— Я буду иметь в виду твоё предложение, — не задумываясь, ответила Флорентина.

К облегчению девушки, дискуссия о её будущем прекратилась, так как началась церемония, посвящённая окончанию университета. Бывший посол США в России Джордж Кеннан выступил с речью, которая была встречена овацией. Флорентине понравилась заключительная цитата из Бисмарка: «Давайте же оставим хоть немного работы нашим детям».

— Когда-нибудь и ты будешь выступать с такой речью, — сказал Эдвард, когда они выходили из зала.

— И, скажите-ка, сэр, на какую тему я буду выступать?

— О первой женщине — президенте Соединённых Штатов.

— Ты до сих пор веришь в это? — засмеялась Флорентина.

— Так ведь и ты тоже веришь, хотя напоминать об этом всё время приходится мне.

Эдварда часто видели вместе с Флорентиной в течение года, и друзья надеялись, что они вот-вот объявят о помолвке, но Эдвард знал, что этого не случится. Он чувствовал, что Флорентина — из тех женщин, которые ему недоступны. Они всегда будут хорошими друзьями, но не любовниками.

Флорентина упаковала свои пожитки, поцеловала на прощание мать и вскоре уже сидела в отцовском автомобиле.

— А ты не можешь ехать чуть помедленнее? — попросила она, а потом обернулась и смотрела в заднее стекло до тех пор, пока шпили Кембриджа не исчезли из вида.

«Роллс-Ройс» повернул на Коммонвелт-авеню. На заднем сиденье расположились ещё один выпускник с матерью.

— Мне иногда кажется, что тебе лучше было бы поступить в Йельский университет, — произнесла Кэтрин Каин.

Она с одобрением оглядела Ричарда: высокий, темноволосый, со стройной фигурой. У него уже был тот аристократичный внешний вид, который привлёк её к его отцу более двадцати лет назад, а теперь он ещё и стал представителем пятого поколения, окончившего Гарвард.

— А почему Йельский? — ласково спросил Ричард, отрывая мать от воспоминаний.

— Мне показалось, что для твоего здоровья лучше подошёл бы он, а не застоявшийся воздух Бостона.

— Смотри, чтобы отец не услышал этих рассуждений: он сочтёт такое мнение предательством.

— А нужно ли тебе возвращаться в Гарвардскую школу бизнеса, Ричард? Ведь наверняка есть и другие школы.

— Я хочу быть банкиром — как отец. А если я собираюсь пойти по его стопам, Йельский университет не годится даже на то, чтобы завязывать шнурки Гарварду, — сказал он, смеясь.

Несколько минут спустя машина остановилась возле большого дома на Бикон-Хилл.

Ричард всегда хотел окончить Гарвард, чтобы превзойти достижения своего отца, и не мог дождаться осени, когда начнутся занятия в школе бизнеса. Но ещё больше ему хотелось этим летом съездить с Мэри Бигелоу на Барбадос.

Он встретился с Мэри в репетиционном зале музыкального общества, и позднее они оба получили приглашение войти в состав струнного оркестра университета. Бойкая невысокая девушка играла на скрипке гораздо лучше, чем он — на виолончели. Когда дело, наконец, дошло до постели, она и там оказалась лучше него, хотя и притворялась неопытной.

* * *

С Барбадоса Ричард и Мэри вернулись такими же темнокожими, как и тамошние обитатели. Они сделали остановку в Нью-Йорке для того, чтобы встретиться с родителями Ричарда, которые одобрили его выбор. В конце концов, она была внучатой племянницей Алана Ллойда, который принял управление семейным банком после смерти дедушки Ричарда.

Когда Ричард вернулся в Красный дом, их бостонскую резиденцию на Бикон-Хилл, он быстро освоился на новом месте и стал готовиться к учёбе в школе бизнеса. Его предупредили, что программа обучения в школе — одна из самых трудных в университете, а количество отсеявшихся — очень велико. Начав учиться, Ричард и сам был удивлён, как мало времени он мог уделять другим видам деятельности. Ему пришлось уйти из оркестра, и Мэри впала в отчаяние, поскольку теперь они могли видеться лишь по выходным.

В конце первого года учёбы Ричарда Мэри предложила ещё раз съездить на Барбадос и была разочарована, когда он сказал, что останется в Бостоне и будет продолжать занятия.

Ричард принял решение окончить школу бизнеса лучшим на курсе или, по крайней мере, войти в число лучших студентов, а отец предупредил его, что расслабиться он сможет лишь тогда, когда сдаст последний экзамен. Также отец добавил, что, если сын не войдёт в десятку лучших студентов, то может не подавать заявление о приёме на работу в банк. Уильям Каин не потерпит обвинений в непотизме.[13]

На Рождество Ричард приехал к родителям в Нью-Йорк, но остался только на три дня, а потом снова вернулся в Бостон. Его мать очень волновалась в связи с нагрузками сына, а отец утешал, что осталось потерпеть ещё немного, и потом Ричард может расслабиться на всю жизнь. Кэтрин оставила своё мнение при себе: за двадцать пять лет она ни разу не видела своего мужа расслабившимся.

На Пасху Ричард позвонил матери только для того, чтобы сказать, что останется в Бостоне во время коротких весенних каникул, но она убедила его приехать хотя бы на день рождения отца. Он согласился, но предупредил, что вернётся в Гарвард на следующее утро.

На день рождения отца Ричард прибыл в дом родителей на Шестьдесят восьмой улице в самом начале пятого. Мать и сёстры — Виргиния и Люси — встречали его. Кэтрин нашла его осунувшимся и усталым и захотела, чтобы экзамены поскорее закончились. Ричард знал, что его отец не станет нарушать распорядок работы банка по поводу дня рождения кого бы то ни было, поэтому приедет домой не ранее начала восьмого.

— А что ты купил папе на день рождения? — осведомилась Виргиния.

— Как раз хотел спросить у тебя совета, — льстиво произнёс Ричард, который совсем забыл о подарке.

— Это именно то, что я называю «ждать до последнего»! Я свой купила ещё три недели назад.

— А я знаю, что́ вашему отцу нужно, — сказала Кэтрин. — Пару перчаток, а то его старые уже совсем износились.

— Тёмно-синие кожаные без рисунка, — рассмеялся Ричард. — Я сейчас же сбегаю в «Блумингдэйл».

Ричард шагал по Лексинггон-авеню, приноравливаясь к ритму города. Он с нетерпением ждал начала работы с отцом этой осенью и был уверен, что ничто не помешает ему закончить бизнес-школу в числе лучших студентов. Потом он заменит своего отца и станет однажды председателем совета директоров банка. Ричард улыбнулся этой мысли. Толкнув дверь универмага, он поднялся по ступенькам и выяснил у персонала, где продаются перчатки. Подойдя к нужному прилавку, улыбнулся продавщицам. Та, которая ему не понравилась, улыбнулась в ответ и быстро вышла ему навстречу.

У этой миловидной блондинки на губах было слишком много помады, а блузка была расстёгнута на одну пуговку ниже, чем это полагалось в «Блумингдэйле». Ричард не смог не восхититься такой самоуверенностью. Небольшой бейджик на блузке гласил: «Мэйзи Ланц».