– После того как дожди отступают, начинается сезон набегов. Тирас вчера сказала, забыл? С ходу нарвемся. Кстати, где там наши керкары? Не разбежались еще?

– Нет. Я их чувствую. У меня с ними связь – непрочная, но все-таки стабильная.

– Это хорошо… без них нам будет труднее. А что с Шаргионом?

– Мы каждый день общаемся. У него привычка вылезать на связь в самый что ни на есть неудобный момент. Последний раз это было тогда, когда я сидел на унитазе. Ему срочно потребовалось узнать, что такое любовь.

– Объяснил?

– Как мог.

– А мне не можешь объяснить?

– Чего?

– Что такое любовь. Вот за что я люблю тебя такого – жесткого, угловатого, мужлана эдакого! Иди ко мне, ну! Или растратил все на залетных баб?

– Ничего не растратил, еще и на вас с Хагрой хватит.

– При чем тут Хагра? Я твоя жена. Хагры тут нет и не было!

– Наглая врушка! Кому ты врешь? Мужу? Да я тебя как облупленную знаю! Что, думаешь, я не чувствую, когда ты Хагру выпускаешь? Вы ни черта не знаете, что ведете себя по-разному! Ты любишь одни позы, она другие, ты эдак постанываешь, когда кончаешь, а она вся дергается и завывает, будто у нее приступ эпилепсии… Впрочем, обе вы похожи в одном: пока я разок, вы по пять раз кончаете. Вот вы и нашли друг друга, распутницы! Помалкивала бы уж насчет мужланов и залетных баб!

– Хм… и давно ты знаешь?

– Давно. Не помню, когда узнал.

– И мне ничего не говорил? Изменял мне с Хагрой?! Ах ты…

– Тихо, тихо… ручки в стороны, вот так… какая у тебя нежная грудь… Воительнице не пристало такую иметь, да, Хагра?

– Не Хагра я!

– Да какая разница… получите, обе…

– Ох… да, да!

– Доброе утро. Как спалось? Слышала я вас, слышала! Я сегодня ходила к Мудрым – говорят: беременна. Спасибо! Сегодня еще две женщины должны прийти. Ты не против? Они придут на ужин, посмотришь, скажешь, будешь им помогать или нет. Вы не передумали насчет грессов? Может, все-таки забудете эту дурную идею? Чего вам там надо? Зачем?

– А мы тебе скажем. – В дверях показались три фигуры в капюшонах, надвинутых на голову. – Они хотят разрушить наш мир! Не больше, но и не меньше!

Одна из фигур вытянула руку и в спинке кресла, где сидел Слава, образовалась дымящаяся дыра, диаметром миллиметра два.

Вот только Славы там уже не было. Он столкнул со стула Леру, больно ударившуюся об угол шкафа и сам нырнул вбок, прикрывшись от следующего выстрела тяжелым столом. Вспышки, вспышки, вспышки – это вступили в действие остальные Мудрые. Слава метался между огней, мгновенно уворачиваясь от смертоносных лучей и продвигаясь к неподвижным фигурам у дверей комнаты. Тяжкий удар снес сразу двух Мудрых, третья пала от броска меча, который метнула Лера. Меч пробил грудь, и женщина захлебнулась в своей крови. Остальные вроде как были без сознания – впрочем, пощупав пульс, Слава, обнаружил, что из двух жива только одна. Второй он сломал шею.

Тирас сидела ошеломленная, белая как полотно. Она с ужасом взирала на Славу, ее губы прыгали, потом она с трудом проговорила:

– Что это было? Вы – кто?

– Хм… трудно тебе объяснить. В общем, если по вашим стандартам, я – Мудрый. И мне, похоже, пора быстро, очень быстро отсюда валить. И ей тоже.

– Чего они на вас напали? И что это такое? Я видела подобные штуки у вас в сумах… Простите, но я должна была выяснить, кто вы такие.

– И что, выяснила?

– Ничего не выяснила. Такие штуки иногда бывают у грессов, только разбитые. Но у Мудрых откуда?! Я теряюсь в догадках. Ребята, что происходит? Кто вы?

– Путешественники. А вот кто они – это вопрос. Мы сами теряемся в догадках. Есть один способ – спросить у оставшейся в живых.

– Каким образом? Они не отвечают простым людям. – Тирас пожала плечами. – И вообще, за убийство Мудрой – смерть!

– Даже если они сами напали? Мы что, должны были ждать, когда они нас убьют? Что нам надо было делать?

– Не знаю! – Сотница растерянно развела руками. – В законе не прописано такой ситуации, когда Мудрые нападают на обычных людей. Это просто невозможно – чтобы Мудрая и нападала!

– Вот что, давайте-ка посадим ее на стул и поспрошаем? Может, все-таки выжмем информацию? – предложила Лера и подмигнула Славе: – Давай, Слав, поспрошай ее как следует. Только сначала снимем с них эти штучки… – Она быстро отщелкнула игловики с предплечий Мудрых, а Слава усадил оставшуюся в живых на стул с высокой спинкой, стоявший в гостиной.

Мозг Мудрой, как и ожидалось, был закрыт. Стена. Крепкая, высокая, до верха, до самого неба. Слава похлопал женщину по щекам, потом посмотрел на стол, увидел недопитую кружку пива и, взяв ее, с размаху плеснул ей в лицо. Мудрая вздрогнула, закашлялась и ошеломленно открыла глаза:

– Живой! Ты все-таки живой! Все пропало…

– Ничего пока не пропало, – усмехнулся Слава. – Вот как голову тебе оторву – тогда пропало. А пока что…

– Все пропало… из-за этой дуры! Ей ведь надо было вначале речь сказать, а потом стрелять! Дура проклятая! – Женщина скривилась, с ненавистью глядя в лицо Славы.

– Скажи, чего вы так нас ненавидите? Меня ненавидите. Почему? Я же ведь всего лишь хочу вам помочь – Слава недоуменно пожал плечами. – Ведь эта цивилизация вырождается: не родятся мужчины, скоро тут вообще никого не останется!

– Не твое дело, – ненавидяще взглянула женщина.

– Послушай, я не могу прочитать твой мозг, он прикрыт блоком. И ты это знаешь. Но также знаешь, что существует способ сломать блок. Какой? Боль, страх, усталость. Я привяжу тебя к креслу и буду причинять тебе боль. Вначале отрежу палец, потом еще один, потом еще. Я буду жечь тебя огнем, втыкать в тебя иголки, до тех пор пока не смогу пробраться к тебе в мозг. Или ты сама мне все расскажешь. Понимаешь? У тебя есть выбор – рассказать все после долгих мук или же сразу и остаться в живых.

– Ты не посмеешь! Мудрых нельзя трогать! Она тебе не даст это сделать. – Мудрая кивнула на Тирас, молча наблюдавшую за происходящим.

– Не даст? – Слава наотмашь сильно ударил ладонью по лицу Мудрой, отчего голова той мотнулась, и по подбородку потекла струйка крови из разбитой губы. Потом ударил еще… еще… еще… Голова Мудрой моталась, как шарик на ниточке, грозя, того и гляди, оторваться, а глаза начали закатываться.

– Хватит, Слав! – не выдержала Лера. – Остановись!

– Эти твари убили тебя! – На щеках Славы играли желваки. – Нет им прощения! И жалости нет! Если она не будет отвечать, я сделаю, как сказал! – Он отошел к столу и сел, глядя на сидящую женщину.

Внезапно его лицо разгладилось, и на губах заиграла улыбка:

– Лер, Шаргион планетарки исправил! Вот счастье-то! Теперь можем нормально летать над планетой! Я отправил его в океан – пусть ложится, впитывает микроэлементы. Интересно было бы посмотреть, как он поднимается из озера! Теперь глубина в том месте будет легендарная. Только вот тащиться нам до океана придется далековато, иначе просто не попасть внутрь корабля. Ладно, это задача уже другая.