— Вы имеете в виду самоубийство кронпринца Рудольфа?

— А что, разве там разыгралась еще какая-то трагедия?

— Но что он такого мог знать? — Вертен улыбнулся, узнавая наконец прежнего Гросса. Неужели депрессия закончилась?

В январе 1889 года вся Австрия была потрясена трагедией в Майерлинге. Говорили, что наследник трона Рудольф запил, подавленный тем, что его отстранили от участия в политике. Возможно, повлияла дурная наследственность через родственника по матери, короля Баварии Людвига II. Даже ходили слухи, что кронпринц страдает неизлечимым сифилисом. Как бы там ни было, но однажды в снежную ночь он вначале лишил жизни свою молодую любовницу Марию фон Вечера, а потом застрелился сам.

Гросс поднял указательный палец.

— Тут, Вертен, понимаете какое дело. Оказывается, герр Фрош служил личным камердинером кронпринца и находился в Майерлинге в ту самую ночь, когда все случилось.

— Но мы ничего у него тогда не нашли, — сказал Вертен. — И решили, что все разговоры о мемуарах пустые.

Гросс вздохнул.

— Встретиться с Фрошем императрицу заставило что-то очень важное. Ведь прошло столько лет. Да и вообще, стала бы она приходить к бывшему камердинеру своего сына из-за пустяка. — Он помолчал. — И его рассказ так потряс императрицу, что, по словам фрау Фрош, прежде чем удалиться, она попросила рюмку бренди. Только после этого ее щеки приобрели прежний цвет. — Гросс снова на несколько секунд замолк. — Кстати, фрау Фрош о смертельной болезни мужа ничего не знала. Она назвала мне фамилию его доктора, и я у него тоже побывал. Доктор подтвердил, что Фрош был в курсе серьезности своей болезни. Это объясняет, почему он вдруг захотел открыть тайну императрице.

— Вы хотите сказать, что ему больше нечего было терять?

— Вот именно, Вертен. Предположим, его молчание было куплено, или…

— …ему пригрозили.

Гросс пожал плечами.

— Да, пригрозили. И очень серьезно. Но, узнав о своей скорой кончине, он решил, что держать язык за зубами нет причин.

— Да, — согласился Вертен, — это действительно интересно.

— Еще интереснее станет, если вы узнаете дату визита императрицы. Двенадцатое июня.

Вертен моментально понял.

— За несколько дней до начала убийств.

— Тело прачки Марии Мюллер обнаружили в Пратере пятнадцатого июня, — заметил Гросс.

— Неужели эти убийства как-то связаны с правдой о трагедии в Майерлинге, которую намеревался открыть Фрош?

— Пока я просто констатирую факты, — проговорил Гросс. — Герр Фрош был шестым в этой цепочке убийств. И первым, где можно усмотреть мотив. Он собирался предать гласности информацию относительно смерти кронпринца Рудольфа. Если это не было самоубийством, то тем, кто причастен к его гибели, вряд ли понравилось намерение герра Фроша. Надеюсь, вы в этом со мной согласитесь.

Вертен задумался. Если Рудольф себя не убивал, то кто это сделал? И почему?

Кронпринц слыл либералом и смутьяном. За несколько лет до смерти он под псевдонимом публиковал статьи в либеральной «Винертагеблатт», в которых поносил бездельников аристократов и внешнюю политику своего отца, склонявшегося к союзу с Германией и Россией. Рудольф также имел связи с влиятельными кругами в Венгрии, которые добивались независимости своей страны, и призывал к договору с Францией. Указанные действия вполне можно было счесть предательскими. По этой причине у кронпринца было много врагов при дворе, в дипломатических кругах и среди военных. У теперешнего престолонаследника Франца Фердинанда тоже были причины желать смерти Рудольфа. Благодаря этому он мог стать императором.

Разговоры о причинах смерти кронпринца быстро взял под контроль тогдашний премьер-министр граф Тааффе. Вначале было сообщено, что Рудольф скончался от сердечного приступа, а о несчастной фон Вечера вообще не упоминалось. Однако довольно скоро за границей газеты начали публиковать одну сумасбродную версию за другой. В одной газете утверждалось, что кронпринца убили венгры за то, что он их предал. Нет, говорилось в другой, его убили французы в страхе, что на свет выплывут сведения о тайных переговорах, которые вел с ними кронпринц. В третьей репортер уверенно заявлял, что кронпринца Рудольфа убил егерь, жену которого он соблазнил. В четвертой можно было прочесть о гибели кронпринца во время дуэли за честь принцессы из рода Ауэршпергов.[40]Наконец, в Австрии было обнародовано сообщение о самоубийстве кронпринца и его молодой любовницы, но некоторые по-прежнему винили в его смерти мадьяров и французов.

— Мне кажется, Гросс, что не надо торопиться с выводами. — Вертен посмотрел на криминалиста. — Ведь Биндер во всем признался. Убивать людей столь изощренным способом его подвигла страшная, искажающая психику болезнь.

— Да, такова официальная версия.

— Но вы ее тоже признали.

— Тогда признал, а теперь новые факты заставляют меня в этой версии усомниться. — Гросс встрепенулся. — Помните, когда мы шли от фрау Фрош, я мимоходом заметил, что поскольку супруг был с ней груб и иногда дело доходило до рукоприкладства, у нее были причины желать его смерти. Вы возразили, а как же другие убийства, и я сказал, что они, возможно, совершены, чтобы прикрыть вот это последнее, основное. В тот момент это прозвучало несколько легкомысленно. Однако сейчас к этой версии следует отнестись со всей серьезностью.

— Неужели вы хотите вернуться к расследованию убийств в Пратере?

Гросс пожал плечами.

— Неужели вы серьезно верите, — не унимался Вертен, — что этих несчастных убили только для того, чтобы прикрыть устранение Фроша? Тогда зачем его не прикончили раньше, а ждали целых два месяца, рискуя разоблачением?

— Вот над этим, мой дорогой Вертен, мы и будем думать в ходе расследования.

И тут Вертена осенило. Хотя Гросс наверняка об этом уже подумал.

— Но, следуя вашей логике, можно предположить…

— Так-так, продолжайте, — подбодрил его криминалист.

— Я хочу сказать, что и сама императрица… ну понимаете, если Фроша убили, потому что он знал правду о смерти кронпринца Рудольфа, то, возможно, и гибель императрицы Елизаветы тоже связана с этим?

Гросс улыбнулся:

— Прекрасно, Вертен.

— Что тут прекрасного, если покушение совершил анархист Луккени?.. — Произнеся эти слова, Вертен неожиданно замер.

Гросс вскинул брови.

— В чем дело, Вертен? У вас такой вид, будто вы встретили привидение.

— Фамилия… Луккени. Она казалась мне странно знакомой. И вот теперь наконец вспомнил. — Вертен оживился. — Гросс… список, который вам прислал инспектор Майндль… в нем были разные неблагонадежные элементы, за которыми полиция вела наблюдение, в том числе и анархисты.