не помню, только почувствовала, что кто-то сбоку крепко обнимает меня, и я, прижавшись к парню, пахнущему свежим ветром и лесом, глубоко уснула.

32. П

ервая ночь в пещере

Проснулась я довольно резко и неприятно. Парень, которого  я так крепко обнимала и согревалась от его тепла, сжал  меня так, что воздух вдохнуть не могла. Я постаралась отодвинуться от Хьюго, ведь это именно он меня зажал  в тиски, но у меня ничего не получалось. Даниэль спал рядом? и его наша возня ни капли не беспокоила. Его ещё, наверно, и не добудишься, чтобы помощи попросить. Ладно, сама попробую справиться, не поднимать же посреди ночи всех.

Я погладила по рукам Хьюго в попытке его расслабить, чтобы выкарабкаться, и он вроде ослабил хватку, но только я попыталась разжать его руки, как он снова сомкнул объятия.

– Моя, – проурчал мне на ухо. Его лицо болезненно исказилось, и он уткнулся мне в шею, тяжело задышав.

– Твоя, твоя, только мне дышать уже нечем. Отпусти, дай вдохнуть, давай, мой хороший, – ласково уговаривала я Хьюго как ребёнка.

Спустя некоторое время мне все же удаётся его разбудить и немного ослабить его объятия.

– Прости, – говорит он, когда понял, что чуть рёбра мне не переломал такими «нежными» объятиями.

– Дурной сон приснился? – спрашиваю я.

– Да, очень дурной, – говорит Хьюго.

И с такой болью смотрит на меня, что мне так жалко его стало. Так хотелось утешить и приласкать, что я беру его лицо в свои руки и легонько целую. Видно, он не ожидал такого поворота и сначала замер, но спустя мгновение уже прижимал меня к себе, жадно и страстно целуя, и вот уже о поцелуе из жалости не напоминает ничего, теперь это страсть и пламя. Вернее, вихрь. С такой жаждой и пылом он на меня набросился. Его руки гладят меня, и вот одна рука уже сжимает грудь, а другая пытается расстегнуть брюки.

– Нет, Хьюго, нет, – пытаюсь остановить я парня. В моей крови тоже бушует страсть, но я пока могу сдерживать себя и то, что мы делаем – это неправильно.

– Ты не хочешь? Или это из-за Даниэля? Что между вами? – осыпает меня вопросами Хьюго, но хотя бы перестаёт раздевать.

– Нет, это не из-за Даниэля. Я его, конечно, люблю, но как друга и брата, и он об этом знает. Ты мне симпатичен, но мы знакомы второй день, и я бы не хотела, чтобы мой первый раз был на полу в пещере. Это как-то неправильно, все должно быть не так, – говорю я, и по мере того, как я раскрываю причину своего отказа, на лице Хьюго меняется спектр его эмоций. От разочарования до радости, а последние мои слова вообще вызвали изумление.

– Прости, я совершенно об этом не подумал, что ты, должно быть, девственница. Просто, когда ты меня поцеловала, я совсем потерял голову. Ты мне тоже очень нравишься, меня тянет к тебе, я не знаю, как с этим бороться. Но я думал, ты любишь Дана, потому с ним и сбежала. И еще я подумал, что у вас отношения. И не смотря на то, что считаю Дана другом, не смог устоять при поцелуе. Мне так стыдно. И перед тобой и перед Даниэлем, – говорит Хьюго, положив мою голову себе на грудь и нежно поглаживая мои волосы. От этих тихих и спокойных действий страсть, которая проснулась в моей  крови от поцелуя, постепенно улеглась, и я смогла расслабиться.

– Этот поцелуй – это был мой подарок на день рождения, – тихо добавил Хьюго.

– У тебя сегодня день рождения? – удивленно вскинула голову я и посмотрела на принца.

– Да, сегодня мне исполнилось двадцать два года, – грустно улыбаясь, сказал Хьюго. – Матушка родила меня ночью. Так что, считай, мой день рождения уже наступил.

После его слов его губы искривились в болезненной гримасе, он резко сел и схватился за рукав рубахи и начал чуть ли не срывать ее с себя.

– Что, что случилось? – в шоке я не понимала, что мне делать, тоже вскочив.

– Рука… запястье, оно горит огнём, – сбивчиво шипит от боли Хьюго.

И тут я понимаю, что и мое запястье печёт. Не так активно и не так интенсивно, как у Хьюго, но я тоже спешу оголить его и недоуменно смотрю на витиеватую татуировку. Она, будто мороз на стекле, опутывает мою кисть. Да и по цвету тоже напоминает морозный белый узор, никогда не видела тату такого цвета, я их вообще мало видела.

Поднимаю глаза на Хьюго и ловлю его взгляд на моей татуировке, после чего мы вместе переводим испуганный взгляд на его кисть. На ней белеет такой же морозный узор.

– Это брачные татуировки  Избранной? – тихо спрашивает Хьюго и отключается. А я рванула его ловить, так как не хватало, чтобы мой новый жених ещё и голову себе разбил.

33. Новые решения, которые пока тайна

Так и сижу, рассматривая свою кисть, а ещё поглаживая по голове Хьюго. Отключка перешла в сон, и он мило сопел, свернувшись калачиком и положив голову мне на колени. Во сне он такой милый и нежный. Его светлые волосы растрепались. Признаться, такого цвета  я никогда не видела. В полумраке пещеры они будто светятся. А я думаю, думаю, думаю. Как мне быть? Искать путь домой? А как же Хьюго и Даниэль? Они такие ранимые и так привязались ко мне. Да и что кривить душой, я тоже. Смешно сказать, но за пару дней Хьюго стал роднее и ближе, чем многие люди на Земле, с которыми я общалась не один год. Единственный важный человек, оставшийся на Земле – это моя подруга Катя. Вот по ней я скучаю. А все остальное – пыль.

Хьюго как-то нервно начинает ворочаться и шептать что-то во сне.

– Моя, только моя, никому не отдам, – и обхватывает мои колени руками.

– Ч-ш-ш-ш-ш, – успокаиваю как ребёнка. – Конечно твоя.

Мужчина расслабляется, и мне удаётся сменить позу. Переложив голову Хьюго на постель, я сползаю и ложусь рядом.

Странное дело, но от принятия такого важного решения мне становится спокойно. Нет внутренних метаний, нет тяжести. Я понимаю, что все делаю правильно, верно, так и должно быть. С этими мыслями я засыпаю, и на лице блуждает довольная улыбка.

********

Просыпаюсь от ощущения жгучего взгляда на себе. Сначала не понимаю,  почему так темно. Но потом до сознания доходит, что: тесно, потому что меня держат в кольце рук, в которых не развернуться и не вздохнуть. Открываю