Слезы наворачиваются мне на глаза, застя взор. Кажется неправильным читать все это. Но я не могу выбросить Таню и ее маму из головы. Перед тем как спуститься сюда, я заглянула в комнату Кейти — мне хотелось убедиться, что моя малышка все еще там. Все еще жива. Вчера вечером репетиции не было — как обычно, в субботу она вышла в ресторан в вечернюю смену, — но Айзек все равно привез ее домой. Они прошли мимо окна гостиной и задержались перед дверью ровно настолько, чтобы успеть поцеловаться. Только потом я услышала, как ключ проворачивается в замке.

— Он тебе действительно нравится? — спросила я, ожидая, что Кейти отмахнется, но она посмотрела на меня, и глаза ее сияли.

— Очень.

Я думала промолчать — мне не хотелось портить такой момент, — но не смогла сдержаться:

— Он намного старше тебя.

Ее лицо тут же окаменело.

— Ему тридцать один. — Она выпалила эти слова так бойко, что я поняла: Кейти уже думала об этом. — Разница в возрасте — двенадцать лет. Саймону пятьдесят четыре, он старше тебя на четырнадцать лет.

— Это другое.

— Почему? Потому что ты уже взрослая?

На мгновение я почувствовала облегчение: она поняла, что я имею в виду! Но тут я заметила злость в ее глазах.

— Как и я, мама! — Мягкий тон сменился грубостью.

Она и раньше встречалась с парнями, но этот чем-то отличается. Я уже вижу, как Кейти отдаляется от меня. Однажды к Айзеку — или какому-то другому мужчине — она обратится за помощью, на него она сможет полагаться, когда жизнь подбросит ей неприятный сюрприз. Чувствовала ли то же Элисон Бекетт?

«Окружающие часто напоминают мне, что я не потеряю свою дочь», — писала она в блоге в последний раз.

Но Элисон Бекетт ее потеряла.

Я вздыхаю. Я не потеряю свою дочь. И не допущу, чтобы она меня потеряла. Я не могу просто сидеть сложа руки и надеяться, что полиция отнеслась к моей ситуации всерьез. Нужно что-то предпринять.

Передо мной на диване разложены объявления. Я вырезала их из выпусков «Лондон газетт», аккуратно проставив на каждой вырезке дату публикации. Их двадцать восемь, и на диванной подушке они чем-то напоминают инсталляцию в музее современного искусства. «Фотоодеяло», автор — Зоуи Уолкер. На выставки в таком стиле Саймону нравится ходить в галерею «Тейт Модерн».

Последние выпуски я собрала сама, покупая «Лондон газетт» каждый день, но старые пришлось добывать в редакции газеты. Я полагала, что можно просто прийти туда и попросить старые выпуски, но, конечно же, все оказалось не так просто. С меня содрали 6.99 фунтов за каждый выпуск. Нужно было сделать копии с газет в кабинете Грехема на работе, но к тому времени, как мне в голову пришла эта идея, газет там уже не было. Наверное, Грехем их выбросил.

Я слышу шорох на втором этаже и замираю, но в доме опять воцаряется тишина. Я ввожу строку поиска: «женщины убиты в Лондоне». К счастью, результатов мало, к тому же ни одна из фотографий не совпадает со снимками в объявлениях. Я быстро понимаю, что общий поиск мне ни к чему, и переключаюсь на рубрику «Гугл-Картинки» — так будет быстрее и куда эффективнее. Целый час я пролистываю фотографии полицейских, мест преступления, рыдающих родителей и ничего не подозревающих жертв, чья жизнь оборвалась так внезапно. Но все они — не мои.

«Мои…»

Теперь все эти женщины из объявлений стали «моими», эти женщины на вырезках. Интересно, заметил ли кто-нибудь из них свою фотографию в газете? Испуганы ли они, как я? Думают ли, что кто-то следит за ними, преследует их?

Мое внимание привлекает фотография светловолосой женщины в шапочке и мантии выпускника. Женщина улыбается фотографу, и мне кажется, что я узнаю́ ее. Я смотрю на вырезки. Я просматривала их уже столько раз, что теперь в точности знаю, которую ищу.

Вот она.

Это та же женщина? Я прохожу по ссылке, и фотография высвечивается на странице новостей — онлайн-версии «Лондон газетт», сколь бы иронично это ни было:

Полиция расследует убийство женщины, найденной мертвой в Тернем-Грин.

Западный Лондон. Линия Дистрикт, если не ошибаюсь. Я пытаюсь представить карту метро. Это в противоположной части Лондона от того места, где убили Таню Бекетт. Могут ли эти два убийства быть связаны? Женщину зовут Лора Кин, в статье три ее фотографии. Лора в мантии выпускника стоит между пожилыми мужчиной и женщиной — должно быть, это ее родители. Второй снимок — не постановочный, на нем Лора смеется, поднимая бокал. «Студенческое общежитие», — думаю я, заметив пустые бутылки из-под вина в углу и клетчатый плед, которым, как занавеской, отгорожена часть комнаты. И наконец, фотография с работы: Лора в рубашке с высоким воротником и жакете, волосы аккуратно собраны на затылке. Я увеличиваю снимок, затем беру вырезку и прикладываю к экрану.

Это она.

Я не позволяю себе задуматься о том, что это значит. Скопировав ссылку страницы, я отправляю ее себе на рабочую почту, чтобы потом распечатать статью.

Мой следующий запрос: «сексуальные преступления женщины Лондон». Но затем я понимаю, что ничего у меня не получится. На снимках на экране — мужчины, а не женщины, а когда я перехожу к статьям, имена жертв не упоминаются. Они безлики. Такая анонимность призвана защитить их, но я разочарована.

Затем я замечаю заголовок над снимком с камер слежения:

Полиция разыскивает извращенца, пристававшего к женщине в вагоне лондонского метро ранним утром.

Подробностей мало:

Двадцатишестилетняя женщина ехала по линии Дистрикт от станции «Фулхэм Бродвей», когда ее начал сексуально домогаться мужчина в вагоне. Британская транспортная полиция опубликовала снимок с камер наблюдения. Предпринимаются попытки отыскать данного мужчину в связи с инцидентом.

Я смотрю на объявления.

— Это случилось с кем-то из вас? — вслух спрашиваю я.

Снимок ужасно размыт и смазан настолько, что я даже не могу понять, какого цвета у этого мужчины волосы. Его бы собственная мать не узнала.

Я на всякий случай добавляю ссылку в закладки, а потом смотрю на экран. Все это бессмысленно. Как раскладывать пасьянс, когда половины карт не хватает. Я слышу шаги на лестнице и выключаю айпад. От моего движения часть вырезок падает на пол, и, когда Саймон входит в гостиную, я все еще их подбираю.

— Я проснулся, а тебя нет. Ты чем занимаешься?

— Не могла уснуть.

Саймон смотрит на вырезки в моей руке.

— Это из «Лондон газетт». — Я опять раскладываю их на подушке. — Каждый день выходит новое объявление.

— Но зачем они тебе?

— Я пытаюсь выяснить, что случилось с женщинами из объявлений.

Я не называю ему настоящую причину, по которой купила так много выпусков «Лондон газетт». Сказать это вслух — значит, признать, что все это происходит на самом деле. Что однажды я открою «Лондон газетт» и увижу фотографию Кейти.