– Лена, сейчас же быстро перебирайся на место рядом с водительским! Только руль придерживай.

– И что? – не поняла она.

– Я переползу на место водителя и поведу сам.

– Ты же ранен! Ты только что был без сознания! – возразила она.

– Я знаю свою машину, и я умею быстро ездить! Делай, что сказал, иначе нам крышка! Я уже пришел в себя, будь уверена!

Лена с трудом покинула водительское место, чуть не свернув машину в кювет. Никита с небывалой для его состояния ловкостью перебрался за руль и поставил ноги на педали. Машина пошла значительно быстрее и легче.

– Пристегнись! – приказал он Лене.

Она оглянулась назад со страхом в глазах, но заметила, что расстояние между машинами больше не сокращается, а после того как Никита ловко ушел на разворот и вырулил на основную трассу, расстояние даже увеличилось. Лена облегченно вздохнула, когда вокруг появились другие машины, словно они обеспечивали им какую-то защиту. Обычные дачники с детьми и овощами-фруктами возвращались в Москву и не подозревали, что на шоссе среди них разыгрывается драматическое действие – погоня вооруженного, психически больного человека за людьми, которых он считал своими врагами.

Ближе к городу преследователь вообще пропал из виду – то ли он сам отстал по доброй воле, то ли Никита мастерски ушел от него, виляя между чужими машинами с мастерством профессионального водителя. Лена назвала ему адрес, по которому он должен был ехать.

– А что там? – спросил он.

– Там в травматологическом пункте работает мой знакомый врач. Когда мой первый муж Станислав Каримович сломал шейку бедра, то Миша, можно сказать, поставил его на ноги. Надеюсь, нам повезет, и мы попадем туда как раз в его дежурство.

– Знаешь, а ведь все-таки надо сообщить в милицию об этом психе… – сказал Никита, останавливаясь у тротуара.

Лена заметила, что у него сильно дрожат руки и выступили крупные капли пота на бледном лбу.

– Тебе плохо?

– Да уж не очень хорошо… Сядь, пожалуйста, снова за руль, – попросил он.

– Конечно! – Лена выскочила из машины и обежала вокруг нее, открыв дверь Никите. Выглядел он в одежде, перепачканной кровью, ужасно. Но нашел в себе силы, переполз, держась за капот машины, на место рядом с водителем.

– Ох, и неважно же ты выглядишь! Лучше бы мы сразу «Скорую» вызвали!

– Ничего… вези к своему эскулапу!

Если до этого момента судьба явно отвернулась от Никиты с Леной, то теперь наконец удача им все-таки улыбнулась. В травматологическом отделении больницы работал именно Михаил Назаренко, и он первым осмотрел доставленного пациента.

– Ссадины на спине… нужен рентген… кое-где придется шить и клеить. Не смотри на меня так – специальным клеем. Огнестрельное ранение… придется сообщить в милицию, – посмотрел он на Лену.

– Мы не против.

– Кровопотеря… возможно загрязнение раны… Я забираю его в операционную. Думаю, все будет хорошо, не переживай! Молодой, крепкий, выдюжит!

– Буду очень благодарна, Михаил! – с чувством сказала Лена.

– Ладно, Лена, все это условности! Свои люди, сочтемся! Рад, что после смерти мужа у вдовы нашлись силы, чтобы снова начала жить в полную силу, – подмигнул ей Михаил.

Никита, несмотря на свое плачевное состояние, рассмеялся.

– Это мой шеф, – смутилась Лена, – мы даже не друзья.

– Прошу прощения, – шутливо шаркнул ножкой доктор, – просто не думал, что можно так переживать за какого-то шефа.

– А кто мне зарплату выдаст, если не он? – пояснила Лена свой корыстный интерес.

Никиту погрузили на носилки, покрыли белой простыней до пояса и покатили в операционную. Белая простыня сразу же пропиталась кровью в районе огнестрельного ранения.

Лена осталась в холле, погрузившись в изучение медицинского вестника по проблемам контрацепции, которые, правда, ее никак не касались. В голову ничего не лезло, она поняла, что тревожится за Никиту. Поэтому, когда в больницу приехал молодой следователь, она с охотой стала рассказывать ему, что с ними произошло, пребывая в нервном возбуждении.

– Просто цирк какой-то… – пробубнил следователь, представившийся странным именем – Лазарь Олегович Марков. Имя, отчество и фамилия прозвучали как странный набор слов, не связанных друг с другом.

– А вы проверьте! Этот Гоша точно должен лежать в психушке! – посоветовала Лена. – Он абсолютно неадекватен! – повторила она слова Никиты.

– Поговорю с пострадавшим и, будьте уверены, приму соответствующие меры.

В операционной Никита провел около двух часов, а после был отвезен в реанимацию.

– Допущу вас к больному максимум на пятнадцать минут, – строго обратилась к следователю медсестра, – а вы, девушка, шли бы лучше домой. Завтра, если все будет хорошо, сможете навестить больного, когда его уже перевезут в палату.

– Я вас тоже больше не задерживаю, – кивнул головой Лазарь Олегович. – Если мне что-то понадобится, я знаю, где вас найти.

– Как это романтически звучит! – закатила глаза Лена. – Я буду ждать, товарищ следователь.

Домой она приехала опустошенная, смертельно уставшая, оставив «Мицубиси» Никиты с измазанными кровью Никиты сиденьями на стоянке рядом с больницей. Она приняла душ и легла спать, не имея даже сил зайти на кухню.

Утром Лена обнаружила свое бренное тело в банном халате и пушистых тапочках на диване в своей новой маленькой, однокомнатной и все еще захламленной квартирке. Грива ее рыжих волос превратилась в сплошной колтун.

– Черт! – выругалась Лена, посмотрев на часы и обнаружив, что по времени вот уже полчаса, как она должна была быть на работе. – Опять проспала! Да, я совсем не создана для работы!

Она судорожно нацепила одежду, туфли и, наспех расчесав волосы, без макияжа понеслась в офис «Эйфории». Секретарь Галина встретила ее недовольным взглядом и сухим «добрый день».

«Подчеркнула, что не утро», – заметила Лена и улыбнулась самой располагающей улыбкой, на какую была способна.

– Надеюсь, мы не будем портить отношения, и ты не донесешь шефу, что я опоздала? – спросила она. – Тем более что Никиты Георгиевича нет, он в больнице.

– Как только у тебя язык поворачивается говорить такое! – с чувством воскликнула Галя. – Мы тут все с ума сходим, переживая за шефа!

– А я тоже переживаю! По-своему! – тряхнула Лена рыжими волосами.

– Вот именно, по-своему. А по-моему, ты вообще ни за кого переживать не можешь, – надулась Галя.

– Почему ты так думаешь? И вообще, с чего вдруг воспринимаешь меня в штыки? Не даешь ни одного шанса, чтобы сработаться в новом коллективе!

– Ты плохо влияешь на Никиту Георгиевича. Он стал раздражителен, и сейчас именно ты привела его в то плачевное состояние, в котором он оказался, – пояснила Галина, нервно перебирая на своем столе канцелярские принадлежности.