здесь  всего второй день. Предлагаю вместе отправится в горы, там есть пещеры, где можно ночевать. Скоро начнётся неделя дождей, и, боюсь, эта палатка не выдержит, да и запастись нам едой не мешало бы, – рассказывает Хьюго свои планы.

– Я совсем забыл про сезон дождей, – хлопает по лбу себя Даниэль и, вскочив на ноги, беспокойно ходит около костра. – Ты прав на счёт пещер, нужно идти туда.

– А что за сезон дождей? – удивленно встреваю я.

– А ты не знаешь? – недоумевает Хьюго. – Завтра, а может, и сегодня, начнётся дождь, который продлится  неделю, и после этого официально начинается лето. Считается, что все живое обновляется и умывается этим дождём, и начинается новый круг жизни, – разъясняет Хьюго, по-прежнему немного удивленно на меня смотря.

– Магический след доведёт брата до этого места, а дождь смоет наш запах, и ищейки нас не учуют, – размышляет Даниэль. – Это просто идеально, надо скорее собираться.

30. Путешествие в горы или задушевная беседа

Собираемся мы очень быстро, как на пожар. Я сначала не могла понять почему, а потом в какой-то момент меня накрыла паника. Вот как бывает при панических атаках: щемит в груди, частое поверхностное дыхание и страшно, до жути страшно. У меня никогда такого не было, ни разу в жизни. Читала, слышала, но не испытывала никогда. Думала, это бзики богатых, кому делать нечего, и они себе болячки и причуды выдумывают.

Хьюго сразу после нашего разговора ушёл в лес, а Даниэль шустро- шустро собрал палатку, вещи, пледы и всю остальную утварь. Заметив мое состояние, Даниэль перестал хмуриться.

– Тебе страшно? – спросил мой котик очевидные вещи. Я судорожно закивала, а он подошёл и обнял, и сразу стало легче. – Тебе нравится Хьюго?

– Да, он милый, и мне с ним хорошо, – отвечаю, а сама внимательно слежу за реакцией Даниэля. Очень уж не хочется его обижать, он самый дорогой и близкий мне человек.

– Хьюго – хороший человек, очень добрый, и потому ему так сложно быть сыном своего отца-тирана. Он старший сын, ему скоро исполнится двадцать два года, и отец хочет его короновать, а заодно и женить. Мнение Хьюго он не учитывает, ему уже подыскали магически одаренную девушку из знатного рода, – рассказывает Даниэль о своём друге, видимо, они все же обсудили причину бегства Хьюго из дома.

– И больше ничего нельзя предпринять, кроме как убегать из дома? – удивилась я.

– Не знаю, но если его найдут, то снова накажут, – грустно отвечает Дан.

– Накажут? – для меня удивительно. Как можно наказать взрослого парня, он же мой ровесник, а я считаю себя взрослым человеком.

– Да, Маря, накажут, и наказание – это не лишение сладкого и не стояние в углу. Ещё до моего попадания к тебе мы с ним прятались в одном укромном месте. Я его выхаживал, на нем живого места не было, отец лишил его магии и избил до потери сознания. Его из темницы вынесла его кормилица, – рассказывает мне Даниэль, а у меня волосы от ужаса дыбом встают. Лучше, как у меня, никаких родителей, чем вот такие.

– А его мать? Что с ней? И что случилось с сестрой? – вопросы посыпались градом из меня.

– Его мать умерла, как ты понимаешь, физическое наказание было не только для детей. Он ее избил, и она умерла через несколько дней. Он даже лекаря никогда не звал для детей и жены, чтобы тот не знал и не проболтался об этом. Королю слухи были ни к чему. Сестру выдали замуж, как только ей исполнилось шестнадцать, и по иронии судьбы она попала в руки к такому же тирану, как и ее отец, из вассального рода. Здоровьем она была слаба, так что не выдержала и года. И скоропостижно скончалась, будучи беременной. Как было объявлено народу: принцесса не выдержала бремя беременности. Его кормилицу, которая помогла ему скрыться в прошлый раз, высекли на площади, обвинив в мелком воровстве. Она была уже не молода и не вынесла этого, тоже умерла, так что у Хьюго никого не осталась. Единственно, что его смогло бы спасти – это женитьба. Но никто из знатных родов не посмеет пойти против воли  его отца, а простолюдинку король просто уничтожит, – после рассказа Даниэля я нахожусь в прострации, сначала хотелось плакать, потом прибить этого монстра, а потом накрыло чувство безысходности. – Не вовремя я тебе это все рассказал. Перед сезоном дождей люди и так не очень хорошо себя чувствуют, ты это ощутила на себе. Страх и паника, иногда апатия и отчуждение.

– Так мне страшно было из-за этого странного недельного дождя? – ошарашено спрашиваю я.

– Да, ты ещё очень многого не знаешь о моем мире, – отвечает котик, по-прежнему обнимая меня. – Хьюго очень хороший, но я жутко ревную его  к тебе, – отстраняется ровно настолько, чтобы видеть мое лицо говорит Даниэль.

– Даниэль, но ведь мы с тобой друзья. Ты мой самый близкий и родной человек, ты мне как брат, – говорю я, а Даниэль разочарованно усмехается и кивает головой.

– Я знаю, ты мне тоже очень дорога, но не как сестра, – говорит Дан, и после этих слов наши объятия начинают меня смущать, повисает неловкая пауза.

– Я ничего не могу изменить, пойми, – обращаюсь к младшему принцу.

– Знаю,  не переживай. Я не в обиде на тебя, ты очень искренняя в своих симпатиях и эмоциях, что даже брачная привязка Избранной на тебя практически не действует, – говорит Даниэль. – Друзья? – спрашивает Дан и протягивает руку.

– Друзья, – отвечаю я и пожимаю протянутую мне руку.

31. И снова немного задушевных бесед

Только мы успеваем обменяться рукопожатиями и улыбнутся друг другу, как к нам подходит хмурый Хьюго. У него в руках были две тушки дичи. Не разбираюсь я в ней совершенно, так что для меня они остались безымянными.

А вот что меня больше всего заинтересовало,  так это отсутствие у Хьюго оружия, чем и как он охотился? Ладно. Потом спрошу. Любопытно же.

– Собрались? – хмуро спрашивает парень, оглядывая место, которое совсем недавно было нашим лагерем. – Пора идти, скоро начнётся гроза, – при этом странном  известии я задрала голову вверх, пытаясь понять, по каким таким признакам он  определил грозу. На небе ни облачка. Но спросить я не успела, парни взвалили на плечи нашу поклажу и бодрой походкой пошли по только им одним видимой тропе. Потому что, как по мне, мы просто продирались в непроходимом лесу. Я еле успевала и иногда останавливалась отдышаться, хотя я ничего