Таш напомнила Тиффани, что встречается с Тедди просто для того, чтобы получить номер Калеба, ведь тогда она сможет узнать у него, что там было под замазкой, она же обещала.

А о Бьянке я вам вот что скажу… Что?

Когда выходишь из метро в Хэрроу, ощущение такое, что попал в прошлое – в одну из тех старинных английских книжек, которых Таш не читала, но о которых слышала. Как, например, те, с которых мальчики занюхивали кокаин. Тут сплошной красный кирпич, мох, старые надгробья и лишайник. Тедди ждет ее в кафе у церкви. Он выглядит как-то по-другому – не так, как она запомнила. Бледнее, но и веснушки тоже светлее. Нос немного вздернут. Пьет двойной эспрессо и кажется великоватым для изящного столика на двоих, стоящего у окна, которое выходит на кладбище.

Увидев Таш, встает. Говорит ей, куда сесть. Заказывает для нее макиато.

– Итак, – говорит он, – ты приехала со мной поговорить.

Здесь никакого куантро нет. Таш ощущает легкое отвращение – пожалуй, посильнее, чем ожидала. С другой стороны, Коля у нее тоже сейчас вызывает отвращение. Может, она превращается в лесбиянку, как и предсказывал Доминик. Может, скоро все мужчины будут вызывать у нее отвращение.

– Хочешь пирожное? – спрашивает Тедди.

– Нет, спасибо.

– Сэндвич?

– Ух, нет. Ну, в смысле, спасибо.

Дверь звякает, выпуская наружу посетителя, и звук примерно такой же, как когда писает мисс Аннабел.

– Так вашу школу закрыли.

– Ага.

Щеки Тедди слегка розовеют, как будто он яблоко сорта Гала, которое кто-то хорошенько потер о свитер. Он прикусывает губу.

– Не возвращайся ты в эту школу. О ней никто никогда не слышал. Почему бы не поступить куда-нибудь получше? У вас там даже вступительных экзаменов нет. Ты разве глупая?

– Нет, я не глупая. Ну, то есть я так думаю. И потом, разве это не твой отец все организовал?

– Мой отец?

– Ведь он адвокат, так? Работает на моего отца?

Тедди выглядывает в окно и на мгновенье застывает, как будто у него на глазах что-то гибнет.

– В настоящий момент да, – говорит он нахмурившись.

Делает глоток эспрессо. Смотрит на Наташино запястье.

– Зачем ты носишь такое днем? – спрашивает Тедди. – Оно хоть застраховано? Насколько я понимаю, он настоящий.

Таш смотрит на браслет.

– Ага, настоящий, – говорит она.

– Ну, я к тому, что он ведь наверняка стоит целое состояние. Только не говори, пожалуйста, что вот с этим на руке ехала на метро. Это ведь бриллианты, да?

Таш пожимает плечами. По правде говоря, она носит браслет не снимая, с тех пор как отец ей его подарил. Хоть она и знает, что он его не выбирал, ей нравится думать, что на самом деле выбирал. Кстати, ничего невозможного в этом нет. Браслет – совсем не во вкусе тети Сони. Может, кто-нибудь научил его, как зайти на сайт “Нет-а-порте”, и он отправился в отдел драгоценностей, выбрал что-то и нажал на кнопку “Добавить в корзину”. Но скорее всего, это сделал за него кто-то другой. Может, даже кто-нибудь вроде отца Тедди.

– И не говори, пожалуйста, что надела его для меня.

– Нет, я надела его не для тебя.

Несколько секунд они сидят молча, за эти секунды солнце перемещается за тучу, и сияние принимается щекотать надгробия.

– Хочешь пойти на вечеринку? – спрашивает Таш. – В какой-то жуткой дыре недалеко от Кембриджа. У сестры моей подруги помолвка.

– А кто твоя подруга?

– Мелисса Портер. Лисса. А ее сестру зовут, наверное, Сьюзан. Сьюз.

– Никогда о них не слышал, – говорит он и вздыхает. – Может быть. Зависит от того, чем в этот вечер занят водитель. А ты хочешь пойти со мной на бал в Лондоне?

– На бал?

– Да, на бал. А что здесь такого?

Таш смеется.

– Балы – это какая-то дикая древность. Как у Толстого.

– Ну, здесь, в Великобритании, сливки общества по-прежнему ходят на балы, – говорит он.

– Ладно. Эм-м… Слушай, ты случайно не знаешь мальчика по имени Калеб Даунлоу?

– Э…

– Из девятого класса?

– У нас девятого не бывает. Ты хочешь сказать, из пятого?

– Наверное. Ему, типа, шестнадцать. Недавно исполнилось.

– Такой, очень бледный?

– Да.

– Отец банкир? Живет где-то в Азии?

– Не знаю.

– Сестра покончила с собой?

– Да! Только она этого не делала. В смысле, я думаю, что это было не так.

– Ты что, русская мисс Марпл?

– Эм-м, я не знаю, что это такое, так что все может быть.

Тедди смотрит на часы.

– Можешь дойти со мной до школы, если хочешь, – говорит он. – Если в классе его нет, то он наверняка в туалете, дрочит кому-то из одноклассников, но мы постучимся.

Он смотрит Таш прямо в глаза, а потом переводит взгляд на ее грудь.

– Ты когда-нибудь видела, как один парень дрочит другому?

Таш качает головой.

– Нет. А ты?

– В Ракушке мы все время это делали, – говорит он. – Отвратительно.

– В Ракушке?

– В седьмом классе, – отвечает он со вздохом.

Калеба они не застают, и Таш передает ему записку.

Когда она рассказывает тете Соне, что ходила пить кофе с Тедди, та озадаченно вскидывает бровь и улыбается.

– А как же Джордж? – спрашивает она.

– Какой еще Джордж?

– Ну, тот мальчик из замка, с которым ты должна была познакомиться.

Друг Тедди. Тот, который весь усыпан веснушками и который ушел из гостиной в компании трех проституток, и верхняя губа у него была вся в белом порошке. Тот, который назвал Наташу “русской невестой Тедди из магазина «Товары почтой»”. Только говорил ли он что-то про Тедди? Или не уточнял, чья невеста? Может, на самом деле он имел в виду, что она – его невеста из магазина “Товары почтой”.

– А.

– Впрочем, Тедди неплохой мальчик, – говорит тетя Соня. – И, конечно, понятия не имеет, чем на самом деле занимается его отец.

– А чем занимается отец Джорджа?

– Насилует, грабит и загребает себе все военные трофеи мира.

– А… Классно.

– Ладно, к черту все это, – говорит тетя Соня, когда с припущенной рыбой и киноа покончено. – Давай выйдем, выпьем где-нибудь по коктейлю и купим билеты в оперу на выходные. – Окей, – говорит Таш.

Они идут через мост, на секунду сияние становится почти нестерпимым, незримый косяк рыб темным потоком тянется к устью, и Наташа вдруг понимает, что никогда и ни за кого не выйдет замуж.