Олег резко повернул голову. К нему подходил тот, кто, по всей видимости, выбрался из минивэна. Или — черт знает, откуда он взялся, если в отличие от водителя этот мужчина был одет не в спецовку, а в обычный цивильный костюм. Водолазка, темные брюки, кардиган с эмблемой какой-то до боли знакомой английской фирмы... Задержавшись глазами на этикетке, Олег поднял взгляд и уткнулся зрачками в холодные и пустые глаза.

 В голове щелкнуло и застонало: да, что-то не так! Одинцов интуитивно сделал шаг назад, выбросил руку под полу пиджака, где в кобуре покоился «вальтер», одновременно с этим становясь так, чтобы спину ему прикрывал «Ауди». Краем глаз он еще успел отметить движение сбоку и развернуться чуть вправо. Казалось, отсчет пошел на мгновения, когда глаза «фирмача», выбравшего из минивэна, сузились. В ту же секунду за спиной Олега раздался резкий треск разряда, и в предплечье его правой руки впились черные электроды, создавая нервно-мышечную блокаду. Но ощущение было таким, точно в кости ему с размаху вогнали бетонную сваю.

 «Шокер или «фантом», — успел сообразить Одинцов. Память мгновенно подбросила изображение красных шишек и волдырей, которые через минуту образуются на месте ожога. Но самое интересное, что Олег даже не успел вскрикнуть от боли. За йоту секунды до удара разрядом «фирмач» рванулся к нему и приложил его костяшками пальцев в левый висок.

 Удар, от которого было просто невозможно уйти. А потом все окутала непроглядная темнота...

 Подхватив под мышки рухнувшее вперед тело Олега, «фирмач» быстро огляделся. Ни одного прохожего. Рядом только гаражи и густая сирень. Окна близлежащих домов находятся от стоянки метрах в пятидесяти. Раннее утро, моментальное нападение — и расчет оправдался.

 — Живо затаскивайте его в машину, — приказал «фирмач» по-английски боевику, который, успев обойти Одинцова сзади, теперь убирал «фантом».

 Раздвижные двери минивэна разъехались, пряча в своих темных недрах тело Олега.

 — Вколите ему бензодиазепин , пусть поспит. И пистолет у него заберите, — бросил мужчина тому же боевику, после чего поправил задравшиеся рукава кардигана и приложил к уху мобильный.

 — Привет, я все сделал, — разглядывая асфальт в поисках того, что могло бы выпасть из карманов Олега, произнес в трубку он.

 — Тогда ты молодец, Ли, — усмехнулись в ответ.

 «Нашел, — Ли улыбнулся, поднимая с земли автомобильный брелок. — Осталось только следы нашей возни затереть».

 — Вези парня туда, куда мы договорились, — тем временем приказал ему собеседник.

 — Когда тебя ждать?

 — Через час. Все, отбой. У меня сучка Леа на проводе.

 Ли, не сказав даже «пока», спрятал мобильный в задний карман брюк. Он и так догадывался, чем закончит эта девка, если не уймется. Впрочем, судьба Леа его не трогала. Главное, что Чудотворец знал график Олега и помнил о том, что у них есть время только до девяти утра. А потом начнется рабочий день, и Домбровский хватится своего референта.

 А потом начнется рабочий день, и Домбровский хватится своего референта

 ***

      Десять минут назад Леа, которая сейчас находилась в своей небольшой съемной квартирке в Лондоне, решала одну непростую дилемму. Заключалась дилемма в том, что, во-первых, в отношении Чудотворца к Леа наметилось заметное охлаждение.  (Надо ли напомнить о том, что девушка знала Его совсем под другим именем?)

     Во-вторых, Леа как-то не привыкла за кем-то бегать, испепелять бойфрендов гневными, но слезливыми взглядами или, хуже того, читать им мораль на тему «как ты так можешь?» и «я же не могу без тебя»

     Во-вторых, Леа как-то не привыкла за кем-то бегать, испепелять бойфрендов гневными, но слезливыми взглядами или, хуже того, читать им мораль на тему «как ты так можешь?» и «я же не могу без тебя». При этом в четыре часа утра Леа, как обещала, отправила ему на почту списки пассажиров, зарегистрировавшихся на те рейсы, которые вылетели из Москвы начиная с полуночи. Но попыталась составить сопроводительное письмо к перечню так, чтобы у него не возникло даже сомнений: она по нему скучает. А он ничего не ответил. И это расстраивало, это ее убивало и это же неимоверно бесило ее.

     Впрочем, здесь крылась еще одна вещь. Примерно со вторника женская интуиция принялась нашептывать Леа о том, что у нее завелась соперница. Ну или, может, пока что не завелась, но точно скоро появится. Не зря же он, улетев в Москву, не прислал ей ни одного личного сообщения? Не говоря уж о стандартном букете цветов (мог бы отправить с курьером), звонках с просьбой: «Приезжай ко мне, я по тебе соскучился» и тех потрясающих словах «я думаю о тебе» и «я с ума по тебе схожу», которыми он раньше часто заканчивал их разговоры. А у Леа как раз выпадал отпуск на ближайшие дни. И почему бы ей не прилететь к нему в Москву, чтобы попытаться сгладить углы или хотя бы понять, что у них происходит?

     Но прежде чем нестись к нему наводить мосты или просто разорвать их роман, от которого ей уже было больно, Леа решила поступить следующим образом. Она ему сейчас наберет. Прощупает его тон, поймет, один ли он в номере. Хотя было бы все-таки проще плюнуть на все, взять билет на Москву и сюрпризом нагрянуть к нему в гостиницу. И, с одной стороны, она увидит его (здесь тоскующее сердце Леа сжалось). А с другой (но это уже чисто-женская хитрость) она убедится в том, что в его номере нет следов пребывания другой женщины. А Леа умела выискивать и находить такие следы. И вот тогда станет ясно, будет ли иметь их роман продолжение, или же он обманывает ее, как ее отец обманывал ее мать. Нет, мстить ему, как мать мстила отцу, Леа не будет. Но что ей стоит в ответ в тот же день написать заявление из Интерпола по собственному?

     Ее давно приглашали вернуться в парижскую жандармерию, обещали помочь с продвижением. И если она уйдет от него, вот так двинув ему по мозгам, то пусть тогда он кусает локти и («salaud», cкотина!) окучивает другую дуреху. Если та еще найдется, конечно. И захочет, как Леа, жертвовать ради него карьерой, быть его секретаршей, подавальщицей кофе, трижды на дню подгонять ему какие-то идиотские списки, и... И в общем, неважно, что будет потом. Главное, это сейчас убедиться, что он ей хотя бы не наставляет рога. Так что сначала звонок ему. Тем более, что у нее и подходящий повод имеется.

     И он обрадовал — ответил уже на втором гудке:

 — Привет.

     «Господи боже, — подумала Леа, — я же, оказывается, просто хотела услышать твой голос».

 — Привет, — она села на край не застеленной постели.

 — Что-то случилось? — низкий голос мужчины звучал суховато, но в целом — спокойно и вежливо.

 — Я убедиться хотела: ты списки мои получил?

     Он помолчал (он задумался?) и вдруг, точно вспомнил:

 — Ах да, я же тебе ничего не ответил.

 — Больше того, ты даже спасибо мне не прислал, — Леа постаралась выдать это в шутливой форме, с улыбкой, но шутка не удалась.