уговаривал примкнуть к нему Бринь, обещая должность, дивиденды и другие блага. Подчинённых у меня было мало, но авторитет среди рабочих был. Афасижев был уверен в своей победе, но адыгейцев (его соплеменников) работало всего пять человек. Крючкова я знал много лет. Типичный интриган и проходимец. Сотрудничать с ним мне не хотелось. Многие рабочие считали, что в совет директоров и генеральным директором надо выбирать работников администрации. Я им доказывал, что выбирать надо авторитетных рабочих, а администрацию надо нанимать: не справились — уволить и нанять других. Но всё получилось наоборот. Выиграл Крючков. Афасижев ушёл на отдых. Бриня Крючков снял, послал рядовым технологом в техотдел. Главным инженером стал Яшников, который, работая начальником цеха нормалей, где работало триста человек, обеспечил ему победу. Мне Крючков припомнил отказ сотрудничать с ним и предложил мне уволиться. Потом предложил быть мастером ОТК (на тот момент я был начальником ОТК, в моём подчинении было три лаборатории, три мастера, 15 контролёров). Я остался, предполагая, что Крючков долго в кресле не усидит. Начальником ОТК он назначил Михайловского, молодого, но выпивоху. В лаборатории КИП (контрольно-измерительных приборов) было много приборов, содержащих драгоценные металлы — серебро, платину, золото. За несколько месяцев всё было раскурочено и пропито. На фоне общего бардака всё это прошло незаметно. Крючков на планёрке заявил: «Никаких классов прочности и точности, никаких ГОСТов, просто болт и гайка». Продукцию стали маркировать «болт» или «гайка». Но через три месяца всё пришлось вернуть на крýги своя: потребитель перестал покупать продукцию. Это характерный пример технической деградации и неграмотности руководителя ОАО «Майкопнормаль».

1993-й год запомнился денежной реформой «тысяча к одному»: тысяча рублей превратилась в один рубль. Зарплату задерживали на несколько месяцев. Приходилось иногда сдавать бутылки, чтобы купить хлеба и картошки. Народ начал продавать акции, так как жить было не на что. Сколько стоила акция, в памяти не сохранилось. Мы с Наташей тоже вынуждены были продать свои акции. Купили женскую кожаную куртку, и всё. Уровень цен в памяти не сохранился.

Больше пятидесяти процентов акций завода скупил представитель гражданина Имедашвили из города Ростова-на-Дону. Они уже имели крупную фирму «Росаэродорстрой». Фирма имела несколько крупных карьеров в Ростовской и Волгоградской областях, весь комплекс необходимого оборудования, подвижнóй авто- и железнодорожный состав. Это я узнал много позже. Крючков умудрился обмануть ростовчан на крупную сумму. Они подготовили на него документы в суд, но пожалели. Его освободили от работы, и он ушёл на пенсию (построить дом и обставить его успел). Это всё мне стало известно потом, от смотрящего Капыша М. Он стал присутствовать на заводе постоянно. Без его ведома никакие финансовые документы не подписывались. Он являлся доверенным лицом Имедашвили, владельца завода. Во время Грузинской войны владельца срочно заменили на хозяина с русской фамилией. Яшникова назначили директором и по совместительству главным инженером, Гринёва — заместителем директора. Так существовали несколько лет. Количество рабочих сокращалось. В это время на пенсию можно было уйти на два года раньше. В декабре 2002 года ОАО «Майкопнормаль» формально перестало быть производственным объединением, образовалось ООО «Мир», затем из него выделили ООО «МГШ», ООО «Токарная обработка» — всё ради ухода от налогов. Каждый месяц нарочный вёз в Ростов наличными около трёх миллионов рублей. Позже эта сумма сократилась вдвое. В 2005 году скоропостижно умер Яшников, 1945 года рождения. Директором стал Гринёв. Мне предложили должность главного инженера (на тот момент я был мастером ОТК). Попросил неделю на раздумье, но про себя сразу решил отказаться, так как предприятие было в разодранном состоянии.

В течение недели наблюдал за претендентами на эту должность: Шмыгленко, Новиков, Белоиванов. Зная их и глядя на их претензии, подумал, что я справлюсь. Так я стал главным инженером в трёх ООО и ОАО «Майкопнормаль» в возрасте 60 лет. Отказался от служебной машины, так как не хотел примкнуть к людям, развалившим завод.

Кабинет главного инженера был шикарный, созданный в советское время. Полы мозаѝчные, из ценных пород дерева, как в музее, мебель, сделанная по заказу, красивая мебельная стенка от стены до стены, шкафы, полки, ящики от пола до потолка, двери из натурального дуба без лака и краски, в другой комнате диван, стол и стулья. Есть приёмная, секретарша, напротив кабинет директора. Такими подробностями подчёркиваю, каким богатым было предприятие. Столовая оборудована всем необходимым, на стенах фрески из керамики, полы из мраморной крошки, гигиеничные, легко убираются, на стенах деревянные панели, притóчная и вытяжная вентиляция и так далее — всё для рабочего человека.

Планов производства не существовало, но в адрес ОАО поступали заявки на изделия по советским ГОСТам (Медведев отменил все ГОСТы) или присылали чертежи на оригинальные изделия. В каждом отдельном случае мне приходилось принимать решение о производстве. Надо было учесть наличие металла, инструмента, исправность оборудования, наличие наладчика, учесть размер партии. Наше оборудование — автоматы и полуавтоматы — было рассчитано на крупносерийное производство. Чтобы изготовить несколько изделий, необходимо изготовить десяток или несколько десятков штук специального инструмента. Необходимо знать, что находится в инструментальных кладовых и на ЦИСе, что использовать, что переделать и как. Цену назначал Капыш, последнее слово было за ним.

Часто поступали заявки на высокопрочный крепёж, но термические линии больше десяти лет находились в заброшенном состоянии. Всё ценное было украдено — медные шины и провода большого сечения, приборы. Электрошкафы автоматики раскурочены. Я предложил Капышу восстановить одну автоматическую линию термообработки крепежа в защитной атмосфере. Оказалось, что механики сдали много технической литературы в утиль, в том числе и той, которая требовалась для восстановления линии.

Мне приходилось каждое утро проводить планёрки по производству. На одной из них предложил Новикову, начальнику техотдела, и Белоиванову, главному механику, восстановить термическую линию. Они в один голос заявили, что это невозможно: нет документации, нет специалистов, никто не знает, что и как делать. Пришлось самому по кладовкам, на складе, в лаборатории КИП, кладовой электриков, которые обслуживали термические линии, провести дефектовку обеих линий, проверить состояние трёх газогенераторов. В наличии оказались три барабана с таблетками хромо-никелевого катализатора. Таблетки были пористые, газопроходимые, предназначенные для создания защитной атмосферы. Таблетки очень дорогие. Их не утащили потому, что не знали их состав. А в них 50 % чистого никеля и 50 % чистого хрома. Если их сдать в цветмет, то можно было бы купить новые «Жигули». Прикинул стоимость работ по восстановлению и приобретению новых материалов и пошёл к Капышу доложить ситуацию. Продажа термообработанного крепежа в количестве десяти тонн позволила бы с лихвой окупить все затраты. Он думал