И нет, она вовсе сама его в зале не выискивала. И совершенно не присматривалась, и не проверяла, а не «висит» ли Залевски и дальше на его руке…

Вот это ее тоже бесило сильно… Своя дурацкая реакция на Стаса, на его пассию и на то, что он, в принципе, с этой прокуроршей, а сам ее вечерами лапал и…

И вот тут Мира старалась себя обрывать. Он же честно ей и говорил, что просто мужик живой, и на женщин реагирует. С другой стороны, никаких обещаний или прямых действий не предпринимал, ведь они даже не поцеловались, Стас всегда держал ситуацию под контролем. Так что несправедливо все же к нему придираться или в чем-то обвинять. Да и по какому праву?..

От всех этих дурных мыслей гудела и голова, и сердце. Ну, может, еще и от голода, конечно, стучало в висках. Однако работу осложняло все вместе.

— Спасибо, Николай. Не могу не согласиться с той оценкой, которую вам наш редактор дала — великолепно! Все грамотно и по делу, — Мира улыбнулась, очень надеясь, что жест не выглядит гримасой великомученицы.

Голова последние минут пять просто-таки пульсировала от боли. Раздражал гам зала и бубнящие комментарии коллег, которые также делали свои репортажи и брали интервью. Предстоял перерыв на обед для участников, и сейчас никто не хотел упустить шанс поймать наиболее интересных «комментаторов», которых потом будет не достать.

Но Мира уже даже не об этом думала, а о. том, что просто мечтает где-то сесть и перевести дыхание. Давно ей так сложно не давалась работа. Отвыкла она, что ли, от всех этих улыбок, наигранной приветливости и толпы?

— Я только рад, если вам полезен, Мирослава, — Николай, действительно очень свободно чувствующий себя перед камерой, улыбнулся в ответ, почему-то глядя при этом ей за спину с непонятным ехидным выражением в глазах.

Но до того, как Мира успела бы обернуться и проверить, кого он там увидел…

— Закончили?! — жестковатый и словно бы чем-то недовольный голос Станислава послужил объяснением веселью Николая.

Ну что за напасть?!

— Да. Ты дождаться не мог, я видел, — отозвался тот брату, пока Мира с моральными силами собиралась, чтобы достойно дать отпор этому мужчине.

— У вас осталась моя сережка, Станислав, — краем глаза заметив, как обеспокоено осмотрел их всех Витя, еще не сталкивающийся со вторым Гончаренко, Мира развернулась. — Верните, будьте добры. Это реквизит канала.

И очень надеялась, что по ее лицу не прочесть всех тех эмоций и терзаний, что разрывали мозг изнутри последние пару часов.

— Встречное предложение, белла, — Станислав просто-таки блеснул самоуверенной ухмылкой.

Ну, разумеется! Кто бы сомневался, что Стас все по-своему попытается вывернуть?!

— Станислав, у меня сейчас нет времени на ваши интриги и схемы, вот честно! Слишком много работы, — не собиралась идти у него на поводу!

Но Гончаренко вместо того, чтобы как-то отреагировать на заявление Миры, повернулся к… Вите.

— Когда у вас следующее включение? — уточнил он у ее оператора так, будто бы лично платил парню зарплату и имел на подобный интерес право.

— Через полтора часа, — наверное, Витя тоже такого тона не ожидал, выдал, как на духу, отчего Мира поморщилась.

— Прекрасно, — все еще обращаясь к оператору, кивнул Стас, словно получив подтверждение чему-то. — Вас, молодой человек, сейчас проведут, организуют обед и место, где отдохнуть, но чтоб вы и за происходящим контроль не теряли, для вас это важно, как я понимаю. Коля, проследишь, я уже велел парням решить. А мы, — вот тут Стас, раздав махом всем распоряжения, все же соизволил обратить свой взор на Мирославу, — также перекусим и поговорим, наконец-то. И после этого я верну вам этот дурацкий реквизит, — он смотрел так, будто понимал, что ставит ее в патовое положение и чертовски кайфовал от этого.

— А можно просто отдать, без странных условий? — фыркнула Мирослава, чтоб он все ее недовольство ощутил.

— Нет.

Очень лаконично, пффф!

Тем сложнее было как-то повлиять на обстановку из-за того, что Витя уже отошел, увлекаемый Николаем, который вдруг оказался весьма заинтересованным в спецификации их рабочей камеры, целиком погрузившись в разговор. И Мира осталась в компании трех мужчин, из которых не могла ни на кого рассчитывать в плане помощи в данной ситуации. Хоть и не сказать, что создавалось ощущение, будто ей угрожают. Да и возможность поесть сейчас казалась сказкой.

Но раздражение и характер не могли просто взять и сказать «да», учитывая утреннюю сцену.

— А где в этом вашем плане отведено место Марине Залевски, Станислав? — с сарказмом уточнила Мира, вынужденная двигаться куда-то, куда ее понукали они втроем, словно сгруппировавшиеся вокруг Миры полукругом.

— Ты просто обязана называть меня на «ты», белла, раз уж мы дошли до обсуждения бывших, — довольно легкомысленно, несвойственно для себя, казалось, хохотнул Станислав, как-то мимоходом то и дело касаясь ее плеча своим.

Вроде и на допустимом расстоянии шел, не напирал на личное пространство. Но при этом она им всесторонне словно подавлена была!

Стоило признать, головой и… (блин!) сердцем зацепилась за то, что сказал… Сладко дрогнуло внутри. Ну что за глупости она творит?!

— По виду госпожи Залевски не было заметно, что она в курсе о своем статусе «бывшей», — сумела сохранить тот самый саркастичный тон, делая вид, что целиком сосредоточена на окружающих, наблюдая за коллегами и известными личностями, заполонившими холл, куда они уже вышли.

Вот тут, как обухом по голове, осознала, что уже куда более бодро шагает с ним рядом. И вдруг, как дальняя зарница, в сознании блеснула запоздалая мысль, которая не понравилась. А как это со стороны выглядит? То, что она столько времени с Гончаренко проводит; то, что у них есть… общий интерес… Да и само общение, и все то, о чем думать не хотелось, а вот сердце охотно отзывалось на любой намек…

Как это выглядит в глазах сторонних людей? Ее коллег, к примеру?

Но Станислав, как уловил, тут же отвлек, переключив на себя внимание Мирославы.

— Она в курсе, Мира, — в противовес прошлому легкому тону, очень весомо отрезал вдруг Станислав, будто разом стремился пресечь любые разнотолки. — Однако, делаю вывод из вашей пикировки, что вы и сами знакомы с характером Марины. Так что… Впрочем, меня ее надежды и чаяния уже давно не касаются, — они вышли в какой-то коридор.

Ей бы уточнить, куда они направляются, четко оговорить рамки профессионального (и только такого!) сотрудничества. Но вместо этого:

— И как давно? — не удержалась Мира.

— В первый же вечер, как мы выпили с тобой кофе, белла, — как-то непонятно, слишком серьезно глянув на нее, отозвался Станислав…

Как-то тоже не просто, со смыслом. Только вот Мира тот сейчас разгадать не могла.