Одним веслом грести было не очень удобно, под ногами хлюпала вода, сочившаяся из пробоин, оставленных клыками гончей. Но течение постепенно несло лодку все дальше, мимо бьющегося в предсмертной агонии города. Левый берег, от которого и отчалил Алекс, пока тихий и местами освещенный фарами покинутых машин, словно бы замер в тревожном ожидании своей участи. Алекс, помня о гончих, старался держаться середины реки, но каждый раз, бросая взгляды на правый от него берег, рефлекторно подгребал ближе к противоположному. Потому что там разверзся ад.

Горели дома, горели машины, горели трупы — горело все, что могло гореть. В облаках жирного черного дыма шагали демоны — сотни или даже тысячи. Тяжело печатали шаг облаченные в доспехи меченосцы, шли сотники, отбрасывая гигантские даже для пятиметровых чудовищ тени, прыжками передвигались целые стаи гончих. Навстречу им, от реки и вглубь города двигались толпы одержимых. Многие из них хватали отчаянно сопротивлявшихся людей, еще остающихся таковыми. Мужья, лишившись воли и разума, рывками тянули за собой безумно кричащих жен. Матери, порабощенные мортусами, несли или просто тащили за собой по плавящемуся от жара асфальту скулящих от боли детей. На слабых или тяжелораненых сразу же набрасывались гончие, за секунды разрывая их на куски. Куда все они направлялись, догадаться было несложно. В ЦЕРН, к порталу, исторгавшему все новые полчища демонов. К Вратам, требующим реки человеческой крови для своего существования.

Над головой раздался стрекот, становясь все громче. Алекс задрал голову как раз в тот момент, когда над Роной пролетел армейский вертолет, явно делая боевой заход на колонну марширующих демонов. Заработали автоматические пушки, скашивая меченосцев, а с подвески сорвалась ракета, и прочертив огненную полосу, ударила рядом с сотником, успевшим в последний миг отпрыгнуть в сторону. Ударная волна от взрыва и просвистевшие следом осколки и куски асфальта заставили Алекса упасть на дно лодки, обхватив голову руками. Спустя несколько секунд, осторожно приподнявшись над бортом, он понял, что вертолет ушел на повторный заход. Меченосцы тем временем разбегались по набережной, занимая укрытия. Стрекот вертолетных винтов вновь стал слышен, и вертолет показался из-за домов, атакуя немного с другого направления. Прозвучал резкий, уже знакомый Алексу гул — сотник подал сигнал своему отряду. В воздух взмыло несколько десятков копий, и вертолет, сделав маневр уклонения, резко набрал высоту, разворачиваясь на очередной заход. Центурион еще раз подал короткий, отрывистый сигнал, после чего резко сорвался с места и гигантскими прыжками помчался вдоль по набережной, набирая скорость.

— Он что, смертник? — недоуменно произнес ученый, аж привстав от удивления. — На открытом месте такая туша — легкая мишень…

Вертолет пронесся следом, и под ногами сотника заплясали фонтаны асфальтовой пыли, выбиваемой снарядами автоматической пушки. Словно услышав Алекса, центурион резко свернул в длинную и узкую улицу между трехэтажными домами. Дым и пожары сильно ухудшили видимость, поэтому вертолет снизился и сократил скорость, чтобы не потерять цель. Вдруг на одном из домов возникло движение. Черная тень на невообразимой скорости толкнулась от края крыши и буквально ввинтилась в стеклянную кабину вертолета, встретившись с ним в одной точке. Моментально потеряв управление, боевая машина пару раз крутнулась вокруг своей оси, после чего задела винтом козырек здания и рухнула вниз. Прогремевший мощный взрыв заставил Алекса вжать голову в плечи, добавив хаоса и разрушения в общую картину.

— Сангус, не иначе, — пробормотал он, проплывая под опорой еще одного взорванного моста, на этот раз железнодорожного. — Вот же хитрая тварь, использовал сотника как наживку и заманил в узкий проход… Представляю лицо пилота, когда к нему в кабину прямо в полете подсел еще один пассажир! — Алекс выдавил нервный смешок.

Городские здания постепенно сменились коттеджами и особняками, а через пару изгибов реки дома и вовсе закончились, уступив место полям и лесам. По крайней мере, они должны были там быть. Сейчас все тонуло в густом мраке. Берега вообще не было видно, а чуть посветлевшее небо давало обзор в пару десятков метров, не больше. О близости Женевы теперь напоминало лишь мутное зарево пожаров за спиной да проплывающие рядом трупы. Сверху сыпали густые и крупные пепельные хлопья. Прибор на груди Алекса коротко завибрировал. Аккуратно вытащив его из-под одежды, ученый всмотрелся в табло — на нем снова возникли цифры.

— Ноль-точка-ноль-один-два, задумчиво воспроизвел он увиденное. — Нет, уже один-восемь… черт, как же я раньше не сообразил! — Он хлопнул себя по лбу. — Это ж расстояние до границы Области Смерти — в метрах, скорее всего! Так… увеличивается… Это хорошо, значит я двигаюсь быстрее, чем растет портал! И если я вышел из этой самой смертельной области… Значит мортусы мне уже не страшны, и инфразвук можно отключить… — Алекс уже было протянул руку к кнопке, но остановился, скованный иррациональным страхом. А вдруг что-то не так? Вдруг прибор испортился и неверно показывает расстояние!? Он убрал «Оберег» обратно, так и не решившись выключить его. Но следом пришла другая мысль. Как долго генератор проработает в активном режиме без подзарядки? Он же в любую минуту может сесть, а как его зарядить, нет ни малейшего понятия! В итоге, дождавшись, когда первая цифра сменится хотя бы на единицу, Алекс, зажмурившись от страха, дрожащими пальцами отключил прибор. Прошла секунда, другая — и он открыл глаза, переводя дух.

— Превращение в одержимого откладывается, — облегченно произнес ученый и тут понял, как же сильно устал за последние несколько часов. Организм, лишенный адреналина, постоянно вбрасываемого в кровь из-за воздействия инфразвука, просто отказывался слушаться. Алекс держался до последнего, но уже спустя несколько минут провалился в тяжелый и крепкий сон прямо в лодке, неторопливо плывущей вниз по реке из ниоткуда в никуда. Наступало утро нового, темного дня для умирающей Женевы. Наступало начало новой, мрачной эры для всего остального мира, пока не понимающего и не осознающего этого. Эры крови и пепла.

Сагот Манибус, сангус, Низший VIII ранга, один из декурионов Второй когорты Первого Гвардейского легиона — центральная часть Женевы, спустя три часа после начала Вторжения

Черная тень беззвучно и стремительно мчалась по залитым кровью и заваленным телами улицам гибнущего города. Встречающиеся на пути одержимые неуклюже шарахались в стороны, пехотинцы и гончие расступались, убираясь с пути, доминусы-центурионы вскидывали громадные кулаки, приветствуя равного по рангу в иерархии. Сагот Манибус не отвлекался и не реагировал на обращенное к нему внимание. Но не из-за того, что он, сангус, декурион гвардии, занимал более высокое положение, чем сотник пехотного легиона. Если бы сейчас волею Владыки рядом оказался легат Хаурас, командующий его Второй Когортой, или даже сам примарх Аамон, легендарный полководец и военачальник, под мудрым многотысячелетним руководством которого Первый Гвардейский легион навеки вписал себя в элиту армий Абаддона — то все равно Сагот не замедлился бы ни на йоту. Был дорог каждый миг.

Три звена, по три воина в каждом, бесшумно и неотрывно следовали за ним широкой дугой, охватывая окружающую местность и уничтожая всякого, кто дерзнул оказать сопротивление. Декурион был уверен в каждом бойце, как в себе самом. Столетия бесконечных тренировок и множество кровопролитных — в основном для врага — схваток превратили их тела в смертельные машины для убийств, с молниеносной скоростью и реакцией. Его десяток по праву считался одним из лучших в когорте, а он сам, в случае гибели старшего декуриона Кахата, принимал на себя командование всей центурией. Сам Кахат со своим десятком опережал его на пол-лиги, двигаясь тем же маршрутом, и оставляя жаждущему битвы отряду Сагота лишь рассеченных на куски врагов. Впрочем, пару раз попадались и иссушенные до последней капли крови тела — сангусы пили их прямо на ходу, регенерируя полученные в бою раны. Пройдя Вратами на полчаса позже, Сагот серьезно отставал — но в итоге компенсировал потерю времени ускоренным движением, рассчитывая выйти на берег реки с минимальным опозданием.