– «Аэролайн», тридцать один – семьдесят семь, – услышал я женский голос в наушниках. – Ваш SKVOK «ноль шесть – двадцать четыре». Взлет разрешаю!

– Ноль шесть – двадцать четыре, – повторил командир, поднял руку к верхней приборной панели и набрал это число на дисплее.

«Зачем я согласился?» – уже с усталым безразличием подумал я, когда самолет побежал по взлетке. Через несколько секунд он оторвался от нее и, сделав глубокий крен, начал набирать высоту. Под нами мелькнула береговая полоса с белой линией прибоя, морщинистое море, затем снова берег, дома, улицы, машины… Я был восхищен увиденным зрелищем. Подо мной плыл какой-то кукольный мир, и я невольно стал искать свой поселок, старый дачный район и родное пепелище, но декорации скользили так быстро, что я не успевал ничего рассмотреть толком. Повернув голову, я посмотрел в лобовое окно и немедленно издал вопль:

– Облако!! Прямо на нас!! Вот это да!!

Зрелище было просто удивительным. Белая гора с округлыми боками стремительно надвигалась на нас, и в тот момент, когда по всем законам логики мы должны были расшибиться об нее в лепешку, самолет окунулся в серый туман, задрожал, как от холода, закачался. Казалось, что мы уже не летим, а неподвижно висим в каком-то молочном космосе без верха и низа.

– Первый раз? – спросил командир.

– Ага! – кивнул я.

– Понятно…

Я прикусил язык – как всегда, с опозданием. Изобразил на лице озабоченность хреновой метеорологической обстановкой и уставился на приборы.

Вскоре мы поднялись выше облаков, и кабину залило ослепительным светом. Командир нажал какую-то кнопку на штурвале и отпустил его. Затем потянулся, зевнул. Я посмотрел на штурвальную колонку – она покачивалась и двигалась сама по себе. «Наверное, мы летим уже на автопилоте», – догадался я.

Вошла Лисица. Я тотчас принял расслабленную позу уставшего от полетов воздушного аса.

– Что там в салоне? – спросил командир.

– Пожилой пьет мартини, молодые листают журналы.

– Неси-ка мне обед, – распорядился командир и кивнул на меня. – Нашему юному другу тоже. Покушаем, а потом потолкуем по душам… Да, сынок?

У меня сразу пропал аппетит. Лисица вышла, оставив меня один на один с этим старым волчарой. Наивно было надеяться, что он ни о чем не догадается. Опять я стал жертвой неуемного авантюризма Лисицы. И какой теперь смысл отпираться, доказывать командиру, что я летчик второго класса Рюмин? Придется признаться…

Но только я представил, как будет выглядеть мое признание, так мне стало дурно. Естественно, командир заинтересуется, где же настоящий Рюмин. Свяжется с землей, доложит, что на борт под видом второго пилота проник посторонний. В аэропорту прибытия меня будет встречать машина с мигалкой и зарешеченными окнами. И все.

– Что ерзаешь, как на иголках? – спросил командир.

– В туалет хочу.

– Потерпишь.

Опять зашла Лисица. Подала командиру плоскую коробочку с бутербродами, баночками, тюбиками и салфетками. Затем то же самое мне. Я выворачивал шею до хруста, чтобы встретиться с ней взглядом и послать сигнал бедствия, но Лисица будто не замечала меня.

«Вот же мартышка! – подумал я, бессознательно глядя на еду и не зная, что с ней делать. – А вдруг она нарочно заманила меня сюда, чтобы таким закрученным способом сдать меня в милицию? Теперь, помимо убийства Рюмина, мне припишут терроризм на воздушном транспорте. А это, наверное, такая статья, что до конца жизни на волю не выйдешь!»

– Кушай, кушай! – ласково сказал командир, намазывая булочку маслом. – Кто знает, когда еще удастся перекусить?

Это даже не намек. Это прямой текст: мол, кушай, потому как в тюрьме на довольствие тебя поставят не скоро. К черту сомнения! Командир в сговоре с Лисицей!

Меня прошибло холодным потом. Что же делать? Самолет прямиком летит к милицейской машине, которая, должно быть, уже выехала в аэропорт. Меня будет встречать такой эскорт, какой даже нашим пассажирам не снился. Под ручки – и в персональный транспорт. Оттуда уже не сбежишь. Но и с самолета не выпрыгнешь. Ловушка захлопнулась.

Командир вскрыл баночку с гусиной печенкой и нацелил на нее пластиковую вилку. У меня в голове мелькнула мысль, что в самолете, как в зоне, нет металлических колющих и режущих предметов. И вдруг блеснула мысль: «Ба-а! Да у Лисицы в сумке мой пистолет лежит! И полная обойма к нему!»

«Ну, хорошо, допустим, я смогу найти сумку и вытащить из нее пистолет, – думал я, намазывая горчицей песочное пирожное. – Что это мне дает? Не стану же я стрелять по милиции? Это все равно что стрелять в себя. А в кого тогда стрелять? В Лисицу? Зачем? В командира? Ха-ха-ха! Он же единственный на борту человек, способный посадить самолет. Да он мне дороже отца!»

– Вкусно? – поинтересовался командир, глядя, как я отправляю в рот пирожное с горчицей.

«Есть, конечно, выход, – думал я. – Правда, очень сомнительный выход. Можно даже сказать, совершенно нереальный выход. И тем не менее теоретически можно было бы приставить ствол к голове командира и приказать ему… А что приказать ему? Лететь за границу? А там меня ждут? А топлива у нас хватит?

Нет, нет, нет! Все это кончается группой захвата, стрельбой и изрешеченным, как дуршлаг, трупом террориста. Ситуация безвыходная. Я в ловушке – в гениальной по своей простоте и надежности».

От сумбурных мыслей меня отвлек щелчок двери. В кабину заглянул один из амбалов. В одной руке он держал бокал с темной жидкостью, а во второй – мобильный телефон.

– Физкультпривет, папаша! – радостно сказал он. – Как дела? Полет нормальный?

Командир чуть повернул голову и, сделав глоток кофе, вежливо попросил:

– Молодой человек, закройте, пожалуйста, дверь с той стороны!

– Без базара, командир! – охотно согласился Амбал и помахал перед моим носом мобильным телефоном. – Я только хотел спросить, можно ли девочек на борт вызвать?

– Теоретически, конечно, можно, – ответил командир. – Но это будет очень дорого стоить.

– Без базара! Тогда зайдите, пожалуйста, к нам. Договоримся насчет бабок.

Как только дверь захлопнулась, командир необыкновенно резво вскочил с кресла.

– Не нравятся мне эти ребята, – сказал он, набирая на дисплее цифры 7500. – Посиди здесь. Только, ради бога, ничего не трогай!

– Да что я – враг самому себе? – заверил его я.

Командир вышел. Я обернулся, глядя на запертую дверь. «Догадается Лисица зайти сюда, – думал я, – и какие могут быть последствия, если я на секунду выйду к ней?»

Не успел я прикинуть последовательность переноса ног через штурвал и рычаги, как в кабину зашла Лисица.

– Ну, голубушка! – заорал я на нее. – Как понимать…

– Тихо! – перебила она меня, собирая подносы с остатками еды. – Пассажиры хамить начинают.