— Это вам спасибо!

— Нам-то за что?

— А как же? Султашку моего изловили! Великое дело!

— Не за что. До свидания.

— Дай вам бог здоровья, ребяточки. — И онаскрылась в квартире.

А они молча стали спускаться по лестнице. Ехать в лифтепочему-то не хотелось. Выйдя во двор, Саша в изнеможении прислонилась к стене.

— Сань, ты чего? — испугалась Маня. — Тебеплохо?

— Да! Мне плохо! А вам, что ли, хорошо? Женщину чуть неубили, а вы…

— А что мы? — оскорбился Никита. — Мы что,песни поем, гопака отплясываем по такому случаю? Нам тоже кисло, даже очень,только мы-то думаем, как теперь быть…

— Тут и думать нечего! — решительно заявилаСаша. — Нужно немедленно идти в милицию и все рассказать!

— Что именно?

— Все, что знаете! Я, например, уверена, ее ударилШишмарев!

— Не обязательно! Это мог быть и случайный бандит… Инаемный убийца, — заявил Никита.

— Но наемного убийцу в данном конкретном случае нанятьмог только Шишмарев! А если женщина без сознания, то милиция сто лет будетискать убийцу… В конце концов, мы точно знаем, что он преступник, а вашаЛюдмила тоже это знала, она про него, наверное, много всякого знала.

— Подождите! — воскликнула Маня. — Если он…Если это он сделал… то… Я думаю, я даже уверена, что это он!

— Почему ты так уверена? — спросил Никита.

Потому что он сам убивать не привык… И он ее не добил. Ужнаемный убийца свое дело бы сделал, тем более она немолодая женщина… А этотШишмарев… Наверное, вашего киллера уже сцапали, а Людмила могла рассказыватьнаправо и налево про Шишмарева, вот он и решился…

— Ну, хватит! — решительно заявила Саша. — Выкак хотите, а я сейчас иду в милицию.

Гошка с Никитой переглянулись.

— Ладно, пошли! — вздохнул Гошка. — Кажется,это сейчас единственный выход.

Однако в милиции им сказали, что капитан Куваев, которыйзанимается делом о покушении на гражданку Томилину Людмилу Захаровну, сейчасотсутствует. Им предложили рассказать все дежурному, но они, посовещавшись,отказались. Доверять столь важную информацию случайному человеку, который ктому же подмигнул им, вытащил из ящика стола книжку в пестрой обложке и,помахав ею в воздухе, сказал с улыбочкой:

Что, тоже начитались детских детективов? Моя дочка буквальнос ума от них сходит. А нам просто житья от вашего брата теперь нету. Всечего-то там расследуют. Вы тоже небось с расследованием пожаловали?

Мы — нет! — гордо вскинула голову Маня. — У нас…

Гошка дернул ее за рукав.

Значит, капитан Куваев будет завтра? — уточнил он.

Будет, будет.

До свидания!

До свиданья, милые созданья! — сказал дежурный и дажепомахал им вслед.

Козел! — проворчал сквозь зубы Никита. — Придетсязавтра опять сюда переться.

И неизвестно еще, как на это отреагирует Куваев, —добавил Гошка.

Ой, ребята, раз так получилось, давайте смотаемся вбольницу! — жалобно проговорила Маня.

Зачем? Если Людмила без сознания, значит, она лежит вреанимации, а в реанимацию никого не пускают, что же нам там делать, тем болеесей час неприемные часы? — пожал плечами Гошка.

Мне страшно, — таинственным шепотом произнеслаМаня. — Я ужасно боюсь, что он решит ее добить…

Сама же говоришь, в реанимацию никого не пускают, —подала голос Саша.

Это нормальных и порядочных туда не пускают, а жулик ибандит сам прекрасненько пройдет, никто и не заметит.

И ты надеешься ему помешать? — усмехнулся Никита.

Ну мало ли…

Ладно, мы пойдем в больницу, — сказала Саша, — нотолько в приемные часы. Мы не так будем бросаться в глаза, и еще мы сможем хотьчто-то узнать. А пока поехали к нам, на улице толкаться жарко.

На том и порешили. В квартире у девочек они сели играть вдурака, и время пролетело незаметно. К пяти часам с букетиком васильков иперсиками они вошли в вестибюль больницы. Саша, приняв до ужаса благонравныйвид, принялась наводить справки, однако ей объяснили, что справки выдают,наоборот, по утрам, а сейчас только пускают посетителей. Однако на вопрос, в какойпалате лежит такая-то, ей все-таки ответили:

Она в реанимации, к ней никого не пускают.

Но как же быть? Это моя тетя…

Какая разница, тетя или дядя. Вон к ней брат приходил, еготоже не пустили. Уж не твой ли

отец, кстати? — поинтересовалась нянечка.

Нет, мой отец сейчас за границей, а другого брата у нее нет.

Так двоюродный, наверное, — предположила нянечка.

Он такой высокий, худой, с усами? — вспомнила Сашаописание внешности Шишмарева.

Да, да, симпатичный такой мужчина, шикарный, я егозапомнила, только нервный, глаз у него дергается. И сестру, видать, любит, ужтак убивался по ней, все просил хоть одним глазком на нее глянуть. Но все равноне допустили. И вам советую, ступайте домой, нечего вам тут… Звоните, скажут,когда переведут в палату… Если переведут. Господи, спаси и помилуй!

Саша в растерянности отошла от нее.

Ага, что я говорила, — шепотом заверещала Маня, —он тут уже был, наведывался, вызнавал, сволочуга, что да как… И он же понимает,если она поправится, ему каюк! Может быть, даже она его видела, когда он ееубивал…

Да, ситуация… — почесал в затылке Никита.

Надо что-то делать, — горячилась Маня, — он женочью запросто сумеет проникнуть в реанимацию, и никто даже чухнуться неуспеет…

А что, если поговорить с врачом, а? — тихо предложилаСаша. — Пойти и поговорить, все откровенно рассказать и, если у них, кпримеру, не хватает персонала, предложить, что мы сами подежурим.

Здорово! Правильно! — обрадовался Гошка.

Да, да! — закричала Маня. — И пусть с нимпоговорит Сашка, ей почему-то люди сразу верят!

«Еще бы, — подумал Гошка, — когда у нее такиеглаза…»

Посовещавшись, они вышли на воздух, а Саша проскользнуланаверх с цветами, как обычная посетительница.

Прошло уже минут сорок, а ее все не было. Они уже началиволноваться. И вдруг в дверях появилась Саша и с нею средних лет очень полнаяженщина в белом халате. На лице Саши читалось торжество.

— Ну, где твоя команда? — добродушно спросилаженщина.

Вот они! Познакомьтесь, это Маня, моя сестра, а это Гоша, аэто Никита.

А я Александра Семеновна, тезка вашей подружки.