- А побольше размера нет? - безнадежно спросила Ира.

- Это для вас? - поинтересовалась продавщица.

- Да. Мне нужен пятидесятый размер.

- Да бог с вами! Вам и этот-то будет велик. Примерьте.

- Не влезу, - категорически отказалась Ира.

- Примерьте, - повторила продавщица настойчиво. - Я жевижу, что влезете.

Ира покорно поплелась в примерочную. К ее удивлению, пиджаксидел превосходно, в груди не тянул и не собирался в складки-морщины, а юбкабыла даже чуть-чуть великовата в талии.

"Я же похудела! - С облегчением вспомнила она. - Никакне могу привыкнуть к тому, что я уже не такая корова, какой была раньше."

Она повертелась перед зеркалом, разглядывая себя в свадебномнаряде, и, вполне удовлетворенная результатом, переоделась.

- Беру! - радостно сообщила она продавщице инаправилась к кассе. Расплатившись и подхватив пакет с аккуратно сложеннымкостюмом,

Ира помчалась по магазинам в поисках подходящих туфель. Тожепроблема, надо заметить, не из легких, ножка у нее немаленькая, сороковогоразмера, при ее росте в метр восемьдесят, конечно, это нормально, но почему-тоосновная масса изготовителей обуви так не считает. Изящную нарядную обувьделают в основном для тех, кто пониже ростом и имеет ножку поменьше, как будторослым женщинам не нужно элегантно выглядеть! Больше всего Иру бесило, чтокрасивые туфли большого размера почти всегда были в продаже, но при этом имелиневероятной высоты и тонкости каблук. И о чем только эти обувщики думают? Ведьребенку понятно, что если у женщины такая нога, то у нее и рост высокий, и вессоответствующий, зачем ей такой высоченный каблук? В баскетбол на нем играть? Ата обувь на умеренном или низком каблуке, в которую Ира могла влезть, обычно имеласовершенно непристойный вид и была катастрофически неудобной, как будто ееспециально делали для того, чтобы изуродовать рослую крупную женщину и создатьей невыносимые муки при ходьбе, дабы жизнь медом не казалась. Нынешняя жезадача осложнялась еще и выбором цвета, к купленному костюму подойдут толькосиреневые или белые туфельки.

Она пробегала по магазинам до самого вечера, но так ничего ине нашла. Правда, дважды она видела более или менее пристойную модель нужногоразмера, но в первый раз туфли оказались ярко-красными, во второй -ядовито-зелеными. Когда Ира около девяти вечера приехала к Игорю, на лице еебыли написаны отчаяние и усталость.

- Костюм купила, а с обувью полный облом, -расстроенным голосом сообщила она будущей свекрови. - Весь город объездила,ничего нет на мою ногу. Вот не повезло мне с размером!

Елизавета Петровна попросила примерить костюм, долгоразглядывала Ирину, потом одобрительно кивнула.

- У тебя хороший вкус. Я, признаться, побаивалась, чтоты купишь что-нибудь плебейское. А с обувью я постараюсь тебе помочь. Моязнакомая на днях улетает в Мюнхен к дочери, я попрошу ее подобрать для тебятуфли.

- В Мюнхен? - удивилась Ира. - Думаете, там что-томожно найти?

- Если где и можно найти, так только в Баварии, - свидом знатока объявила мать Игоря. - Там делают превосходную обувь на большуюногу. Если хочешь знать, там в любом магазине есть чудесные модные женскиетуфли вплоть до сорок третьего размера.

До сорок третьего! Вот это да! Ира ушам своим не поверила.

- А ваша знакомая успеет вернуться до свадьбы? -забеспокоилась она.

- Успеет, успеет. До одиннадцатого декабря еще уймавремени.

- А сколько это будет стоить? Я куплю доллары и вампринесу, завтра же.

Елизавета Петровна засмеялась и поцеловала Иру в щеку.

- Не беспокойся о деньгах. Я сама с ней рассчитаюсь.Это будет мой подарок. Только точно укажи размер.

Ира попросила у Елизаветы Петровны сантиметр, тщательновымерила длину своих туфель от пятки до носка и записала результат на вырванныйиз записной книжки листок. Там же и цвет указала - сиреневый или белый. Ижелательную высоту каблука пометила. Все-таки опасно приобретать обувь безпримерки, за глаза, но что поделать, выхода другого нет.

Она еще около получаса поболтала с родителями Игоря изасобиралась домой.

- Не будешь ждать Игоря? - удивился Виктор Федорович. -Я думал, ты захочешь ему наряд показать.

- Поздно уже, Виктор Федорович, возвращаться страшно.Да и вставать завтра рано.

- Почему ты не переезжаешь к нам? - спросила ЕлизаветаПетровна.

- Ведь у вас с Игорем все решено, свадьба в данномслучае просто формальность. Тебе и в институт отсюда удобнее добираться, безпересадок, и возвращаться домой по ночному городу не придется.

- Это неудобно, - улыбнулась Ира. - Вот поженимся -тогда перееду. Вы еще успеете от меня устать.

Была бы ее воля, она переехала бы еще год назад, когда впервый раз пришла в этот дом. И каждый вечер вела бы тихие неспешные разговорыс родителями Игоря. И мылась бы в этой роскошной просторной ванной комнате,оборудованной итальянской сантехникой, а не в полутемной каморке с обшарпаннойи покрытой ржавыми пятнами ванной. И спала бы на мягком широком диване, а не надавно рассохшейся узкой кушетке. И по утрам вставала бы на полчаса позже,потому что отсюда дорога в институт действительно короче. Но так могла быпоступить та Ира, другая, настоящая. А Ирина, образ которой тщательно лепился иподделывался под вкусы и нравы всех членов семьи Мащенко, так никогда несделала бы. Она должна быть интеллигентной, спокойной, ненавязчивой инезависимой, и уж конечно, ни в коем случае не должна демонстрировать особойзаинтересованности в том, чтобы войти в эту семью, втереться в нее. И потом,Ира уставала. Очень уставала. Играть роль - это труд, который не каждому подсилу. Ей требовалось значительное усилие, чтобы войти в образ на порогеквартиры Мащенко, и потом, на протяжении всего пребывания у них, следить засобой, за своей речью, за тем, что и как она говорит, как сидит, как смотрит,как двигается, что и как ест. Кроме того, Ира начала систематически читать газеты,слушать новости, и периодически требовала, чтобы Вадим или Наташа устраивали ейчто-то вроде политинформации, ведь она должна быть достаточно подкована, чтобыподдерживать разговор с заместителем главного редактора журнала"Депутат". Даже сейчас, после целого года знакомства и фактическинакануне свадьбы, Ира старалась бывать здесь не каждый день. Каждый вечерпритворяться - это слишком утомительно. Иногда ее посещало опасение, что послепереезда к Игорю, когда притворство будет требоваться постоянно, жизнь станетсовсем невыносимой. Она или попадет в психушку, или постепенно устанетпритворяться, превратится в прежнюю Ирку, и всем станет ясно, что они приняли всвоем доме лживую малообразованную плебейку с дурными манерами, низким вкусом инеизвестно какими намерениями. И с позором выгонят ее. То есть не в прямомсмысле, конечно, не буквально, а начнут капать Игорю на мозги, чтобы он с нейразвелся. Он и разведется. Он вообще ничего поперек папиного и маминого словане делает, это Ира уже поняла. Из рассказов о прежней жизни Игоря следовало,что он иногда бывает способным на неожиданные поступки, но убедившись в том,что эти поступки не встречают одобрения, надолго "уходит в тину",затихает и делает все по родительской указке или подсказке. Потом снова разовыйвсплеск - и снова полная покорность. Правда, нельзя сказать, чтобы рассказы ожизни ее будущего мужа были подробными и исходили от самого Игоря. Онпредпочитал эту тему не затрагивать, а то, о чем говорили его родители, былодовольно скудным и вертелось в основном вокруг того, каким Игорек был вшкольные годы. Ира в общем-то понимала, что ничего другого они рассказывать ине могли, ведь после школы Игорь уехал учиться в Томский университет, и об этихпяти годах его жизни они могли иметь самое приблизительное представление, да ито не факт, что верное, а вернулся он оттуда уже с молодой женой. ВикторФедорович и Елизавета Петровна - люди старой закалки и застойно-партийногомышления, для них совершенно невозможно говорить в присутствии Иры о жизни своегосына с первой женой. Как будто ее это может обидеть или она начнет, господипрости, ревновать и думать, что об этой женщине, Вере, здесь вспоминают степлотой и сожалением. Сама-то Ира, начитавшись переводных романов инасмотревшись зарубежных фильмов, имела теперь представление о том, какстроится семейная жизнь в Европе и Америке, относилась к факту прежней женитьбыИгоря совсем иначе и вовсе не возражала бы познакомиться с Верой, а может бытьи подружиться. Во всех цивилизованных странах бывшие супруги нормально общаютсяи друг с другом, и с их новыми мужьями и женами, а у нас прямо в непримиримыхврагов превращаются! Делают целую трагедию на пустом месте. А Вера, кроме всегопрочего, могла бы оказаться и полезной, например, рассказать что-нибудь интересноепро Виктора Федоровича, про его знакомых и круг его интересов, или про Игоря,чтобы Ира могла лучше его узнать и не допускать ошибок в своем поведении.