– Спасибо, только не сегодня, – запротестовал король. – Если ты действительно собираешься поступить подобным образом, то, пожалуйста, для начала предупреди меня об этом.

Чародей осклабил зубы и сделал большой глоток пива.

Оба ученых тут же оживились.

– Объявление? – едва ли не радостным голосом переспросил Сагорн.

Фавн усмехнулся и уселся поудобнее.

– Когда один из Четверых умирает, как определяется тот, кто станет его преемником?

Этим заинтересовался даже Шанди, который до самого последнего времени сидел, погрузившись в задумчивость. Акопуло и Сагорн переглянулись.

– Это место занимает сторонник умершего? – осторожно предположил етун, прекрасно понимавший всю условность своего ответа.

– Да, – согласился Рэп, – такое тоже бывает. Но это не самое лучшее решение проблемы. Смотрители обычно относятся к подобным сторонникам с известным презрением… Порою же такой возможности просто нет – так было, к примеру, тогда, когда Зиниксо сверг Аг-ана. Обычно же оставшиеся три смотрителя делают своеобразное заявление – они приглашают магов, желающих занять освободившееся место. После этого начинается борьба претендентов. Все элементарно. Говоря обычным языком, если вы хотите оповестить всех о какой-то новости, вы должны сунуть пару монет городскому глашатаю, только и всего. Остальное – его дело. Примерно то же самое происходит и в нашем случае.

Он нахмурился, потер лоб и сделал еще один глоток вина.

– Выходит, вы могли бы… попросту оповестить магов об этом? – спросил Шанди недоверчиво. – И в таком случае вас услышали бы все волшебники мира?

– Для этого я недостаточно силен. Если же собрать вместе трех смотрителей, они смогут оповестить о новости хоть всю Пандемию. Если же говорить о магах с развитым слухом, то для этой цели хватило бы и Распнекса.

Все как один посмотрели на дварфа, который скорчил при этих словах гнуснейшую рожу.

– Сговор этого только и ждет – они тут же набросятся на меня, как кошка на мышку.

– Как жаль… – развел руками Шанди. Конечно же, Распнекса сцапают в ту же минуту.

Из угла послышался голос морячки:

– Если возле него будут находиться другие волшебники, он, возможно, успеет огласить все, что нужно.

Распнекс повернул к Джарге свою огромную голову.

– Если не понимаешь, о чем идет речь, – сиди и помалкивай. Убивая себя, мы оскорбляем Богов! Лично я делать этого не собираюсь, да и другим не советую.

Женщина молча выслушала отповедь чародея и отвернулась в сторону.

Распнекс был непоследователен. Прошлой ночью он пожертвовал несколькими своими сторонниками, что в конечном итоге и позволило им бежать. Впрочем; говорить об этом вслух не хотел никто. Ило в этом смысле тоже не был исключением.

Наконец фавн сказал:

– Да, такое объявление разом бы решило все наши проблемы, да вот только оно вряд ли возможно. Скажешь слово-другое, и Сговор тебя тут же прищучит. Для таких вещей нынче нужна целая армия, а ее-то у нас и нет. А жаль.

Говорить, похоже, было не о чем.

Ветер крепчал с каждым часом. Качка становилась все ощутимей, снасти громко скрипели. Впрочем, кораблю, на борту которого находились сразу три волшебника, ветер, скорее всего, был нипочем… Ило заметил, что король Краснегара выразительно смотрит ему в лицо, подняв пустой бокал. Ило поднялся и направился к столу, на котором стояла бутылка. К его удивлению, та вновь была полна. Он обошел с ней всех участников совета, наполняя вином их бокалы, но от этого вина в бутылке не становилось меньше! Интересно, можно было бы попросить ее у мага в качестве сувенира? Шанди заерзал в кресле.

– Рэп, мне нравится ваш новый Свод Правил. Очень нравится.

– Он ваш, мой господин.

– Нет, ваш. Даже не будь Зиниксо, он все равно имел бы право на существование. Имей я возможность вновь занять свой трон, я тут же созвал бы смотрителей и заставил бы их принять его. Мир от этого стал бы заметно лучше…

Фавн смущенно улыбнулся.

– Да, мне тоже так кажется. Как сказала графиня, колдовство могло бы приносить и пользу.

– Корень всех бед – захват сторонников, – вздохнул Шанди. – Как по-вашему, предлагалась ли такая реформа в прошлом?

– Предлагалась и была отвергнута?

– Да.

– Скорее всего, предлагалась. – Рэп усмехнулся. – Если мы сумеем утвердить новый Свод Правил, благодарить за это нужно будет Зиниксо…

На Распнекса собравшиеся старались не смотреть.

– Зло порою является причиной блага, – гордо заметил Акопуло.

– Я достаточно хорошо знаком с Олибино, – сказал Шанди, – хотя я и непосвященный, а он – чародей. Так вот. Я ни минуты не сомневаюсь в том, что он не захочет лишаться своих оккультных слуг. При новом мировом порядке его следовало бы понизить в должности. Иначе – никак.

– Все лучше, чем прислуживать Зиниксо.

Император согласно кивнул.

– Но новый Свод Правил возымеет смысл только в том случае, если он будет известен всем и каждому. Я, признаться, не знаю других волшебников, кроме вас и смотрителей…

Фавн сидел, задумчиво попивая вино.

– Смотрители – ключевые фигуры. У них есть сторонники, которые могли бы стать основой будущей армии. Помимо прочего, они пользуются у магов немалым авторитетом. Под новым Сводом Правил стоят две подписи – ваша и Распнекса. Хорошо бы добавить к ним подписи трех оставшихся смотрителей. Это прибавило бы новому документу веса – народ относился бы к нему с большим доверием. С Лит'риэйном, к примеру, мог бы связаться лорд Ампили… Ваше всемогущество, вы, случайно, не знаете, где находится сейчас Олибино?

Дварф презрительно фыркнул и покачал головой.

– Чего не знаю, того не знаю. Может, его и в живых уже нет.

– Почему? – изумился Сагорн. Старый ученый сидел на высоком жестком стуле, лишний раз подчеркивавшем его рост. Он внимательно следил за разговором, глядя то на одного, то на другого его участника, что делало етуна похожим на хищного голодного грифа, наблюдающего за происходящей где-то внизу битвой.

– Потому что он очень стар, – ответил Распнекс. – Маги живут долго благодаря колдовству.

– Вон оно как! А теперь он не решается использовать свою силу, потому что боится выдать себя, так? – Етун просиял и повернулся к фавну. – Вот о чем ты не подумал! Сговор может представлять для свободных магов вполне реальную опасность!

Фавн кивнул с едва заметной улыбкой, говорившей о том, что эта мысль для него не нова.