Скорее он избегал неудобных тем. Остальным же делился легко, свободно и вполне охотно.

– Дженнифер всегда была настоящим сорванцом, а потом, когда в шестнадцать лет увлеклась мотогонками, отца чуть удар не схватил, – я удивлённо распахнула глаза, не представляя его сестру – стройную, женственную блондинку – сидящей на байке.

Джастин, заметив выражение моего лица, рассмеялся.

– Не удивляйся, на самом деле это было последней каплей. Родители отправили её в закрытую частную школу на два года, где ей по всем параметрам должны были придать лоск и отучить от дурных привычек.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍– И как? Получилось?

– Моя сестра упрямая, она не показала обиды, не кричала на родителей, ультиматумы не ставила, просто пересела с байка на лошадь. В школе считалось, что для "леди" – это позволительно, только вот скакала она на ней, отнюдь не так, как положено "леди".

– Могу представить, – усмехнулась я.

– Думаю, нет, – подмигнул он, – но когда она с очередным своим знакомым уехала в Техас на Родео, вот тогда в семье случился настоящий "ад".

Некоторое время мы смеялись, а потом Джастин спросил о моих родных.

– У меня всё совсем не так весело, как у тебя, – всё ещё посмеиваясь, проговорила я. – Ну, ты уже знаешь, что у меня ни братьев, ни сестёр нет, только три немного сумасшедшие подруги. В этом году я окончила колледж, наверное, пойду по стопам мамы, буду преподавать литературу в школе, хотя, может быть, и нет.

– То есть ты ещё не искала работу после окончания?

– Нет, – отложив вилку в сторону, я на мгновение опустила взгляд, а потом посмотрела на Джастина прямо. – Была занята подготовкой к свадьбе... с Оливером, как ты знаешь.

– Ну, – казалось, он никак не отреагировал на упоминание Оливера, – если хочешь, можешь не работать.

– А если хочу.

– Тогда, конечно, устраивайся и работай, ничего против не имею, просто хочу сразу это прояснить.

– Погоди, мы сейчас обсуждаем планы на будущее, так? – нахмурившись, переспросила я.

Ощущения были какими-то странными.

– Наверное, да, так и есть.

Я не стала говорить, что, может, нам ещё рано этим заниматься, ведь неделя не закончилась, и кто знает, что случится, так что я промолчала, но только лишь об этом. На самом деле, меня мучил один вопрос.

– Джастин, – медленно начала я. – Хочу спросить... прости, что снова завожу об этом разговор, но...

– Да, что такое? – напрягся он.

Не что, а кто… всегда между двумя есть это пресловутое «кто».

– Мария. Ты что–то сообщал ей о нашем уговоре?

– Нет, – его удивление было искренним. – Так она знает?

– Знает и помахала этим перед моим носом.

– Не думаю, что мама стала бы ей рассказывать, но я спрошу.

– Нет! – воскликнула я. – Не надо! Пожалуйста!

– Хорошо–хорошо, – улыбнулся он моей бурной реакции.

Но мне действительно не хотелось представать в глазах Мэри–Линн этакой пронырливой особой, настраивающей сына против неё своими подозрениями или обидами.

Посмотрев на лицо своего мужа, я задумалась, покусывая нижнюю губу, взвешивая все за и против. Стоило ли начинать разговор о том, что крутилось в моей голове, словно заевшая пластинка, или не портить сегодняшний вечер своей больной фантазией.

Но, в конце концов, я решилась, ибо сойду с ума, если тотчас же не сделаю этого.

– Джастин…

Он улыбнулся мне, ожидая продолжения.

– Когда я, хм... оступилась и... хм... упала в фонтан, перед этим я слышала, что ты и Мария о чём–то разговаривали. Только не подумай, что я подслушивала, – быстро добавила я, хотя, вероятно, яркий румянец на моих щеках явно дал ему понять, что именно этим я и занималась. Никогда не умела врать. – Просто... просто... раз уж ты теперь мой муж, – нервно хихикнув, я быстро зажала рот ладонью. Эта нервозность заставляла меня вести себя неадекватно. – То мне хотелось бы знать, о чём... о чём... о чём вы там шептались в тёмном уголке парка, – твёрдым и каким–то даже злым тоном закончила я. Совсем не так планировала задать этот вопрос.

Покосившись на почти пустой бокал красного итальянского вина, я списала на него своё состояние.

Джастин тяжело вздохнул.

– Шеннон, ни о чём, что было бы тебе интересно.

– Отнюдь, мне даже очень интересно, - довольно прохладно ответила я.

Лёгкая атмосфера вечера с концами улетучилась, теперь воздух вокруг меня чуть ли не искрил от повисшего напряжения. Его ответ был адресован не Шеннон-взрослой женщине и жене, а Шеннон-маленькой неразумной девочке. Сейчас Джастин, словно Оливер, решал за меня, говоря, что что-то находится вне пределов моего понимания. Ох, как меня это злило!

– О том, что уже в прошлом, – наконец, сказал он.

– По–моему, Мария так не считала и не считает.

– Она может не считать, о чём угодно и как угодно, может придумывать всё, что хочет, но это ничего не изменит. Я уже женат… на тебе, Шеннон, а всё, что было между мной и ею, в далёком прошлом, к которому я никогда не собираюсь возвращаться. Мне правда жаль, что она надоедает тебе. Могу поговорить с ней, попросить держаться подаль...

– Нет! – ещё чего не хватало, представляю радость этой стервы, когда она поймёт, что я нажаловалась на её преследование Джастину. – Не стоит.

– Смотри сама.

Он встал и принялся убирать посуду со стола.

Я вскочила следом, помогая ему очистить блюда от остатков еды и загрузить всё в посудомоечную машину.

– Почему вы расстались? – спросила я.

Этот вопрос преследовал меня с тех пор, как я увидела жгучую брюнетку, с элегантностью выскальзывающую из своего дорогого авто. С первой секунды её появления я распознала в ней соперницу.

– Почему тебя это так интересует? – со вздохом спросил он.

– Почему ты упорно не хочешь отвечать на этот вопрос?

– Почему ты хочешь знать что–то о моих бывших женщинах, разве это не ранит?

– А почему ты не хочешь о них рассказывать?

Мы застыли друг напротив друга с тарелками в руках.

Эта игра в "почему" уже порядком надоела мне. Хотелось ответов – чётких и ясных.

Тяжело вздохнув, Джастин буквально выдернул из моих крепко сжатых пальцев тарелку и опустил её к другим, чтобы закрыть и включить машину.

– Я