— Мы готовы выслушать ваши требования, — официальным тоном сказал один из генералов.

— Ты хотел выслушать? — поморщился Осман.

Генерал кивнул:

— Я уполномочен вести с вами переговоры.

— Ты кто такой? Тебя я даже слушать не буду!

— А кого? — растерялся генерал.

Осман подумал. Ухмыльнулся.

— Президента! С ним разговаривать буду! Лично. Пусть он сюда придет. Ко мне. Сам. Можете передать, что я его в гости зову!

Боевики дружно зарыготали. Ай, да Осман! Ай, да джигит! Такое сказать!

— Это невозможно!

— А ты не бойся, ты передай! И вот что еще… Подгоните сюда побольше жрачки и запить чем-нибудь. Только без глупостей, у меня вначале будут есть заложники, чтобы попробовать. А потом уж мои бойцы.

— Хорошо. Я передам ваши требования.

Генералы повернулись разом, через левое плечо.

— Слышь, певец, а тебя мой дед любил слушать. Душевно поешь.

— Спасибо, — кивнул певец. — А всё-таки я…

— Иди-иди… Пока идется. Пой. А в мужские дела не лезь. Мне не с тобой, мне с Президентом говорить!

Переговоры были закончены.

Но переговоры… начались!

* * *

— Террористы требуют прямых переговоров с вами. Хотят, чтобы вы пришли…

— А шнурки им погладить не надо? Я могу!

Про шнурки ничего не говорилось. Но и того что было сказано, оказалось довольно, потому что никто еще не требовал встречи с первым лицом страны.

— Почему он отказался говорить?

Генералы пожали плечами.

В принципе, они были не в претензии, что отказался. Мало ли что может взбрести в голову этому бандиту — еще стрельнет, или возьмет в заложники. А так всё для них хорошо закончилось. Пусть теперь «Хозяин» думает, как ему выкручиваться.

— Ваше мнение?

Все тяжко вздохнули.

— Переговоры нужны. Без переговоров мы не сдвинемся с мертвой точки. Они там год могут сидеть на полном пансионе. Только что через год от Зимнего останется?

«Первый» задумался. Здесь ему никто помочь не мог — ни Вооруженные силы одной Шестой, ни Военно-морской флот, ни стратегическая авиация. Здесь требовалось его личное участие.

— Предложения?

— Согласиться… На телефонный разговор. Или телемост. Объяснить, что это диктуется международным протоколом.

— А если он откажется?

— Этот может. Этому покрасоваться хочется.

— Наберите его. Вы же знаете номер?

— Так точно, установили.

— Предложите ему виртуальный формат. Скажите… Скажите, что Президент согласен на телефонный разговор.

Последнюю фразу «Первый» выдавил из себя с большим трудом.

Звонок Осману.

— Да. Кто? Осман. Чего надо?

— Президент России принял ваше предложение. Он готов переговорить с вами по телефону.

Осман расплылся в торжествующей улыбке.

— Нет! Я сказал, чтобы он пришел сюда. Лично сам! Или он не мужчина? Или меня боится?

Боевики одобрительно загудели.

— Всё. Разговор окончен. Если он не придет, я… я застрелю кого-нибудь из заложников.

Отбой.

Генералы напряженно смотрели на «Хозяина», враз побледневшего.

— С ним вы мне предлагаете вести переговоры? К нему в гости пойти? К этой мрази? А может, лучше вы?!

Все молчали. Что ж поделать, если он ни с кем другим разговаривать не желает. Только с Президентом.

— Вы установили его личность?

Если бы было известно его имя, сюда можно было притащить всех его родственников до третьего колена включительно, поставить на колени на Дворцовой площади, приставить стволы к затылкам и поговорить по-другому. По-мужски. Без протокола.

— Пока нет, устанавливаем.

— Устанавливаете? Что-то долго устанавливаете! Установители!

Переговоры зашли в тупик, но что-то нужно было делать. Требовался какой-то ход, и этот ход мог придумать только он, так как остальные свои возможности исчерпали. Да и не решились бы…

— Соедините меня с Белым домом, — потребовал «Первый». — Срочно. Скажите, по поводу их заложников.

Пауза.

— Да. Рад приветствовать… Взаимно… У меня просьба. Личная. И где-то особенная, вызванная чрезвычайными обстоятельствами. Не могли бы вы выступить посредником в переговорах с террористами? Да, которые захватили подданных вашей страны. Очень трудная ситуация. Боюсь, без вашей помощи… Авторитет вашей страны и ваш лично… К сожалению, других вариантов нет! Это диктуется необходимостью спасения заложников. ваших в том числе. Я буду благодарен. Я дам номер… Спасибо…

— Ну, что?

— Отзвонится. Прямо теперь… — И вздох облегчения. И пот по лбу и глазам.

Этому не откажет. Этому не сможет! Этому никто не отказывает!

Звонок. Второй… Осман берет трубку:

— Чего еще?

— С вами будет говорить президент Соединенных Штатов Америки.

Что? Кто? Президент?! Штатов?! Который на долларах?!

Осман включил громкий звук.

— Я рад слышать вас.

— Президент Соединенных Штатов Америки рад приветствовать вас, — перевел переводчик.

— Ага! — кивнул Осман.

Переводчик:

— У меня к вам личная просьба… Президент Соединенных Штатов Америки просит вас о личном одолжении.

Все остолбенели, боясь шевельнуться, боясь звук издать.

— Не могли бы вы переговорить с Президентом вашей страны по телефону или через Интернет? Вы должны понять — его должность… Он не имеет права рисковать собой. Это запрещено законом. Но он с удовольствием поговорит с вами на расстоянии. Если вы откажете ему… откажете мне, то вы не сможете озвучить ваши пожелания. А это очень важно. Мы хотим понять ваши проблемы и помочь вам. Я лично прошу вас.

Просит… Лично… Президент Соединенных Штатов… Османа!

— Ну, ладно. Я согласен.

Переводчик:

— И еще прошу… Президент просит отпустить задержанных вами граждан США или, если это невозможно, максимально облегчить им пребывание в плену. Это очень важно. Президент готов обсудить с вами возможные условия их освобождения, в том числе на финансовой основе…

Не удержался, через голову полез! Но и должен был — это его люди. Его «рубашка», которая ближе к его телу. И его конфиденциальный разговор.

— Хорошо. Ладно, — опять кивнул Осман, как будто лично говорил. — Звоните, если что…