– А это не мои, это терские.

– А мы с тобой по рукам били, что я тебе те места верну, когда переговорю с султаном. Так что, обратно забрать? Или султану отдать? Или ты порядок наведешь?

– Наведу, государь! Ужо я их! – погрозил кому-то в окно нагайкой атаман.

– Учти: и с Персией, и с Турцией у нас мир и беспошлинная торговля. Ваше дело – охранять таможенный пост и границу, а не свои порядки устанавливать. Есть сведения о том, что недовольный шах Аббас готовится уничтожить банду, которая установила незаконный налог на торговлю. Все понял?

– Понял, встретим!

– Вот именно, встретить и доложить шаху, что банда уничтожена и препятствий в торговле более не будет! Вы теперь государевы люди, а не разбойники с большой дороги. Самозванца атамана терского в кандалы и ко мне. Я никакого войска терского не утверждал, а бандиты на границах мне не нужны. Выполнишь, возвращайся. Хотел сейчас за поход наградить, но узнал о безобразиях и погожу теперь. Можешь посмотреть, чем.

Мы прошли вниз в арсенал, там лежали новенькие шашки Князевского оружейного завода и шесть наградных, золотых, с орденом Красного Знамени на ножнах. Пять – командирам дивизий, и самому Каторжному. Раз это армия, то оружие должно быть однотипным. На некоторых клинках было мое личное клеймо, в том числе на всех золотых.

Назад до Тулы казаки уехали в вагонах. Вернулся атаман уже зимой и привез собственноручный отчет о проделанной работе. Мы его с Татьяной положили отдельно в личной коллекции, потому как прослезились от количества ошибок на странице и обилия интереснейших речевых оборотов. Но читать и писать атаман выучился.

В Азове решено открыть кавалерийское училище и там готовить офицеров для этих войск. В этих условиях казаки играют значительную роль. Разбойничий дух удалось переломить за четыре года. После пуска тульских линий по производству карабинов Мосина – Маузера, в кавалерию пойдет «современное» оружие. Так что потихоньку начали и армию в порядок приводить. Доходы российской экономики уже позволяют это сделать.

Доставили письма и заявки из Магнитогорска: рудное тело вскрыто, плотина отсыпана, начат выпуск крицы и литых чугунных рельсов. К этому времени двенадцать турбин и столько же генераторов были транспортированы на Яик. Оттуда бурлаками их тянут вверх по Яику. Топлива в тех местах нет, поэтому только люди и кони. Зимой перевалили все на большие сани. Их еще в Пайлаа делали, когда Выборгский комбинат строить начинали. Теперь они уже на Урале. Только он носит название Яик. Это его Екатерина переименовала после восстания Пугачева. В тех местах покоя еще нет. Ногайцы с казахами пошаливают, а выше – никому не подчиняющиеся яицкие казаки. Они якобы подданные России, на самом деле – бандюганы обыкновенные. Но с одной особенностью: почти поголовно занимаются рыбной ловлей.

Они принимали участие в уничтожении Большой и Малой Ногайской орды. Поставленную задачу они выполнили и так и остались на берегах извилистой и мелководной реки. В 1586 году подписались под подданством российским, но были полностью автономны и налогов никому платить не собирались. Правили у них, как и на Дону, выборные атаманы. Казаков было немного, что-то около двух тысяч человек, так как их неписаные правила не разрешали им долгое время обзаводиться семьей. Наложницы из местных у них были, так ногайцы от них откупались. Но детей от них убивали, а самих девиц, как надоедали, ждала та же участь. Лишь совсем недавно этот «закон» был отменен, и началось реальное освоение этих земель. Тут следует учесть, что реального равноправия среди казаков не было: существовали «старые» и «голытьба», или «голутва». «Старые» имели собственные дома, склады, утварь, доходное место, например, солевые выпарки, а «новым» предлагалось боем это добыть, но не в родном селе, а в походе. Сбивалась ватага, которая шла грабить «корованы». В случае военной удачи им доставалась часть добычи, остальное они отдавали тем людям из «старых», которые дали вооружение, припасы и деньги на поход. Куда ходить, значения не имело, так, например, был поход на Тулу, грабили поволжские города, как по левому, так и по правому берегу. Ходили на турок и персов, занимались таким же разбоем, как и пираты Карибского моря.

Внимательно прочитав каракули Ивана Платоновича, понимаю, что одной проблемой у нас стало больше: в Сунженском остроге атаманствовал Иван Разин. До Выборга его не довезли: чем-то оскорбил Юрия Алексеевича Долгорукова, одного из племянников Ивана Долгорукого, и тот приказал казнить разбойника. А у него брательник есть, ему где-то двадцать – двадцать два года и зовут его Степан Разин. В данный момент разбойничает на Яике. Так повелось издавна, крестьяне бежали на Дон. Дон всех прокормить не мог и отправлял «голытьбу» – кого на Днепр, кого на Волгу, а кого на Яик, служа этаким генератором казачества. Так что выделять кого-то из этого общего разбойничьего гнезда не приходилось. Единственная разница: власть среди казачества в некоторых местах захватили мелкопоместные помещики-дворяне. Так произошло в Запорожье, то же самое случилось на Яике.

Груз был важным и секретным и, соответственно, охранялся. Но как упоминалось выше, топлива для транспорта не было, поэтому все были конными. Кроме гвардейцев присутствовал и эскадрон, три сотни донских казаков, недавно вернувшихся из похода на Польшу. До Яицкого городка груз дотянули еще до ледостава, там встали на отдых в ожидании того, как лед встанет и сможет держать довольно тяжелые повозки. А яицкие начали сначала подкалывать донских из-за их новой формы, а затем подбивать на бунт, чтобы захватить четыре орудия и вооружение роты гвардейцев. Ведь невдомек было, что количество выстрелов из этого оружия ограничено носимым и возимым боеприпасом и нигде, кроме Выборга, он не производится.

Часть наименее стойких казаков перешла на сторону яицких, и восстание началось. Прокол произошел сразу: караульную службу казаки не несли, караульного устава гвардии не знали и нарвались на очередь из автомата от часового у батареи.

Лейтенант Корсаков поднял по тревоге роту, не привлекая казаков. Но командир эскадрона все-таки объявил тревогу. Путаницу внесли те люди, которые перешли к яицким, но лейтенант не растерялся и всем прикрепил нарукавные повязки с тремя светоотражающими полосками. Мы их применяли во время учений, чтобы отличить своих от чужих. Ночной бой выиграли гвардейцы и начали зачистку Городка. Часть казаков ушли в степь в сторону моря.

Через полмесяца, потеряв во время восстания сто двадцать казаков, часть крестьян и лошадей двинулись по льду Яика дальше, разобрав несколько домов и реквизировав запас топлива, дров, для того чтобы не замерзнуть в этой степи. С огромными трудностями добрались до устья Губерли, где был лес. Там построили погост, пережили весеннее половодье. До места оставалось всего триста сорок километров по карте или километров пятьсот по извилинам реки. Рыбы и сайги вокруг много, поэтому не голодали, но мука начала заканчиваться.

И тут подоспела помощь. Андрей Винниус заволновался: где находится обоз. Письмо от Святослава он получил быстрее и двинул своих людей сверху на ладьях. Это и выручило, потому что кони уже выбились из сил: овес давно кончился, и они сидели на подножном корму, поэтому тянули плохо. Почти годичное путешествие наконец закончилось, и отряд прибыл на место, но гвардейцам предстоял обратный путь, правда, уже не по реке Урал, а по тракту вдоль реки Самара.