А сейчас я не поленился и сплел новый венок, тем более дело пошло значительно быстрее. На этот раз подношение было благосклонно принято и меня даже одарили замечательной улыбкой.

А вечером, уже после ужина, перед тем как ложиться спать, мы снова поссорились. Я опять сказал что-то не то, и Милана обиделась. Так я и уснул, пытаясь понять, чем на этот раз не угодил своей спутнице.

На следующее утро ничего не изменилось – Милана продолжала на меня дуться. Она старательно делала вид, что я прозрачный, как стекло, и сквозь меня можно смотреть так же просто, как если бы меня вообще не существовало.

Когда мы остановились на обочине тракта, разделяющего какое-то село на две половины, Милана купила себе у вездесущих торговок что-то сладкое, куда девушке без этого. Я краем глаза за ней приглядывал, так, на всякий случай. Мало ли что может случиться.

Деньги у Миланы были, правда, совсем немного. Те, что я у мужиков забрал. Сущие гроши, горстка меди, среди которой от силы была парочка серебряных контов. До сих пор не могу понять, почему мне пришла мысль потребовать с них деньги. Выделили они капитала по принципу: лишь бы отвязался. Вероятно, я мог бы стребовать и больше, но мне хотелось не ограбить их, а окончательно добить, пусть и без помощи кулаков.

Женщинам, понятное дело, деньги всегда нужны. Они, когда их тратят, по-моему, получают не меньше удовольствия, чем от… А Милане, сдается мне, и сравнить-то эти два удовольствия при всем желании пока не получится.

Вот тогда я и подошел к девушке с предложением: если захочется что-нибудь купить, пусть не стесняется и обращается ко мне. Или же попросит необходимую ей сумму. В разумных пределах, конечно. Еще и фразу на всякий случай приготовил, что в оплату эта сумма входить не будет. Чтобы не подумала, что мириться решил. И она сразу попросила, целых пять золотых крон. Я чуть было рот не открыл от удивления. Куда ей столько денег? Да и нет у меня такой суммы.

Милана продолжила:

– Ты не волнуйся, Артуа. Как только приедем, сразу же все верну. Вот в том доме, – и пальцем через плечо показывает, – могучий волшебник живет. Берет дорого, но голову тебе опять нормальную сделает. Точно такую же, как и была, до того как ты ослом побывал.

Дом, на который она пальцем не глядя указала, был развалюха развалюхой. Набок весь покосился, и крыши нет. Нельзя девчонкам малолетним, пусть и очень симпатичным, с мужчинами так разговаривать. Я на это ответил ей, что предлагали мне умные люди к людоедам обратиться, нет чтобы послушаться, дураку. В ответ снова выслушал просьбу о пяти золотых для все той же надобности. Вот и поговорили.

В конце концов до меня дошло: Милана – взрослая симпатичная девушка. И вести себя с ней нужно соответственно. А не как с маленькой девочкой или даже подростком. Отсюда и все ее обиды. Кому же понравится, когда за ребенка принимают, да еще и ведут себя соответственно. Не сомневаюсь, что она немало комплиментов по поводу своей внешности уже услышать успела. Да я и сам бы несколько не самых плохих добавил, если бы не… Ну вот, опять я за свое.

На ночлег мы остановились у какой-то речушки. Все-таки мысль заплатить Пронтию была очень удачной. Никакой суеты, делать ничего не нужно. На ужин пригласят, и ночью за лошадью будет кому приглядеть, она в общем табуне пасется.

После ужина я уединился в рощице, чтобы позаниматься не на глазах у всех. Все в этой жизни – вопрос мотивации, а она у меня куда как сильна. Перед сном решил искупаться: конский пот едкий. Только взял полотенце и к реке направился, как Милана остановила меня вопросом, куда это я собрался. Честно признался, что топиться пошел:

– Ты же со мной разговаривать не хочешь и внимания не обращаешь, что мне еще остается?

– А полотенце зачем? – полюбопытствовала девушка.

– Как это зачем? Когда узнаешь, придешь на берег и рыдать начнешь. Тут тебе и полотенце, чтобы слезы вытереть. Только тогда поймешь, какой я хороший – даже после своей смерти о тебе забочусь.

Все-таки заставил ее улыбнуться. А остановила она меня вот для чего.

Милана объяснялась путано, снова что-то умалчивая и многое недоговаривая. В нескольких словах суть ее просьбы заключалась в том, что добраться ей до Велента необходимо так, чтобы люди, которые, возможно, будут ее искать, не заметили бы ее приезда.

Нет, она ничего не украла и не натворила, но… Вероятно, я сумел бы выпытать все подробности, но не стал даже пытаться. А зачем? Что это даст и что это изменит?

Пусть даже из-под венца сбежала, это ее право. Только спросил строго – труп хорошо спрятала? И сразу язык прикусил, ведь только-только снова нормально общаться начали. Но похоже, она успела привыкнуть к моим шуткам, поскольку никак на эти слова не отреагировала.

И еще посоветовал не садиться с левого края телеги и шляпку как можно реже снимать. Иначе что это за маскировка, первый же из тех, кто ее раньше видел, сразу признает.

Здесь движение тоже правостороннее, если можно так выразиться. Да и безо всяких выражений все левыми бортами разъезжаются. Только имперская почта несется посередине, и ей все обязаны дорогу уступать.

А о том, чтобы она не садилась слева, я и раньше хотел сказать. Подхватит кто-нибудь прямо с телеги, бросит поперек седла – и поминай как звали. Плакали тогда мои денежки.

Какая же она все-таки симпатичная девчонка. Ну что ей стоило хотя бы на три года старше быть.

Посидели мы, поговорили еще немного и спать пошли. Естественно, в разные стороны. Милана на телеге спит, а я под телегой. Так надежнее. Но на речку перед этим я все же сходил.

Буквально на следующий день и объявились люди, разыскивающие Милану.

Мы давно уже должны были отправиться, но на одной из телег сломалась ось. Запасная нашлась сразу, с собой везли, да вот домкраты здесь пока не в ходу, поэтому пришлось сначала телегу разгрузить. Они подъехали как раз тогда, когда вся работа была сделана и мы были готовы отправляться в путь. Четыре всадника, не дворяне. Одежда красно-синих оттенков, с добавлением черного. Я давно заметил, что у состоятельных дворян челядь носит одежду в родовых цветах хозяев.

Вооружены они так же, как и я, разве что пистолет у меня один, и тот в седельной кобуре. Больно нужно эту тяжелую дуру за поясом таскать.

Милана заметила приближающихся людей раньше меня и поспешила спрятаться под дерюгу, которой закрывался груз в телеге. Я встал рядом с повозкой и сделал вид, что рассматриваю подпругу своей Мухорки.

Три всадника остановились на дороге, и один из них, вероятно старший, подъехал ко мне вплотную и своеобразно так оторвал от моего важного дела, пихнув в плечо не вынутой из стремени ногой в высоком сапоге. Когда я повернулся к мужчине, то обнаружил позвякивающий кошель, которым он тряс перед самым моим лицом. Посмотрев на меня, всадник что-то неразборчиво пробурчал себе под нос и тронул коня, направляя его к Пронтию. О чем они говорили, слышно не было, а по жестикуляции трудно что-то понять.