Осенью мы с моей коллегой Ниной на руках отнесли этот дом в кооператив; шли пешком километра три. Дети, конечно, были в полном восторге. Больше всего им нравился дверной колокольчик, в который можно было позвонить, и ящик «для писем и газет» возле входной двери. Но мне показалось, что на взрослых наше сооружение произвело даже более сильное впечатление, чем на детей. Наверное, не я одна не доиграла в детстве.

Я тогда еще ничего не знала о кукольном доме муми-троллей, построенном Туулики Пиетиля и Пеннти Эйстола вместе с Туве Янссон. Позже я увидела его в библиотеке города Тампере. Там все, конечно, сделано по-настоящему, из настоящих материалов – многолетний титанический труд. Но по сути это тоже была просто игра, игра троих взрослых людей. Самое главное, что игрушечная мебель и предметы обихода были не куплены, а созданы своими руками. Именно в этом для нас, давно уже вышедших из детского возраста, и состояла прелесть кукольного дома.

А несколько лет тому назад мне попалась в Интернете одна интересная программа для дизайнеров, уж и не помню, в связи с чем я на нее вышла. С ее помощью можно было построить модель дома в трех измерениях, выбрать обои, отделку, сантехнику, мебель, оборудовать и засадить участок вокруг дома… И потом это всё сфотографировать или даже устроить видеотур. И я немножко с ней позабавлялась, но потом как-то устыдилась этого занятия: я же не дизайнер, а так, балуюсь, вместо того, чтобы заниматься делами. И вот теперь я неожиданно вспомнила про эту программу, потому что мне стало казаться, что у себя дома я тоже играю: возвожу картонные стенки. Клею пленку «под кафель», обои «под кирпич», потому что нет ни сил, ни денег на настоящий ремонт – вот и получается у меня кукольный домик. Хотя, если бы у меня была возможность нанять рабочих и всерьез обновить свое жилье, используя настоящий кафель и кирпич, побелить потолки и настелить ламинат, мне кажется, отчуждение только возросло бы, потому что вызвано оно вовсе не непрочностью и игрушечностью материала. Во всех случаях меня окружало бы что-то новое, незнакомое и как будто ненастоящее, но так я, по крайней мере, сама ощупала каждый кусочек пространства, облизала его, как кошка котенка. И всё же… Мне снова вспомнились муми-тролли, то, как они обживали плавучий театр, живя среди декораций и реквизита. Непонятное, не свое жилище, к тому же плывущее по воле волн неизвестно куда…

* * *

Ощущаю ли я одиночество? А что это значит? Я просто чувствую, что нахожусь в пустом, но ограниченном пространстве, как бы внутри большого стеклянного шара с прозрачными стенками. Нет никакой боли, есть только свобода – ее разреженный воздух. Есть счастье – и невозможность им поделиться. Но ведь это ощущение, в сущности, безусловно, оно ни от чего не зависит. Оно было мне присуще всегда, просто таилось где-то внутри, а теперь вышло наружу. Стеклянные стенки позволяют все видеть и слышать, но не дают возможности прикоснуться, не подпускают никого близко.

В молодости, до неприличия засидевшись, что называется, «в девках», я однажды с ужасом подумала: а что если я никогда не выйду замуж? Родители ведь когда-нибудь умрут, и как же я тогда останусь совсем одна? Мне казалось, что жить одной в пустой квартире мне будет страшно. К тому же я совершенно не представляла, как решаются разные бытовые проблемы – от оплаты счетов до вызова сантехника… Стоило мне только представить, какой беззащитной и одинокой я тогда останусь, как меня охватила настоящая паника. У меня же повышенный уровень паникерства… да.

Я отчетливо помню, что эта неожиданная мысль посетила меня в трамвае по пути с работы домой, и вызвана она была неудавшимся романом с женатым мужчиной. Но поскольку эта неясная перспектива маячила где-то очень далеко впереди (и родители, и я были еще достаточно молоды и здоровы), я отогнала от себя страхи и на всякий случай влюбилась в другого. Теперь же, когда мне уже почти шестьдесят, я не чувствую ни страха, ни беззащитности, ни даже одиночества – только странную, непривычную свободу: я же за всю свою жизнь никогда не жила одна, только с родителями или с мужем. И мне кажется, что я всегда стремилась именно к этому – собственному пространству, отдельному ото всех, даже от самых любимых людей. Нет, я никогда не хотела получить его такой ценой, но так сложилось.

Если меня и царапает какая-то непонятная полубессознательная тревога, то это от того, что старая жизнь закончилась, а новая еще толком не началась, и непонятно, какой она будет. Я чувствую себя девочкой, выпускницей, только что вышедшей за порог школы.

И ещё одно тревожное ощущение появляется иногда – ощущение нереальности, временности происходящего. Словно мне дали короткий отпуск и эта свобода – не навсегда. Словно я не существую, а снюсь кому-то… черному королю или бабочке. И этот кто-то в любой момент может проснуться. Может быть, это оттого, что мы воспринимаем наших родителей как барьер между собой и смертью, а когда они уходят, отчетливо понимаем, кто следующий. Как странно это ощущение сочетается с дразнящей радостью новой жизни, которая робко шевелится где-то внутри – жизни в этом теперь уже не родительском, а моем доме…

* * *

Закончив с маминой комнатой, я принялась за кухню. Оклеила стену возле обеденного стола найденными на антресолях винтажными обоями с большими цветами. (Не знаю, откуда и почему у нас появились эти два рулона нигде не использовавшихся обоев.) Прикрыла доски на месте отвалившихся линолеумных квадратиков ковриками для табуреток. Постелила на стол старую скатерть с бахромой. И неожиданно поймала себя на ощущении, что эта моя декорация – вовсе не питерской квартиры, а какого-то деревенского жилья… Вспомнился старый деревянный дом, в котором мы останавливались с Андреем, путешествуя по финской провинции. Деревянные полы, домотканые половики, треснутые оконные стекла, кружевные занавески, облезая краска на старых кухонных полках… Тогда меня это все не слишком прельстило – дом и дом, надо сказать, несколько запущенный. А теперь отчего-то вспомнилось и стало бессознательно воплощаться в том, чем я себя окружала…

Приходя домой, я громко здороваюсь в прихожей: «Здравствуй, дом! Я пришла». Мне кажется, что квартира мне отвечает. Нет, я совершенно не чувствую себя одинокой.

Раньше мне никогда не приходилось испытывать ничего подобного. Я даже не могла сказать, что очень привязана к дому. Помню, как провела две недели у друзей во Франции и, вернувшись, расплакалась в прихожей: таким жалким мне показалось мое жилище. Теперь же я чувствую свою связь с ним, но в то же время… В то же время – и это так странно – мне кажется, что я не смогу быть спокойной и свободной, начать свою новую жизнь, оставаясь в нем. Что где-то в другом месте меня ждет другой дом, безраздельно мой. Вот только сны…

Мне стало часто сниться одно и то же. То есть нет, сны совсем разные, но по сути… Мне снится, словно я где-то отдыхаю – на море или в какой-то чужой стране, и вдруг выясняется, что завтра уезжать, а я еще ни разу даже не искупалась или же не видела самой главной достопримечательности, а теперь уже не успеть, а если и успеешь, то все равно обидно: что же я раньше делала, на что так бездарно потратила время? Каждый раз я просыпаюсь с ощущением тоски от упущенных возможностей.