в руки мобильный, как весь запал улетучивался. Мы друг другу никто и точка! То, что я как дура влюбилась, это только мои проблемы. Паше до них нет никакого дела. С этим и живу по сей день. И вроде даже легче стало. Практически не болит, не ноет. Может и не было никакой у меня любви. Просто красивый мужчина, просто одинокая я, забывавшая ласку и нежность. Обычные рефлексы, обычная иллюзия.

—Ты как это всё доперла? — Ахает моя соседка вертя в руках скалку.

—На такси доехала. — Пыхчу, скидывая голубые босоножки на плоской подошве. Взяв пакеты следую в сторону кухни. — Расценки у них конечно конские, но я ещё не совсем крейзи, чтобы в душном автобусе с пятью пакетами на перевес маяться.

—А я тебе говорила, давай вместе съездим. Но нет же, ты рогом упёрлась.

—Верка, ты порой такая ворчунья, не могу. Тебе всего двадцать, а кажется, что все шестьдесят.

Соседка только фыркнула себе под нос и опустившись на стул принялась раскатывать тесто, для пельменей. Обижаться или злится у неё не получается, потому что выглядит девчонка при этом, как надувная рыба ёж. Такая же милая, хоть и колючая. Разложив продукты, я ушла в комнату. Джинсовую юбку сменила на домашние шорты, а кроп топ на бесформенную футболку и вернулась на кухню. Устроившись у края стола, подперла локтем щеку, разглядывая, как мастерски Вера управляется с тестом. Пельмени получаются все одного размера и формы.

В готовке я совсем не айс, поэтому и не лезу. Один раз уже помогла, когда хотела приготовить ужин. Должно было получится мясо по французски, а получилось ночное рандеву: кто быстрее добежит до туалета. Ух, Верка до сих пор боится, что я вновь ударюсь в кулинарию и каждый раз крестится стоит мне заикнуться о подобном. Даже яйца в миску запрещает разбивать. Всё сама. Я на самом деле не против такого расклада, но всё чаще задумываюсь попросить несколько мастер классов. Пока живу в этой квартире парится не о чем, но так будет не всегда, а питаться чем попало меня уже не вставляет. Веркина стряпня уж больно впечатляющая оказалась.

—А ты никогда не задумывалась сменить профессию? — изрекаю я, подперев кулачком щеку. — Из тебя бы получился хороший повар.

—Да ну не, ты что — хихикает Вера, раскладывая готовый полуфабрикат на деревянную доску. — Это так, просто маленькое хобби. Стоять у плиты по шестнадцать часов — извольте. Мне подработки официанткой хватает. Вот получу свой диплом и махну в какой-нибудь офис бумажки разгребать. Тем более, мама мне такой подлянки не просит. У нас в семье все экономисты, я так сказать по стопам иду.

—А тебя саму устраивает будущая профессия или только чтобы мамочку с папочкой не расстраивать?

Вера тушуется. Я вижу это по едва вспыхнувшим щекам и бегающему взгляду. Вздыхает, а потом видимо берет себя в руки приподняв уголки губ вверх и демонстрирует фальшивую улыбку. Она как открытая книга. Все чувства на виду.

—Экономист — хорошая профессия — пытается защитится, пряча от меня взгляд. — Я еще с детства знала кем стану когда вырасту. Это как-то не обсуждалось, потому что само собой разумеющееся.

—Хорошая для кого? — Продолжаю давить на девчонку. Не знаю почему, но мне до чёртиков хочется вытащить из неё эмоции. Натолкнуть на протест. Вижу же, что не вставляет её. Что это всего лишь родительская прихоть, а она как послушная кобылица верна своему хозяину. Может это и не моё дело, но за этот казалось бы короткий срок нашего общения я слишком привязалась к Вере. Можно сказать мы только с ней и общаемся. Дашка хоть и самая близкая у меня, но она вся в семье. Лишний раз из дома не вытянешь. Всё со своим Костиком милуется. Коза счастливая.

—Хорошая для будущего! — Твердо заявляет, а я не выдерживаю, прыскаю от смеха.

—Верка, ну какое будущее. Экономистов нынче как и юристов на каждом шагу по штук десять. Прекрати жить самообманом, угождая матери и жертвуя собой.

—Да с чего ты вообще решила, что я жертвую и угождаю?! — Вспыхивает девчонка. — Ты не знаешь меня и мои цели тоже! Может я всю жизнь только об этом мечтала.

—Первый признак самообмана — филосовски заявляю я — Отрицание. Ты отрицаешь свою реальность, безоговорочно веря в сказанное. Таким образом пытаешься обмануть саму себя.

—Ты. Ничего. Обо мне. Не знаешь! — Медленно, по слогам повторяет Вера, меча глазами вспыхнувшие искры маленьких молний. Откинувшись на стену, я складываю руки на груди, ухмыляясь.

—Второй признак самообмана — говорить не то, что чувствуешь

—Прекрати.

И не подумаю.

—Третий признак — хотеть быть кем-то, а не самим собой.

—Всё, я не хочу это слушать!

Вера вскакивает со стула и фурией вылетает из комнаты, словно её кипятком облили. Мне бы в пору заткнуться, девчонка едва слёзы сдерживала, но напоследок всё же выкрикиваю. Так сказать для закрепления материала.

—Четвёртый признак — Боязнь признать ошибку.

В ответ слышу смачный хлопок входной двери. Кажется своими попытками встряхнуть девочку я немного перегнула палку. Ну ничего, когда-то нужно выползать из под маминой юбки и жить уже самостоятельно. А то профессию за неё выбрали, будущее предсказали расписав каждый шаг на десять лет вперёд. Сначала институт. Затем работа в компании, где всю жизнь трудились её Маман. До лет тридцати пять только карьера, а уже потом можно и о будущей семье подумать. Мне когда Вера всё это рассказывала, я челюсть под столом потеряла и с трудом потом нашла. До сих пор удивляюсь, как ей ещё позволили жить отдельно.

Возможно мне невдомек семейные ценности, но одно я знаю точно. Каждый человек индивидуальность, принадлежащий самому себе. А реализовывать родительские мечты — это садомазохизм. Пусть лучше она сейчас это поймет и подумает, чего хочет, а не лет в сорок сопли на кулак мотать обвиняя всех кругом. Если и желает быть экономистом, то чтобы по своей собственной воле.

Вернулась Вера спустя двадцать минут и как ни в чем не бывало принялась возится с пельменями. На лице ноль эмоций, а я вдруг ощутила жгучее чувство вины окутавшее нутро. Вот вроде бы ничего такого не сказала, а стыдно за своё неумение держать язык за зубами. И зачем вообще стала уму разуму учить? Со своими бы проблемами для начала разобраться.,

—Верунь — елейным голоском обратилась к соседке, которая судя по