзиана к Эмсу, где стал на якорь и высалил войска. Оставив корабли под охраной, легионы двинулись на юго-восток, а Германик вышел им навстречу в северном направлении. Они встретились на берегах Везера, где и столкнулись с объединенными силами херусков и их союзников.

Эта кампания имела целью не только завоевание Германии. К этому времени война превратилась в политическое противостояние, от исхода которого многое зависело. Завоевание Германии означало бы превосходство Германика, как в свое время завоевание Галлии означало превосходство Гая Юлия Цезаря. Тиберий выжидал. Он нисколько не сомневался в участии в этом деле Агриппины. Однако лишь поражение или победа самого Германика могли решить исход дела.

Вся эта история с завоеваниями Германии была раздута политической пропагандой, призванной оправдать их. Она была превращена в роман с главным героем, пылким юношей, и его военной славой, в то время как Агриппина играла там роль его вдохновительницы, знатной женщины, притесняемой и гонимой чудовищем с Капри. В течение почти двух тысяч лет эта пропагандистская история жила на страницах Тацита, и до сих пор Германик предстает в ней в таком магическом блеске, в котором он якобы оставался в общественном мнении Рима. Однако римское общественное мнение со всеми его ошибочными представлениями не могло не чувствовать выгод от политики, проводимой Тиберием, который никогда не ввязывался в войну с сомнительным успехом и никогда не потратил лишнего денария, если его можно было сохранить.

Рассказ о сражении при Идиавизо открывается с переговоров между Арминием и его братом Флавом, который служил офицером во вспомогательном римском отряде. Стоя на противоположных берегах реки, они представляли римскую цивилизацию и независимую Германию. В конце концов братья устремились в воды, чтобы сразиться друг с другом, но были остановлены товарищами. Рассказ кажется правдивым, но в нем явно присутствует рука литератора, хорошо знающего вкусы публики, падкой до подобных драматических столкновений.

Вот пролог закончился, началось героическое противостояние. Германцы заняли место на нижних склонах холмов. Дремучий лес охранял их тыл. Херуски составляли резерв, который должен был ударить в решающий момент сражения.

Пехота Германика предприняла фронтальное наступление на их позицию. Всадники, как только битва приняла решающий оборот и все внимание было сосредоточено на сражающейся пехоте, вышли во фланг германцам и погнали тех, что скрывались в лесу, тогда как наступавшая пехота теснила в том же направлении своих противников. Херуски отступили и потерпели сокрушительное поражение. Победа Германика была полной, а потери незначительными.

Так, во всяком случае, планировалось и излагалось, однако, как часто случается, события разворачивались по другому сценарию. Германцы, похоже, избежали полного поражения, как намечалось по первоначальному плану римлян. Коварному Арминию снова удалось ускользнуть. Саксонские вспомогательные отряды узнали и пропустили его. Часть германцев была оттеснена к Везеру, другие, зажатые между конницей и пехотой в лесу, забирались на деревья, откуда их впоследствии постепенно вылавливали. Значительная часть войска отступила. Говорят, преследование продолжалось несколько часов на протяжении десяти миль, где происходили непрекращающиеся стычки; из этого можно заключить, что они отступали в значительной степени в боевом порядке.

Такое предположение подтверждается и последующими событиями. Легионы уже приветствовали Тиберия как императора после своей победы, а Германик воздвиг трофей, когда стало ясно, что германцы выступили вновь. Это объясняли тем, что трофей вызвал их ярость, однако, сколь бы велико ни было их негодование, оно не могло в столь короткий срок способствовать созданию новой армии, если бы их поражение, как утверждают, было полным и окончательным.

Германик вынужден был принять вызов и провести решающее сражение. Быстрые результаты были для него очень важны, он не мог ждать и полагаться на время. Поэтому германцы могли действовать с выгодой для себя на заранее подготовленных позициях. Они выбрали место, защищенное лесами и болотами, а с третьей стороны они построили земляные укрепления.

Главная атака Германика была направлена против этих земляных насыпей. Наступление легионеров было отбито. Тогда были задействованы копьеметатели и пращники при поддержке катапульт, и преторианские гвардейцы заняли позицию германцев. Оборонявшиеся оказались в том же положении, что обычно бывали кельты, скапливающиеся на ограниченном пространстве, не позволявшем эффективно применять их оружие. Тем не менее героический план римлян сработал не в полную меру. Сражение оказалось не решающим, и результат, на который рассчитывал Германик, не вполне был достигнут.

Была лишь середина лета, оставалось время для проведения дальнейших операций, но он предпочел отойти. Он возвел второй трофей с надписью о том, что армия Тиберия Цезаря, покорив народы между Рейном и Эльбой, посвящает этому событию сей памятный знак.

Армия возвратилась без потерь. Однако флот постигло несчастье. Он отплыл в прекрасную погоду, но вскоре после отплытия был застигнут ужасающим штормом в устье Эмса, море вздыбилось и послало вдогонку шквалистый ветер, который вызвал панику среди войска. Попытки прийти на помощь морякам лишь мешали последним. Погода ухудшилась. Страшный юго-восточный шторм стал гнать корабли в море к островам. Были брошены якоря, чтобы переждать шторм, однако в этот момент ветер поменял направление, и отлив, усиленный ветром, потащил якоря. Кони и вьючные животные, даже военные запасы были выброшены за борт, чтобы облегчить суда, однако многие из них пошли ко дну, а другие унесены к Фризийским островам. Сам Германик был разделен с флотилией и выброшен на берег на территории хавков, где ему пришлось оставаться до окончания шторма. Он жестоко винил себя за случившееся, и его друзья (по-видимому, сильно влиявшие на его поведение) вынуждены были удерживать его от того, чтобы в раскаянии он не утопил себя.