– Мне пора.

Ее улыбка погасла. У нее нет к нему претензий. Нет права задерживать его. Но как ей плохо, когда его здесь нет! Несмотря на напряженный график работы, без Кайла ее дни так одиноки. Но она не скажет ему об этом. Пока.

– Еще одна деловая неделя? – Она постаралась, чтобы голос ее звучал небрежно и не выдал ее боль.

Ей было обидно, что Кайл возвращается к работе с другими женщинами. Великолепными, обольстительными женщинами. Но она не выдаст своих чувств, а то он может подумать, что действительно нужен ей. А ей не нужен мужчина, который будет проводить с ней время от времени несколько дней.

– Боюсь, что да, – ответил он. – Завтра мы улетаем в Афины.

– На всю неделю?

– На две. Афины, Стамбул, Каир. Нам нужно отработать тему «Колыбель цивилизации» для «Нэшнл джиогрэфик».

Эбби вздохнула:

– Мы? – И тут же пожалела, что задала этот вопрос.

– Обычная съемочная группа – два техника и Ева для координации и переговоров.

Ева. Это она вошла в жизнь Кайла, а не Эбби. Ева, с ее элегантными нарядами, длинными алыми ногтями, изысканной прической и чарующей улыбкой. Он вернется в объятия Евы, была уверена Эбби, и забудет Тукан. Почему эти мысли столь мучительны для нее? Эбби проглотила слезы. Каждое следующее расставание становилось все более мучительным. Но она постаралась отбросить эти мысли.

– Звучит роскошно. Пришли мне открытку… если не забудешь, – небрежно сказала она.

Кайл как-то странно посмотрел на нее. Неужели он тоже испытывает к ней нежность? Ему тоже трудно расставаться с ней?

Эбби пожала плечами. Вряд ли стоит на это надеяться. Надо держать себя в руках, напомнила она себе.

– Открытку? – переспросил он сердито. – Я надеюсь придумать что-нибудь поинтереснее. – Он обнял Эбби и поцеловал ее. – Береги себя, дитя природы. Генри, дружище, присмотри за ней.

Эбби смотрела, как он сел в машину и запустил мотор. Она помахала ему и только после этого позволила себе заплакать.

Неделю спустя Этель Грофф сидела в гостиной Эбби рядом с тюбиками красок, кистями и портретными набросками.

– Я так волнуюсь! – воскликнула она, обращаясь к Эбби. – Прямо как ребенок. Но с чего мне начать? Может, у меня и способностей-то никаких нет.

Эбби пыталась ее подбодрить:

– Не беспокойтесь. Если у вас есть потребность, значит, все получится. Художники – это просто люди, которые стараются интерпретировать свои внутренние чувства или отразить окружающий их мир.

Эбби была возбуждена не меньше, чем Этель. Ее подруга, неуверенная в себе, стояла перед входом в новый волнующий мир. В шестьдесят два года она собиралась раскрыть в себе еще одну грань своей личности.

– Учиться никогда не поздно, – сказала Этель.

В качестве первой натуры Этель выбрала простенький букетик из своего сада. Цветы разной высоты стояли в маленьком кувшинчике. По совету Эбби Этель сделала на холсте эскиз углем.

– Ты ничего не слышала о Кайле? – спросила она.

Эбби застенчиво улыбнулась:

– Слышала. Он звонил два дня назад из Афин.

– Подумать только! Люди сегодня запросто летают и разговаривают через океан. Когда я была маленькой… О! Посмотри! Я все испортила! – Цветы на ее наброске получились криво.

– Ничего страшного. – Двумя ловкими движениями Эбби исправила эскиз.

– Бедняга. На него сейчас столько навалилось. Гвен, Брэд. А со смерти его матери прошло только пять месяцев.

– Правда? – Кайл никогда не говорил Эбби о своей матери, этой строгой женщине из семейного альбома Этель. – Она была замужем за твоим братом?

– Элиза? Да. Она и Эд были блестящими, но совершенно неподходящими друг другу людьми. Эд – добрый, веселый, успешный адвокат в Манхэттене. Он с удовольствием ходил на рыбалку с местными рыбаками. Обожал свою семью. Был так счастлив, когда родились Кайл и Гвен.

Эбби старательно растирала краски на своей палитре. Она выбрала для картины более сложный по составу букет.

– А Элиза?

– Она была совсем другой. Всегда великолепно одевалась. Делала подтяжки лица, чтобы казаться моложе. В волосах ни одного седого волоса. Возглавляла собственную фирму в Нью-Йорке. – Этель стерла ненужную линию. – Но никогда не интересовалась детьми.

– Своими?

– И своими, и чужими. Она не обращала внимания на Гвен и Кайла. Они были поручены заботам экономок. Эд старался исправить положение. Он делал для них все, что мог. Бедный Эд умер, когда Кайлу было двенадцать лет. Врач сказал, что это был рак. Но я всегда подозревала, что этот брак разбил его сердце. Элиза могла быть чудовищно жестокой – по отношению к Эду и к детям. Извини. Я мешаю тебе своей болтовней.

– Нет-нет. Продолжай, пожалуйста. – Эбби безумно хотелось обо всем рассказать Этель. Сказать, что Кайл стал продолжением ее собственного «я», что она любит его так, как никого не любила раньше.

– И как к этому приспособился Кайл?

– После смерти Эда я видела, что Кайл изменился. Он запрятал свои эмоции глубоко внутрь и стал внешне более спокойным – Элиза не выносила слез. Он изо всех сил старался угодить своей матери, завоевать ее любовь. Он хотел стать мужчиной типа тех, которые ей нравились. Жестким, холодным, успешным. Но что бы он ни делал, не мог ей угодить. Ничем! Она почти не обращала на него внимания – только критиковала.

– Он, наверное, любил приезжать к вам.

– Элизабет ненавидела наш сельский образ жизни. Она фыркала, уверяя, что здесь грязно, полно всяких насекомых, и не пускала к нам детей, пока они были маленькие. Я очень жалела об этом. Мы всегда были так близки с Эдом. Он очень любил природу, и Элизу это просто бесило.

Эбби стала что-то понимать. Эти фото… Рассказы Этель… Нежелание Кайла посвятить жизнь одной женщине… природа, которую его учили не любить. Кайл Таннер всю жизнь старался угодить двум самым близким людям, которые были столь различными, и кончилось тем, что он потерял их обоих.

Набрав на кисть охры, Эбби бросила ее на холст.

– Как умерла Элиза?

– Весьма трагично. Семь месяцев назад она попала в автокатастрофу. В ее машину врезался пьяный водитель. Она выжила, но осталась инвалидом, ее лицо было изуродовано. Она не позволяла своим друзьям видеть ее такой – одинокой, испуганной. В конце концов она повернулась к своим детям. Единственным, кто ее любил. Но ту дистанцию, которую она всегда устанавливала между собой и Кайлом с Гвен, оказалось не так легко преодолеть. Они все трое рыдали о том, что их жизнь сложилась именно так. Когда детей не было в городе, Элиза умерла одна в своих апартаментах. Я думаю, Кайл до сих пор казнит себя за это.

– Наверное, ты права, – ответила Эбби. Она жалела того мальчика, которым он некогда был. Мальчика, которому не к кому было потянуться.